Замуж за незнакомца - Лина Манило
– Ты всё для этого сделал, – усмехаюсь и запускаю руку в волосы.
– Я хорошо тебя воспитал. Захар – тюфяк и размазня, ты – другое дело.
– Отдыхай, бать. Ну что ты?
– Нет, Кирилл, ещё кое-что. Это важно. Я должен успеть, пока не откинулся. Меня там ждут, сын, давно ждут.
Усмехаюсь, понимая, что не только старинных друзей в виду имеет, а ещё всех тех, кого на тот свет самолично отправил. Отец – жестокий, у него дохерища грехов, и каждый тянет за собой в бездну.
– Ты Архипова знаешь?
– Романа? Вы там какие-то дела мутите…
– Мутим, ага. Если бы не Архип, меня бы на куски распилили. Он правильный мужик, намного лучше меня, – отец так много пытается сказать, только голос всё слабее, но отец любого дьявола упорнее. – Его ребята нашли подонков Царёва, всю ночь носом землю рыли.
Ни хрена себе.
– Я его должник, Кир. Моральный должник. Он и раньше спасал мою задницу, и твою тогда спас. Помнишь свои десять? Когда тебя похитили, Архип единственный, кто смог помочь.
– Я не знал.
– Теперь знаешь, – слабо кивает отец, глядя в потолок. – Если бы не он…
– Что от меня требуется?
– Архипов гордый, он не будет просить помощи, если яйца не прищемит. Только в самом крайнем случае, в вопросе жизни и смерти. Кир… послушай… пообещай мне. Обещай, если Архип придёт к тебе и попросит помощи, в любое время, ты ему не откажешь.
Что-то колючее царапает горло. Отец смотрит на меня прояснившимся взглядом, и глаза его светлые кажутся прозрачными.
– Обещай, Кирилл. Архипов спас тебя – самое дорогое, что у меня было. Ты и Захар – я только ради вас что-то и делал. Архипов заслужил на твою помощь, даже если для этого тебе придётся на глотку себе наступить.
И я обещаю, а через час становлюсь «хозяином всего этого дерьма».
Глава 12
Тина.
Голос Кирилла стихает, а я вдруг понимаю, что почти не дышала. Время будто бы замерло, и только сердце стучит.
На переваривание информации уходит несколько минут. Чтобы разложить её по полочкам не хватит и целого для. Мы с Кириллом – из одного мира, я тоже видела много плохого, но ничего даже близко похожего на то, что пережил Раевский. Мой отец, при всех его недостатках, меня берёг.
– Всё могут короли, – вспоминаю фразу из старой песенки, а Кирилл усмехается.
На меня нападает жор, и я сметаю со стола разноцветные канапе, дольки сочных фруктов, нарезку из разных видов колбас. Вероятно, я просто не знаю, что сказать, как реагировать на рассказ Кирилла. Ну, то есть я в курсе, что брак наш – абсолютно договорная штука. Для меня это не новость и не откровение. Но я не знала, что у него настолько длинный и кровавый след.
– Тогда, после смерти отца, я сам едва копыта не отбросил. Потом пришлось с Царём и его парнями разбираться, заново зарабатывать авторитет. Я напрочь забыл и о твоём отце, и о своём обещании – мы с Архиповым почти не пересекались все эти годы. Так, по мелочи. А недавно он пришёл ко мне и вот, теперь мы муж и жена.
– Счастья-то сколько, – говорю, закрывая рот ладонью.
– Полные штаны.
Кирилл отпивает глоток виски. С глухим стуком ставит стакан на столик и… снимает через голову рубашку. Всё происходит так неожиданно, что у меня не то что дар речи пропадает. Даже дыхание срывается, как дышать забываю. Слежу за полётом светлой ткани, она приземляется на свободном кресле. Сглатываю, запихиваю в рот кусочек красной рыбы и отчаянно хочу выпить. Или выпрыгнуть в иллюминатор.
Медленно, со всем своим достоинством, на которое только способна, перевожу взгляд на Кирилла и медленно сглатываю.
Кирилл стоит напротив, кажется просто огромным в мягком свете. Широченные плечи, крепкая литая грудь, узкая талия – хоть сейчас на обложку журнала для женщин. Эдакий мистер Июль, горячий и опасный, как песчаный ветер в пустыне.
– Эм, что ты делаешь?
– Переодеваюсь на ночь, – улыбается почти невинно, а я вжимаюсь в спинку кресла.
Вот теперь точно не до еды.
Промокаю губы салфеткой, задерживаю дыхание. Пытаюсь отвести от Кирилла взгляд, но не получается – после его рассказа я только и могу, что выглядывать шрам на его боку от той самой пули, пролетевшей когда-то по касательной. И нахожу, впиваюсь взглядом в толстую кривую полоску рубца, розовеющую на фоне смуглой кожи.
– Ты прям полностью собрался переодеваться? – спрашиваю почти безразлично, только голос на последнем слоге срывается.
– А я должен кого-то стесняться?
– Меня, например.
– Но ты моя жена, твой долг знать мужа до последней трещинки, – и снова эта дьявольская усмешка на губах, а пальцы Кирилла ложатся на ремень брюк.
– Я спокойно обойдусь без таких долгов, спасибо.
– А если меня грохнут и тебе придётся меня опознавать в морге? Что делать будешь?
От его слов мороз по коже. Он так просто к этому относится?
– С Захаром пойду. Захар уж должен знать, на каких местах у его брата родинки.
Кирилл облизывает губы и расстёгивает своё чёртов ремень. Как заправский стриптизёр, медленно вытаскивает его из петель, наматывает на кулак и с тихим свистом рассекает воздух.
– Ты больной на голову.
– Не исключено.
Свожу бёдра сильнее, пытаясь сделать всё, чтобы так сильно не тянуло внизу живота. Реакции тела идут вразрез с мыслями и намерениями. Я не хочу ничего чувствовать к Кириллу! Но проклятые гормоны бушуют, не спрашивая разрешения. Как жаль, что на них нельзя накинуть ошейник и приструнить, ненормальных.
Кажется, я тоже синхронно с Кириллом губы облизываю. Кладу ногу на ногу, стопой покачиваю, изображаю полное равнодушие и молюсь всем богам, чтобы Раевский не почувствовал ничего, не понял, что действует на меня. Иначе не отверчусь – он возьмёт своё. То, на что намекает и говорит прямо с дня свадьбы.
– Смотри, Тина. Запоминай. Вдруг пригодится? Вот это шрам от той ночи, – ведёт большим пальцем по кривой линии на боку. – Вот это, – на плечо указывает, – тоже от пули, но свежее шрам.
Оборачивается спиной, а на ней несколько длинных рубцов. От плети, что ли?
– Это память о папе, – заявляет глухо и в целом безразлично. – Это такое воспитание у меня было.
– Он… он тебя бил?
– Для ума, – в словах горькая ирония. – Зато вон, каким умным вырос.
Я поднимаюсь на ноги. Зачем? Что делать хочу? Не знаю, не отдаю себе
