Дар времени (ЛП) - Флинн Бет

Лесли мысленно улыбнулась. Она заложила фундамент, и теперь все, что ей нужно было сделать — это предложить, не хотела бы Мими получить свой журналистский опыт, помогая ей с расследованием. Она не думала, что от пятнадцатилетней девочки можно ожидать какой-то реальной помощи, но Лесли использует время, проведенное с ней, чтобы выудить любую возможную информацию о Диллонах. Конечно, она предупредит Мими, что им придется держать свое сотрудничество в тайне.

Но прежде, чем Лесли успела вымолвить хоть слово, она увидела, как изменился язык тела Мими, и как прямо у нее на глазах девочка преобразилась. Исчезли без следа восхищение и наивный интерес. Сердце

Лесли пропустило удар, а уверенность начала таять, когда она попыталась понять, что же вызвало в Мими такую неожиданную перемену.

Мими встала и сердито посмотрела сверху вниз на Лесли.

— Вы какая-то журналистка. Надо же. Я ведь чуть не попалась. Вы так и не сказали мне своего имени.

Лесли тоже встала и сделала непонимающий вид. Она быстро напомнила себе, что приводила в замешательство рецидивистов. Она определенно может справиться с вызывающим поведением девочки-подростка. К ней вернулась уверенность, и Лесли протянула руку.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. Меня зовут Лесли Кован.

Мими проигнорировала протянутую руку.

— А я Мими Диллон, но подозреваю, что вам уже это известно. И если вы хотели, чтобы я помогла вам взять интервью у моего биологического отца, которого я называю злым донором спермы, вы могли бы просто попросить меня.

Глава 15

Джинни

2000, Форт-Лодердейл (После казни)

Не помню, как долго той ночью просидела я в ванной, выплакав все глаза. Я колебалась между злостью, жалостью к себе и невыносимо большим чувством вины. Я позволила литься слезам вместе с водой, которая заполняла ванну, до тех пор, пока мои глаза не высохли.

Помню только, как вынула пробку из ванны, чтобы дать стечь холодной воде, фальшивой браваде, которую в то утро я демонстрировала перед Картер и самой собой, и какой бы то ни было любви, которую я, возможно, ещё оставляла для Гризза. Я добавила горячей воды, пока температура в ванне не достигла комфортной, и задумалась о мужчине, который спал за дверьми ванной комнаты.

Мои слезы по Гриззу казались мне предательством Томми. Чувство вины ощущалось ненужным глотком чего-то прогорклого. Но затем мне пришлось напомнить себе о том, что я не сделала ничего плохого. Я полюбила двух мужчин, которые вели свою тайную войну за мое сердце — ни на секунду не принимая во внимание то, что они делали с моим.

Мне сразу же вспомнились несколько моих незамужних подруг, и то, как они постоянно оплакивали свою несчастливую жизнь одинокой женщины. Я подумала о том, сколько раз я утешала их обнадеживающими словами, такими как «Ты просто не встретила своего» или «Он, наверное, прямо за углом, и определенно будет стоить того, чтобы его дождаться». Когда я говорила эти слова, я в них верила, но теперь задалась вопросом — что может быть хуже? Остаться в одиночестве или разорвать свое сердце пополам, испытывая истинную любовь к двоим мужчинам? Почему он не мог умереть по-настоящему? Но мне тут же стало стыдно от этой мысли.

Я не желала смерти Гризза. Я хотела, чтобы мое сердце умерло для него.

— Сколько раз мне придется ещё оплакивать тебя? — прошептала я.

К тому времени, когда наконец той ночью я выбралась из ванны, моя кожа, возможно, сморщилась, но моя решимость оставить в прошлом всю ложь и обман и двигаться вперёд, жить собственной жизнью, стала сильнее, чем когда-либо. Я чувствовала себя сильной, когда сорвала бандану с волос и бросила ее в мусорную корзину в ванной комнате. Одевшись, я отнесла небольшой мусорный контейнер на кухню и вытряхнула его в прессователь отходов.

Я закончила.

Следующим утром меня разбудили лучи солнца, струящиеся сквозь окна спальни и соблазнительный аромат кофе. Он приплыл вверх по лестнице, и, достигнув моего носа, придал мне мгновенный прилив энергии, а вместе с тем и уверенности для того, чтобы кое-что решить — то, что я давно откладывала. Я откинула одеяло и сбежала вниз по лестнице, заметив, что двери в спальни обоих детей все еще закрыты. Они вернулись домой поздно после вечера, проведенного с друзьями, и будут спать без задних ног.

Томми сидел за кухонным столом и читал субботнюю газету. Он улыбнулся мне, в его глазах все ещё было воспоминание о нашем занятии любовью прошлой ночью. Его улыбка начала таять, и он всмотрелся в меня поверх газеты.

— Что такое, Джин? Что случилось?

Я сделала шаг к кофеварке и взяла чашку, которую он приготовил для меня.

— Все в полном порядке, Томми. Ничего не случилось. Хочешь добавки? — Я подошла к нему, держа в руке кофейник.

— Нет, мне хватит. Ты выглядишь иначе. В чем дело? — спросил он меня, позабыв про газету.

— Что ты имеешь в виду? Как иначе? — Я села рядом с ним.

— Я не знаю. Ты выглядишь так, будто готова выскочить с кем-нибудь на боксерский ринг. Что происходит?

Я улыбнулась мужу. Он так хорошо меня знал.

— Ты прав. Я определенно чувствую решимость. Но я не ищу драки. Я готова разобраться с тем, что давно откладывала. — Я взглянула на него, ожидая, что он бросит мне вызов. Но он этого не сделал.

Он выпрямился на жёстком кухонном стуле. Почему кухонные стулья всегда такие жёсткие и неудобные? Я всегда считала кухню сердцем семьи. Мы редко ели в парадной столовой. Стулья вокруг того стола были мягкими и удобными, но мы не пользовались ими с тех пор, как вернулись домой с нашего медового месяца несколько недель назад. Я поменяю эти ужасные жесткие стулья на те удобные из столовой — и к черту формальности.

— Я думал, тебе не терпелось в первую очередь прибраться в гараже Картер. Но ты уже сделала это вчера. Так что подумываешь делать сегодня?

Я сделала глоток кофе из своей чашки и наклонилась к нему, серьезно взглянув в глаза.

— Я уважаю ваше время с Мими. Я ждала, что ты расскажешь мне что-нибудь о том, как вы проводили его вместе. Ты мне рассказывать не стал, и она, очевидно, тоже не собирается. Я прикусила язык, пытаясь дать вам время, которое, как мне казалось, необходимо было вам обоим. Я имею в виду, мы собираемся ошарашить ее новостью о том, что ты не ее биологический отец. И я думаю, что мы оба понимаем, что она захочет узнать, кто он. Поэтому я хочу, чтобы ты рассказал мне, о чем вы с ней беседовали.

— Нам обязательно говорить об этом сейчас? — прошептал Томми. — Дети наверху.

— Они оба поздно легли и сейчас спят как убитые. — Я скрестила руки. Я хотела это обсудить. Эта ситуация и так достаточно долго не решалась.

Томми неловко поерзал на и без того неудобном стуле. Я понимала, что ударила по больному, но была готова к этому разговору. Готова обсудить Гризза с Мими. То, что он оказался жив, только укрепило мою решимость оставить все это в прошлом. Чем раньше мы поговорим с Мими начистоту, тем быстрее, в конечном счете, перейдем к главному — примирению и завершенности.

— Так что, рассказывай, Томми. Если ты этого не сделаешь, я просто спрошу у нее.

Я откинулась на спинку стула и обхватила свою чашку обеими руками. Сделала ещё один глоток, вдыхая ароматный пар, и уставилась на мужа поверх чашки. Горячий туман спиралью вился вверх, и сквозь него я видела почти размытые очертания лица Томми. Я спокойно ждала, пока он что-нибудь мне ответит.

Он тяжело вздохнул и отвернулся. Сложив газету, он с силой хлопнул ей по столу и вновь взглянул на меня. На его лице застыло выражение злости, которую он пытался скрыть.

— Она знает, Джин. Она уже знает, что я не ее биологический отец. Она знает, что Гризз ее отец.

— Что? — я изо всех сил старалась говорить тихо, когда выпрямилась и с громким стуком поставила свою кружку на стол, не заботясь о том, что кофе пролился через край. — Мы собирались ей вместе рассказать! Так нам советовал Перри. И хотя я не согласилась со всем, что он предлагал, с этим я была согласна. Что значит — она уже знает? Как такое вообще может быть?