Татьяна Герцик - Рокировка
Александр мягко подтолкнул ее внутрь и захлопнул двери.
– Можно сказать и так. Но дело не в нем. – Замолчал, хмуро глядя на стоявшую от него на безопасном расстоянии Ирину, затем подвел к креслу и галантно усадил, оставшись стоять. Помолчал, собираясь с силами, и скованно спросил: – Почему ты сбежала?
Какой идиотский вопрос! Он что, сам не догадывается?
– А ты как думаешь? Да и какая сейчас разница?
Он побледнел и болезненно приложил ладонь к своему виску с забившейся на нем синей жилкой.
– Ты вышла замуж?
Ирина удивилась. Почему он так взволновался из-за такой ерунды? Очень хотелось соврать, но выяснить, так это или нет, труда не составит. Достаточно спросить у детей, – и они дружно скажут, что мужа у нее нет.
– Нет, к сожалению, что-то не хочется. Мужчины такие ненадежные существа…
На его лице отразилось истинное облегчение. Ирине даже показалось, что ее шпильку о ненадежности сильной половины человечества он просто не расслышал. Поставил рядом с ее креслом стул и сел, чуть наклонив голову, чтобы видеть ее глаза. Взял ее вяло лежавшую на коленях руку, и стал перебирать безжизненные пальчики.
– Как я тосковал, если б ты знала! Просто жизнь без тебя была не мила…
Ирина с недоверием посмотрела на него. В такое волшебное превращение ей просто не верилось.
Александр ответил виноватым сумрачным взглядом.
– Я сам виноват, знаю. Но неужели ты не поняла, что между нами происходило нечто совершенно особенное?
Ирина недоуменно потупила взгляд, не зная, как себя вести. Этот сожалеющий о чем-то мужчина был совершенно не похож на прежнего самоуверенного Александра. Слегка пожала плечами.
– А что особенного происходило? Извини, но если ты скажешь, что ничего подобного в твоей жизни не было, я не поверю!
Он стремительно встал, и стал ходить по маленькому номеру, напряженно вздернув плечи. Ирина тоже поспешно поднялась, чтобы он не подавлял ее своим ростом. «Хорошо бы еще на стул взобраться» – в голове стали вертеться всякие глупости. Чувство было странное, как будто она стала внезапно очень пьяной. От волнения ее пошатывало, в горле стоял ком. Сдаваться не хотелось, но в воздухе витало страшное напряжение и стало жарко, как в полдень на южном пляже. Между лопатками поползла прохладная струйка пота.
– Можешь не верить, но такого в моей жизни действительно не было! Ни до, ни после встречи с тобой! – Александр резко остановился и вплотную подошел к ней.
Пугливо отпрянув, она задела ногой острый край кровати, охнула и с излишней иронией сказала:
– Вот уж этому я ни за что не поверю!
Александр с болью посмотрел на нее, не зная, как убедить. Вспомнив, как им хорошо было в постели, решил прибегнуть к уже апробированному средству. Положа руки на ее плечи, крепко прижал к своей твердой груди и стал исступленно целовать. Ирина попыталась оттолкнуть его, но он даже не пошевелился. Она старалась рассердиться, ведь гораздо легче держать человека на расстоянии, когда сердит, но ничего не получалось. Более того, тело, будто демонстрируя хозяйке свою независимость, изгибалось и прижималось к мужчине самым непристойным образом. Вместо того, чтобы с силой его отпихнуть, она положила ладони на его грудь и, ощутив под пальцами твердость его мускулов, поняла, что ей это очень, очень нравится. Ее так напугали собственные ощущения, что она принялась с силой вырываться, понимая, что еще немного, и она горько пожалеет о своем безрассудном поведении.
Только тогда Александр понял, что что-то не так. Оторвался от нее и посмотрел в лицо. Заметил ее вспухшие губы и гневные глаза и виновато вздохнул. Нежно погладил зарумянившуюся щечку.
– Извини, ради бога. Не могу удержаться. Я сильно переоценил свои силы. Считал, что у меня железная выдержка, а сам попросту ни разу не влюблялся.
Услышав эти слова, Ирина удивленно подняла глаза и пристально посмотрела в его лицо. Александр совсем не походил на того тренированного здоровяка, каким она его помнила. Щеки ввалились, около носа пролегли резкие морщины. Он казался постаревшим и больным. Но, – отметила она помимо воли, – выглядел еще более интересным и привлекательным.
– Ты болел?
Он мрачно усмехнулся.
– Ну, можно и так сказать. Хотя заболел я тобой еще два года назад, только не понял этого вовремя. – И горячо выдохнул, пристально глядя в ее зрачки, пытаясь внушить веру в свою правдивость: – Я люблю тебя. – Он сильнее сжал ее ладони и трепетно попросил, обвевая ее лоб своим теплым дыханием: – Забудь все те глупости, что я тебе наговорил! Выходи за меня замуж!
Ирина нахмурилась. В волшебные превращения она не верила. Такие чудеса хороши только в сказках да детском кино. Неужели неудовлетворенная похоть привела к таким потрясающим результатам? Ах, если бы он вел так себя сразу, ей бы больше верилось в его слова…
Она резко освободилась.
– Нет, я впервые в жизни живу для себя. И это меня вполне устраивает. Мне не надо никаких страстей, никакой постельной лирики. Замуж я не пойду. Ни за тебя, ни за кого другого. Спасибо, нажилась, как говорят в народе.
Мужское лицо напряглось и закаменело. Стало жестким и решительным. Он с горечью произнес:
– Что ж, нечто подобное я и предполагал. Но ты же помнишь, как хорошо нам было вместе? Если поразмыслишь без обид, то поймешь, что мы обязательно будем счастливы! – Ее лицо выразило явное недоверие, и он решил действовать нахрапом: – Насколько я понял, ты учительствуешь в деревне? – Она молчала, и он требовательно встряхнул ее за плечи. – В какой? Лучше ответь сама, я все равно узнаю!
Отступив на шаг, Ирина села в продавленное кресло. Сквозь горечь прошлых встреч настойчиво взметнулись ростки надежды. Но на что? Неужели она хочет, чтобы он приехал? Но ведь это однозначно сулит ей новые разочарования.
Но он прав, узнать, кто она и откуда, не составит никакого труда. Не глядя на него, хмуро ответила:
– В Поречье. И уезжать оттуда не собираюсь. И вообще не могу понять, какое ты имеешь право решать за меня мою судьбу? Почему считаешь, что тебе все позволено?
Он стал маршировать по номеру, каждый раз запинаясь за задравшийся конец ковра. С тоской и страстью признался:
– Просто не могу больше жить без тебя. Этот год был ужасен. Я не понял себя, не оценил тебя. Понимаю, что во всем виноват сам, но от этого не легче. – Взглянул на ее замкнутое лицо и простонал: – Не знаю, как мне тебя убедить. Я тебя люблю! Если этот кошмар можно назвать любовью. Я считал раньше, что любовь симпатичное, радостное чувство, и уж во всяком случае, не думал, что буду так страдать.
Он подошел к ней, вытянул из кресла и прижал к себе.
– Поверь мне, я тебя прошу! – Он почти кричал. – Если ты уйдешь, я больше не выдержу! Это выше моих сил! Поэтому я тебя просто не отпущу. Если ты хочешь жить в Поречье, хорошо, я поеду с тобой. Если хочешь, – будем регистрироваться, если не хочешь, – не будем. Но только мы в любом случае будем вместе!
