Дым - Катя Саммер
— Да ничего, почти не болит, — бормочу через стиснутые зубы, потому что, едва достаю руку из-под ледяной струи, она начинает пылать. — Мазью помажу, и пройдет.
— Давай не будем спорить, кто из нас лучше разбирается в ожогах. Просто делай, как я говорю.
Он заставляет меня выпить таблетку обезболивающего и достает спрей-спасатель. Рука леденеет под краном, кажется, я держу ее под холодной водой целую вечность. Боль вроде бы и проходит, но, стоит только убрать ладонь, накатывает вновь. Чтобы не выдать себя, стискиваю челюсть так, что она в любой момент может треснуть.
Черт, как же больно!
Прикрываю глаза, потому что не могу врать — чертовски болит. Слеза, предательница, стекает по щеке, я чувствую, как оставляет мокрый след. И цепенею, когда Дым вдруг ее вытирает. Большим пальцем.
Что?
Он проводит костяшками линию вниз. По щеке и шее. Смотрит в глаза и тянет мою покрасневшую руку к лицу. Он дует на нее. Он на нее дует! Это не приносит облегчения, но так чертовски отвлекает! Дыхание приятно покалывает кожу то здесь, то там и очень сильно отвлекает. Пульс постепенно выравнивается, но вот через мгновение дает серьезный сбой.
На кардиомониторе это выглядело бы гигантской загогулиной, резкой, как молния. Потому что, едва я прикрываю глаза, чувствую приятный холодок на запястье рядом с обожженной кистью, а, открыв, вижу, что это его губы. Его губы, Дыма! Он целует, очень мягко касается моей кожи губами и смотрит исподлобья. Так глубоко, будто проникает в самую душу.
Фед смотрит, а затем мою руку покрывает толстый слой спрея. Она становится похожа на лапу белого медведя или снеговика, но мне не до шуток. Она болит, но я могу думать только о его губах, которые оставили на коже невидимый отпечаток.
— Должно стать легче, — хриплым тоном произносит Дым.
Мне кажется или все запуталось еще сильнее?
Глава 13
Дым
Katie Garfield — Who Will Save You (feat. OBEDS)
HammAli & Navai & Jah Khalib — Боже, как завидую
Я поднимаюсь на смену ни свет ни заря и уже застаю Юну с телефоном. Стоит на кухне, крутит, вертит его в руках, пока наблюдаю за ней. Не скрываюсь, нет, просто в естественной среде обитания и без ее нескончаемых слов благодарности она кажется совсем другой. Но как только замечает меня, дергается, здоровается. Бесит. На вопрос, все ли в порядке, в лицо врет.
Не понимаю. Это насколько нужно не доверять людям, чтобы скрывать все? Кажется диким, потому что Дана… та вечно скидывала на меня ворох проблем, которые я разгребал. Я всегда помогал там, где было уместно, почему нет? И да, сам удивлен, что в голову пришло сравнивать их.
Забиваю, бреюсь, принимаю контрастный душ, чтобы взбодриться. Когда возвращаюсь в гостиную, Юна странно смотрит на меня.
— Что?
— Ты выглядишь… по-другому.
Знаю, что без бороды кажусь моложе, но не знаю, что конкретно имеет в виду. Собираю сумку и лишь перед выходом заговариваю снова.
— Рука будет болеть еще пару дней точно, — ставлю диагноз, рассматривая красные пятна на тыльной стороне ладони. Повезло, что без пузырей обошлось, просто отек. — Таблетки, спрей в шкафу рядом с холодильником. И…
— Да? — она чуть подается вперед, застывает с приоткрытым ртом.
— Береги себя.
Девчонка смотрит во все глаза — не отвечает, не кивает. Шестеренки вращаются в моей голове, пытаются запустить анализ сказанного и подуманного, но я переступаю порог и оставляю все дома. У меня есть золотое правило, что помогает выживать: на работе только работа. Хотя перед дежурством все же нужно успеть решить один вопрос.
Заезжаю за Дэном в центр, где живет теперь. Я ему написал вчера, что подкину в часть, потому как буду поблизости. Соврал, но эта ложь во благо. Слишком затянулась песня, давно нужно поговорить с ним, узнать, что происходит и как сильно это влияет на него.
— Здор?во, — жмет руку с широкой улыбкой. На первый взгляд кажется, что у Дэна все прекрасно, и мне не стоит лезть. В это хочется верить, но не выходит. — С прошедшим тебя, пропащая душа! Бабла побольше, и чтоб с мебелью твоей срасталось все, а то на нашу зарплату можно разве что не сдохнуть.
Я давно заметил — каждый желает именно то, чего самому не хватает. Правда, Дэна на деньгах сильно не замыкало, пока не появилась подруга с запросами на брендовые шмотки.
— Спасибо, и тебе не хворать. Что, с ремонтами туго? — спрашиваю, выруливая со двора. Парни сейчас часто берут подработки чуть ли не всей бригадой.
— Да, блин, все хотят качественно и при этом за каждый лишний рубль, как базарные бабки, грызутся. Покупают дешевые материалы, а потом судом грозят, когда у них мягкий ламинат вздувается или цвет тиффани на помойный похож. Вокруг одни идиоты. — Машет рукой, утратив веру в человечество.
— Слушай, мне там может помощь понадобиться по отделке, — пытаюсь будто между делом сказать, но Дэн скалится. — В долгу не останусь.
— Это для подружки, что ли?
— Для друга.
— Ой, палишься, Дым. Жаль, я все, блин, пропустил.
— Что именно?
— Официантку из «Квадрата». Макс сказал, она красотка. — Друг в ответ получает характерный жест средним пальцем. — Заедем за кофе, шеф? Глаза слипаются, хоть спички вставляй.
— Заедем. — Чувствую, что сейчас, если действовать осторожно, можно разговорить Дэна, а еще перевести от себя тему, чтобы не препарировал мне мозг. — Чем занимался всю ночь? Только не хочу слышать ответ, если он за рамками цензуры.
Смех Дэна раскатистый и искренний.
— Нет, все банально, мы говорили.
— С Никой? — Это девушка его.
— Да. Прикинь, меня заклинило вчера. Устроила мне головомойку, а она же умеет на больное давить. Вот я и вылил все как на духу. Или разбегаемся, мол, или вместе, но без этой дряни. Типа за одну команду играем. Устал я, если честно, тянуть кота… ну ты понял.
— Понял. И, судя по твоему настроению, прошло хорошо?
— Да, я женюсь.
Даю по тормозам чуть резче, чем следовало бы. Машина дергается, Дэн выставляет руки и толкается о приборную панель, сзади раздаются гудки. Я жму в ответ, без слов посылая далеко и надолго.
— Да ладно! — выдавливаю, подъезжая к светофору и замедляя ход. Мысли не стыкуются, картина мира не складывается.
— Сам в шоке.
Дэн всю оставшуюся часть пути, не затыкаясь, болтает о том, как хорошо они все придумали: продадут его вечно ломающуюся тачку, родители Ники добавят денег, и хватит на скромное торжество. В крайнем
