Мой шейх - Светлана Тимина
Сотворила ли этот уголок рая посреди губительных песков сама природа, либо Кемаль намеренно его облагородил, высадив пальмы по периметру, сделав вход в воду чистым и пологим, не имело значения. Это было так восхитительно, что я не смогла оторвать глаз.
— Кемаль, это… тут невероятно… тут просто нереально красиво! — выпалила я, даже не осознав, как легко обратилась к мужчине по имени, какой восторг испытала от того, что привёз он меня именно сюда. — Возможно ли это?
Мужчина поддел моё покрывало, чтобы снять его и вслед за повязкой отбросить на песок.
— Когда два усталых путника пришли на зов, они увидели перед собой деву пустыни. Она напоила их водой и дала хлеба, чтобы потом вывести из смертельной долины. Но легенда гласит, что её красота была столь восхитительна, что спутала разум мужчинам. И тогда между ними началась война за право обладать своей спасительницей. Забыв собственное истощение и бессилие, они дрались день и ночь напролёт за неё.
— А у самой спасительницы, я так понимаю, никто не спросил, нужен ли ей этот бой, и кто-то из мужчин. Зачем, верно? Увидел, возжелал. У женщин здесь нет права принимать решения.
— Ты неисправима! — покачал головой шейх. — Ты даже в красивой легенде найдёшь подвох.
— О, я бы еще могла предположить другой вариант. Эти парни любили друг друга крепкой и странной любовью. Но одному из них все же понравилась красавица пустыни. Другой был взбешен!
Я ожидала, что Кемаль назовет меня безумной. Представляю, насколько у этих варваров табуирована тема однополой любви! Но Аль Мактум запрокинул голову и захохотал.
— Аллах, женщина. Твой язык острее твоего разума. Так еще никто не пытался толковать завесу тайны. И как это символично.
— Так чем все закончилось? Они убили её на месте оазиса и ушли умирать в закат рука об руку?
— Нет, — в голосе Кемаля было что-то странное, как будто я в чем-то повторила его собственные мысли. — На Востоке такая легенда не могла родиться по определению.
— Я понимаю. Считай это прогрессивным взглядом. Я ведь так долго жила в Европе. И не думай, что мои глаза запорошило песком в родном эмирате. Ты и сам знаешь, что принц Н… содержит гарем из крепких молодых ребят. Вам проще считать, что это его личная команда «Формулы-1», закрывая глаза на очевидное…
— Ему бы пришлась по вкусу твоя интерпретация легенды. Но все было по канонам восточных сказаний. Чтобы прекратить братоубийство, красавица стала дождем, который пролился на бесплодную землю пустыни и воссоздал оазис невероятной красоты. Он перед тобой.
— Не совсем поняла, при чем тут влюбленные, но да ладно. Здесь действительно невероятно. Кемаль?
Увлеченная беседой, я даже не поняла, когда этот роковой соблазнитель успел освободить меня от платка, плаща, и развязать тесьму на платье. Опомнилась лишь, когда плеч и груди коснулся свежий прохладный воздух, лаская обнаженную кожу.
— Вода нагрета солнцем за день, и невообразимо теплая. Искупаться самое время.
Платье упало к моим ногам. Я сглотнула, когда Кемаль, на ходу срывая кандуру, обошёл мою застывшую фигуру и, совершенно голый, вошёл в воду.
Мне хотелось стыдливо отвести глаза. Я не привыкла смотреть на обнажённого мужчину, даже на собственного мужа. А здесь взгляд как будто закоротило на его широкой спине с перекатывающимися буграми мышц. Во рту пересохло. В рассудке застучал ритм первобытных тамтамов.
Мне не понадобилось приглашения. Чувствуя себя как никогда красивой и соблазнительной настолько, что один из самых влиятельных мужчин эмирата утратил рассудок, я медленно пошла к воде. Расправив плечи, отбросив волосы назад, предвкушая то, что уже навсегда стало частью меня.
Предвкушая горячую страсть под покровом звездного неба. В руках того, кого я должна была ненавидеть до конца своих дней… но по жестокой иронии судьбы желала больше всех на свете.
Вода была теплой, ласкающей так же нежно и искусно, как руки Кемаля, который в эту ночь открылся для меня с другой стороны. Да и сам оазис, поразивший своей красотой, как будто стер все файлы совсем еще недавнего прошлого.
Не было похищения, кровной вражды между нашими семьями и моей сгоревшей дотла души. Не в этот день и не здесь.
Тёплая вода приняла нас в свои объятия. Я бездумно прижалась всем телом к сильному телу мужчины, запрокинув голову и закрыв глаза. Тотчас же его губы коснулись моей шеи, слизывая капельки воды, оставляя палящие отметины.
— Моя Газаль! — хрипло проговорил шейх, прижимая еще сильнее.
Наверное, Кемаль Аль Мактум никогда еще не был столь беззащитен и уязвим, как сейчас. Настолько открыт мне. И, наверное, он уже вложил в мою ладонь нож, которым я могу его уничтожить впоследствии.
Но думать об этом не хотелось. Мысли убегали, растворяясь в нашем сладком единении. Собственное имя на губах варвара пустыни звучало так чувственно, щемяще-интимно, что я непроизвольно улыбнулась. Такой же улыбкой ответили низкие звезды над головой.
— Больше не роза Аль Махаби? Ты научился произносить моё имя?
Кемаль завершил финальный штрих своего языка по моей груди. Словно дописал заклинание. Или поставил свою метку.
— Я все время хочу произносить твоё имя, принцесса, — голос его дрогнул от переполняющих чувств. — Имя яркое, как звезды. Такое же далекое и притягательное. Оно как будто все время ускользает из моих рук, как… как и ты…
Аллах, лучше бы он молчал. Почему-то смысл сказанного задел те струны внутри, о которых я не подозревала.
Пока мы не стали близки, я думала о своём возвращении домой как о свершившемся факте. Но я и подумать не могла, что однажды мне станет не по себе от мысли о расставании…
Комок в горле. И страх. Страх, что все зашло слишком далеко. Проклятый стокгольмский синдром!
Но Кемаль не позволил этим мыслям закрепиться в моей голове. Поймал лицо в свои ладони и поцеловал. Звезды стали ближе, и, вспыхнув напоследок в ночной тишине, упали к нашим ногам…
…Серп месяца медленно плыл по небу, оставляя за собой быстротечные минуты. На наспех расстеленном пледе, на еще теплом песке мы предавались плоской любви, позабыв обо всем на свете. Я потеряла рассудок. Как неистовая пантера, как впервые познавшая чувства одержимая самка. И не было стыдно даже ни на миг.
Все
