Понедельник – день тяжелый - Наталья Валенидовна Колесова
В разговоре наступила крохотная пауза. Я ждала.
— Ну а у тебя что нового? — наконец спросил Стас.
Быстренько перебрала в уме события последних дней. Разбила колено? Порвала колготки? Поддала джина и спьяну названивала всю ночь Черкасову на так и оставшуюся неизвестной мне тему? Осваиваю (ну, во всяком случае пытаюсь) новую профессию? С помощью Черкасова. Вчера двигали наш «фамильный гроб»? Опять же вместе с Черкасовым. Нет, про «фамилию» нельзя! Стас всегда заметно напрягается, когда я рассказываю про наши семейные события или (даже неумышленно!), что надо помочь в том или сем маме или брату: ему кажется, что таким образом его втягивают в семью, навешивают обязанности и прочее-прочее, чего там еще так опасаются мужчины…
О, повеселить его историей, как меня сегодня внезапно обвинили в посягательстве на святое — на тело и репутацию того же самого Черкасова (да что он у меня каждой дырке затычка!)? М-да, вряд ли мой любимый парень весело посмеется, узнав, что его девушка с удовольствием разглядывала полуголого мужика и даже (о, ужас!) трогала его, хоть и исключительно в лечебных (хм, ну по большей части) целях.
— Ты знаешь, — вполне искренне сказала я, — да как-то ничего особенного у меня не происходило!
После того как Стас распрощался этим своим коронным: «пока, целую, созвонимся», так и не пригласив меня на свидание, я некоторое время бездумно переключала телевизор с канала на канал, не вникая и не вслушиваясь. Потом решительно поднялась и потопала на кухню. Все-таки мамины пироги следует есть свежими!
Да и вообще — к чему иметь тонкую талию, если ее некому обнять?!
ПЯТНИЦА
М-да… Вчерашний жрачный марафон, конечно, поднял мне настроение, зато утром отразился на фигуре: поглощенные калории еще не переварились, о чем свидетельствовал выпиравший живот, а от выпитых под тортик литров чая не только ноги опухли, но и образовались мешки под глазами. Спорим, Черкасов решит, что я опять буха́ла, а Кристина — что всю ночь рыдала от ее проповеди? Ну на фиг! Вспомнив уже опробованный рецепт, кинула металлические ложки в морозилку. Оделась (сегодня ничего обтягивающего!), залила в далеко не пустой желудок кофе, повбивала по массажным линиям лифтинг-крем и принялась прикладывать к векам ледяную ложку. Сразу заломило кости черепа, мозг, наверное, тоже от холода съежился (куда уж больше?), зато я окончательно взбодрилась, и отеки на глазах исчезали прямо на глазах (каламбур!).
Красилась я сегодня тщательней обычного, спасибо Лазаревой, укладка тоже получилась классной. Правда, ноябрь мой новый привлекательный образ не заценил (не узнал, наверное), и живенько навел свой, осенне-природный мейкап. При взгляде на отражение в вестибюльном зеркале оставалось только тяжело вздохнуть: все старания псу под хвост. Нос от холода красный, щеки, излупленные хлестким ветром, тоже горят, от туши (ну и где ее водостойкость?) черные точки по векам, о прическе даже сказать нечего, потому что ее уже попросту нет. Я как раз пыталась расчесать потяжелевшие от влаги перепутанные пряди, когда в зеркале за моей спиной возник Черкасов. Вовремя, чтобы лицезреть меня во всей моей природной красе! Глядя на его отражение, я растянула губы в улыбке и пошевелила пальчиками:
— С пятничным приветом, господин ведущий!
— Привет-привет, — отозвался тот. Думала, как обычно, на скорости сквозанет к лифту, нет, торчит за спиной, наблюдая, как я пытаюсь стереть следы от туши. И правда, где он еще на такое зрелище полюбуется? Решительно взлохматив остатки былой прически, я повернулась к нему и несколько раз выразительно потянула носом.
— Ты чего это ко мне принюхиваешься? — поинтересовался Артем. — Вчера не пил, веществ не употреблял, курить давно бросил!
— Да пытаюсь определить, снял ты пластыри или нет. Вроде еще пованивает…
— Вот спасибо! — Артем подошел к лифту: поджидал, когда очередная пробка из офисного планктона рассосется, а не меня, как могло показаться. — Парочку для тебя оставил, можешь сегодня содрать вместе с кожей! Заодно и душу отведешь.
— А, так ты у нас мазохист, понравилось вчера? Ну уж нет! Ты же, как выяснилось, неприкосновенный запас и достояние нашей фирмы! Не то что прикасаться, даже говорить с тобой имеют право только достойные такой чести избранные! Ну, или по особому разрешению.
Черкасов размышлял недолго.
— Кристина? Это она тебе что-то вчера наговорила?
— Я тебе ничего не рассказывала! — пробурчала я, уставившись на указатель этажей. Вряд ли, конечно, он будет разборки с Лазаревой наводить: в обычные склоки-дрязги сотрудников Черкасов никогда не лез, разве что они мешали рабочему процессу. Но ляпнуть под настроение что-нибудь нелицеприятное в таком ключе может. Чего доброго, Снежная Королева решит, что задела меня за живое, раз я побежала ябедничать!
— Ни словечка не сказала! — заверил Черкасов. — Просто не обращай на нее внимания, у Кристины характер такой… характер!
— Характер, — ворчала я, выходя из лифта. — У тебя характер, у Кристины характер, у Стаса характер… А у меня, значит, никакого характера, если я «всё терпи и не обращай внимания»?
Приостановившийся Черкасов заявил с неожиданной серьезностью:
— Ну так не терпи! Выскажись, поставь всех нас на место. Мужика вон своего брось, если сильно загоняет… Сделай хоть что-нибудь!
Я аж рот раскрыла.
— Ну н-ничего себе советики с утра пораньше!
Артем прищурился.
— Что, не нравятся? Тебе решать, конечно! А мне решать, кого поставить на следующий проект! Так что готовься! — И пошагал себе к офису.
Ой-ой-ой! Опомнившаяся я — два таких удара за нынешнее утро! — кинулась за ним вприпрыжку.
— Артем, погоди! — Влетела в кабинет следом, прихватила за локоть. — Давай сначала всё обсудим, а?
— Давай-давай, — согласился он, неожиданно похлопав меня по руке. — Только лучше после работы, хорошо? Доброе утро, коллеги!
Я наконец заметила четверых глазевших на нас сотрудников и отпустила Артемов локоть.
— Всем здрасьте! Артем… Игоревич, а почему вечером-то? Давай сейчас поговорим?
— Потому что сейчас мне некогда! — отрезал Игоревич. — Макс, зайди ко мне через пять минут по козыревскому заказу.
— Есть! — очень бодро (зарядку, что ли, по утрам делает?) отозвался тот. Я в расстроенных чувствах сунула в шкаф мокрое пальто и, ероша мокрые же волосы, шлепнулась в кресло. То, чем Черкасов меня уже давно пугал, свершилось — мне дадут собственный проект! А-а-а!
Проходивший мимо с планшетом Макс наклонился и интимно прошептал — на весь кабинет:
— Успели уже поссориться с утра? Ну ничего, ночью помиритесь… Гы-гы.
— Макс, ты натуральный дебил! — зашипела я. — Мы же по работе!
Максим понимающе мне покивал: мол, мели, Емеля, твоя неделя! Я воровато
