Моя недотрога - Ирина Шайлина
Затем снова ждать. Ждать дадут мне деньги или нет. Удивительно, но их дают. Даже больше, чем я просила, семьдесят тысяч. Они падают мне на счёт, увеличивая и без того нехилую сумму. Я кажусь себе неприлично богатой. Правда часть денег я получила в долг, часть заработала своим телом.
— Ты купишь квартиру! — пищит Анька.
— Куплю, — соглашаюсь без энтузиазма я.
— Сразу устроим пижамную вечеринку! Кстати, мама когда дачу покупала, заранее делала запрос в банк, чтобы ей подготовили большую сумму к выдаче. И тебе советую.
Так мы и сделали. Затем Анька потащила меня в кафе, отмечать покупку.
— Завтра, — пыталась сопротивляться я. — Мы же ещё не купили.
— Жрать хочу, — стонала Анька. — И вина, вина прямо в обед! Моя подруга будет миллионершей только один день, пошли жить, как миллионеры.
Но меня ничего не радовало, даже вино в обед. Оно грело желудок и разгоняло кровь, но мысли мои разогнать было не в силах. Мне было легче, чем ночью, но лёгкости и радости во мне не было.
Глава 22
Ася
Ночевала я снова у Аньки. Только теперь её мама была дома, а это все меняло.
— А если её тётка дурная припрется? — вопрошала мама на кухне.
Достаточно громко, кстати. Я сидела в комнате и делала вид, что разговор совсем меня не касается, а щеки пылали. Я так устала быть зависимой от других людей.
— Она только на одну ночь, мама! Завтра уйдёт.
— У неё свой дом есть, пусть там ночует. Там её между прочим ждут и за неё волнуются!
Последнее предложение выделила голосом, явно для меня.
— Она завтра свою квартиру купит, там будет жить.
— На какие шиши?
— В ипотеку, — соврала Анька.
Я подумала — чтобы я без неё делала? Пропала бы, это факт.
— Молоко ещё на губах не обсохло, квартиры покупать!
— Мама, нам двадцать три!
Анькин голос оскорблен. Её мама тяжело вздыхает сдаваясь, а у меня почему-то слезы на глаза наворачиваются. Дверь открывается.
— Иди ужинать, — говорит тётя Света.
В голосе усталость, никакой злости на меня. Я киваю, поднимаясь со стула торопливо утираю слезы. Ем, хотя есть не хочу, чтобы не обижать эту женщину, что сделала для меня больше всех остальных во всем мире. Она родила Аньку.
Спим мы снова вместе. Аньке не спится, она ерзает, мечтает вслух. Отчасти я благодарна ей. Ночь, как выяснилось, откидывает на нет все мои дневные достижения. Я снова думаю о том, что никогда со мной не будет ничего лучше. Никогда я такого больше не испытаю. Сладкой истомы во всем теле. Бабочек в животе. И что-то непередаваемое совершенно, когда держит на коленях, баюкая, как ребёнка…
Но Анька мечтает и отвлекает меня от моих мыслей.
— Белье закажем постельное. Я уже присмотрела. Там посудомойка есть, кайф! Жалко я сразу у тебя ночевать не смогу, мама дома… скорее бы она со своим хахалем помирилась, скучает же, вижу… Я тебе ещё цветок куплю. Женское счастье называется. Счастье не помешает, не находишь?
Так я уснула под её бормотание. Утром проснулась, Анька дома — ради покупки квартиры отпросилась с работы. Мало того, когда мы завтракали, в дверь позвонили. Я недоуменно вскинула брови, а подруга пошла открывать дверь. Вслед за нею в квартиру просочился парень. Росту в нем было под два метра. Ещё нос длинный торчит. И кадык. Больше ничего, разве только ребра можно прощупать все. Нервная болезненная белизна, стрижка, как мама сказала, тонкие руки, юный пушок на щеках и даже один прыщ на лбу. Юный аполлон.
— Это кто? — поразилась я.
— Это Илья, он нас будет защищать.
— В смысле?
— Ну, мы же два миллиона будем нести. Вдруг на нас нападут.
Я посмотрела на Илью. Илья нервно переступил с ноги на ногу.
— Да если на нас нападут, нам самим придётся его защищать!
— Я ходил на самбо, — густым басом обиделся Илья. — И на айкидо.
Я махнула рукой — пусть защищает, телохранитель. Он же, несмотря на тощесть за завтраком съел четыре бутерброда, порцию яичницы и выпил две чашки чаю с конфетами. Затем долго умывался.
— Я если за год никого не найду, использую его, как резерв для лишения девственности, — шёпотом сообщила Анька.
— Ты уверена?
— Ну… а вдруг у него все так же выдаётся, как нос и кадык?
Я фыркнула — Анька умела меня смешить. Так втроём мы в банк и пошли, а потом и в офис к нотариусу. Все это время Илья преследовал нас долговязой молчаливой тенью. Свои миллионы я ему не отдала, сама несла, и нервничала всю дорогу. В офисе нас посадили в зоне ожидания и велели ждать. Мы ждали.
— Дай деньги потрогаю, — зашипела тихо Анька.
Я глаза закатила, но сумку дала. Анька считала банкноты забавно шевеля губами, затем и вовсе сфотографировала.
— Зачем?
— На память. А ты после своего миллионера скучная стала. Испортил мою девочку во всех смыслах…
Наконец вызвали и нас. Выглядело вполне солидно, настоящий офис, секретарша, Андрей Витальевич уже был здесь.
— Добрый день, — поздоровался он. — Собственника нет, он уже улетел, поэтому договор заключается по доверенности. Не волнуйтесь, именно для этого я и нанят.
Улыбнулся. Я посмотрела на нотариуса, а он, из под седых бровей, на меня. Я вздохнула.
— Давайте документы посмотрю.
— Вот. Тех паспорт, планировка, в квартире никто не прописан, это выписка из домовой книги… вот эту справку в купе с документами отнесете в паспортный стол, чтобы прописаться.
Он все говорил и говорил. Мы с Аней сидели и смотрели документами, на моих коленях сумка с миллионами. За нашими спинами длинной колонной маячит Илья, которому не хватило стула. Доверенность я посмотрела, загуглила образец, сравнила, осталась удовлетворена. Вроде все было хорошо.
— Подписываем! — провозгласил Андрей.
И я подписала. Отдала деньги. Деньги пересчитывались вручную, я ждала. Нотариус тоже ждал, он тоже поставил свою подпись. Документы мне передали после того, как посчитали всю сумму, а затем и ключи. Три пары.
— Счастливого вам новоселья! — улыбнулся Андрей.
На улицу я вышла, как пьяная. Неужели я квартиру купила? Мне теперь есть где жить? Я смогу засыпать, когда хочу, сама выбирать обои, есть в постели? На последнем кольнуло воспоминанием о Вадиме и я сморщилась, как от боли.
— Какая ты счастливая, Аська!
Всё кричала, кружила вокруг меня, привлекая внимание прохожих. Уже у самого моего дома я поняла, что мы не сказали Илье уходить, и он все так же исполнял
