Единственная Миллиардера - Валерия Ангелос
Но она молчит. Бледная. Волнуется. Ну понятно. И к директору не хочет. Он вроде и не старый, а зануда. Как начнет говорить, спать охота.
– Басаев? – спрашивает Тамара.
Тихо. Очень тихо спрашивает. Я даже голос ее не узнаю, и если бы не видел ее рядом, то подумал, это не она говорит.
– Эльдар Басаев, – говорю. – Тот еще дебил. Если бы ты видела, что он в школе делает, сама бы ему врезала.
– Глеб, завтра ты в школу не пойдешь.
Она улыбается.
И это странно.
Хотя улыбается она непривычно. Натянуто. Слабо. Не по-настоящему. Не как Тамара, которую я знаю. Опять на себя не похожа. Обычно после моих драк и вызова в школу она поступает совсем иначе. Ругается. Отчитывает. Объясняет, почему я поступаю плохо. Рассказывает, как надо.
– Я сейчас вещи соберу, – говорит Тамара. – В деревню поедем.
Круто. Я решаю не спрашивать ничего. Вдруг передумает? В деревне я раньше не был. Но это точно лучше школы.
Глава 11
Деревня оказывается гораздо дальше, чем я думал. Казалось, дорога займет час, максимум два, но мы едем почти сутки. А потом задерживаемся там на несколько дней.
– Здесь в школу пойдешь, – говорит Тамара.
– Почему?
– Так надо.
Она хмурится. Обычно все объясняет прямо и четко, но здесь не тот случай. Я не достаю ее с расспросами. Мне и в деревне нормально. Тут даже лучше, чем в городе, поэтому я не возражаю против нового места, быстро привыкаю.
Красиво. Лес рядом. Речка. Сейчас уже холодно купаться, но я все равно умудряюсь сделать пару заплывов. Да и друзей нахожу. В новой школе круто выходит. Я сразу отличником становлюсь, по каждому из предметов. А еще много узнаю. Здесь совсем другая жизнь открывается. Телевизора у нас нет, поэтому приходится забыть про кино, но я не жалею. Всегда можно найти развлечения, да и полезных штук полно.
Самое яркое воспоминание: нож. Нет, конечно, я и раньше ножи видел, на кухне, да и пацаны могли в школу принести, простые, перочинные. Но этот нож совсем другой. Особенный, изогнутый. Рукоять у него тоже интересная. Тогда еще не знаю, как правильно назвать такую, но она смахивает на кастет из тех фильмов, которые я люблю. А лезвие даже не описать. Как оно поблескивает, сверкает, отражая солнечные лучи. Я рот приоткрываю, пока наблюдаю. А потом картина резко смазывается.
Животный вопль. Брызги крови. Все заканчивается за секунду.
Я не сразу понимаю, что именно произошло. Вижу, как лезвие снова и снова входит внутрь, вырывая багровые всплески, нарезает тело на крупные куски. Наблюдаю и чувствую, как подступает тошнота, ком забивается в горле, а желудок резко скручивает спазмами. Там одним ножом дело не обходится. Берут другие инструменты.
– Ты чего, – насмешливо хмыкает Ванька, один из моих новых приятелей, он хлопает меня по плечу и спрашивает: – Перепугался?
– Нет, – мотаю головой. – С чего бы?
– Не знаю. Обычное дело. Батя козла зарезал. Но у тебя такая рожа, будто сейчас здесь все заблюешь. Позеленел весь.
– Ничего я не позеленел, – кулаки сжимаю, а ком в горле никак сглотнуть не могу. – Мне вообще нож понравился. Тоже такой хочу.
– Держи.
Ванькин отец к нам подступает, протягивает мне оружие. Ловко так поворачивает, рукоятью подает.
Я знаю, что бояться глупо. Много раз кровь видел. В кино. Да и в жизни. Сам же Эльдару тогда зубы подправил, нос перебил. Но то на эмоциях. И он заслужил. А тут совсем другое дело.
Жалко мне этого козла. Хотя в деревне резать кого-то обычное дело. То курей, то свиней. Сам процесс я раньше не видел. Впервые застал.
– Городской, – тянет Ванька. – Все вы неженки.
Беру нож. Обхватываю рукоять покрепче. Так сильно сжимаю, чтобы дрожь в пальцах никто не заметил.
– Молодец, парень, – замечает Ванькин отец. – Из тебя бы вышел отличный мясник. Хорошо взялся. Природный талант чувствуется. Уж поверь, у меня на такое глаз наметан.
– Глеб, ты чем занят?
Тамара появляется рядом.
– Нож смотрю.
– Отдавай нож, – говорит она. – Живо. Ты мне нужен. Сейчас же. Ну, что застыл?
Возвращаю оружие Ванькиному отцу.
– Все, пойдем.
Тамара уводит меня из соседского двора. Я даже рад, что она быстро появляется. Смотрю на свою ладонь, сжимаю и разжимаю пальцы.
Нет, с Эльдаром иначе все было.
Нож красивый. Лезвие крутое. Острое. Даже смотришь просто и уже все понимаешь. Но меня выворачивает наизнанку, как только соседи из виду скрываются.
– Прости, – потом Тамаре говорю, когда вечер наступает.
– За что? – она явно удивляется.
– Ну как, – плечами жму. – Я здоровый пацан, а от вида крови так струсил. Стыдно за меня. Я же все понимаю. Но ты не переживай, это же первый раз, потом я привыкну.
– Глеб, – она улыбается. – Я бы могла переживать, если бы тебе дурно не стало. Местные ребята давно привыкли, кто-то даже помогает родителям.
– Я все про того козла думаю, – признаюсь как есть, по затылку ладонью прохожусь. – Глупо, конечно. Но может, его получилось бы спасти? Ну если сразу же взять и зашить.
– Может, – кивает Тамара. – Только наш сосед бы не разрешил. Он давно этого козла на убой готовил. Такая работа.
Мясник. Я понял. Ванькин отец мясник. Он много всякой живности разводит, после режет, продает. Не знаю, что там углядел в моей хватки, но мясником никогда не стану. Не мое это. А вот нож бы хотел.
Мне и ночью снится то лезвие. Без крови.
