Сводный брат бесит - Инна Инфинити
— Это моя свадьба! — взвизгивает. — На ней все будет так, как захочу я! Мне хватило свадьбы с твоим отцом, на которой командовала его мать.
Упоминание о покойной бабушке коробит меня, особенно в присутствии Данила. Я опускаю глаза на кусок торта в своей тарелке, чувствуя на себе внимательный взгляд Громова.
У мамы и бабушки по отцу всегда были плохие отношения. Да, бабушка была очень властной женщиной, но и маму она часто критиковала за дело. Например, что родительница не хочет готовить для мужа и дочки, а ограничивается заказами готовой еды. Мама в свою очередь придумала для свекрови прозвище «свекрыса» и только так ее и называла.
— Анжела Борисовна, вы, наверное, не знаете, что у моего папы аллергия на орехи, — говорит Данил. — Возможно, после шашлыков и коньяка ему будет не до торта, но если он все-таки захочет десерт, то будет крайне огорчен кокосовым кремом.
— Да? У Сережи аллергия на орехи?
— Да.
— Ммм, — мама тут же сникла. — Ну ладно тогда.
А вот сейчас я отчетливо помню, как однажды в детстве мы с Данилом ели ореховое мороженое у него дома, и Сергей Юрьевич ел его вместе с нами. Я внимательно смотрю на Громова. Парень перехватывает мой взгляд и подмигивает.
— Ну тогда какой? — подводит итог мама. — Творожный? Маскарпоневый?
— Маскарпоневый с фруктами, — опережает меня Данил.
— Хорошо, — соглашается и встает с места, чтобы договориться о деталях с владельцем кондитерской.
— Насколько я помню, ты не любишь маскарпоне, — говорю Данилу.
На его лице изображается удивление.
— Надо же, ты хоть что-то обо мне помнишь.
Не хоть что-то, а много. И даже не много, а все. Я помню о Даниле все. Что чай пьет без сахара, что у него аллергия на цитрусы, что не любит сыр. Любой, включая маскарпоне.
— Можешь считать, что мои вкусы изменились, — поясняет, не дожидаясь от меня ответа.
— Ты даже не притронулся к маскарпоневому торту, — указываю головой на кусок в его тарелке.
Данил шумно выпускает воздух, как человек, которого поймали на лжи и которому больше не отвертеться.
— Тебе понравился маскарпоневый торт? Так радуйся, что на свадьбе будет он.
— Пфф, мне вообще по фиг на эту свадьбу.
— Представь себе, мне тоже. И последнее, о чем я думаю в своей жизни, — это какой там будет торт.
— Зачем тогда поехал с нами на дегустацию? — огрызаюсь.
— Чтобы тебя побесить. Это достаточная причина?
Я не успеваю ответить Данилу, потому что возвращается мама. Мы едем домой на машине Громова. Я снова сижу на заднем сиденье и снова чувствую на себе его взгляд в зеркале.
Пора бы уже вернуться к своей установке не общаться с Данилом, а то в последнее время ни дня не проходит, чтобы я с ним не обмолвилась хотя бы парой слов. А сегодня мы вообще завтракали крайне странной компанией: я, мама, Сергей Юрьевич, Данил и… Даша. Она протрезвела и вела себя, как ни в чем не бывало. Вообще непонятно для чего Данил притащил пьяную подругу спать к нам домой. Отвез бы ее к ней, насколько я помню, она недалеко живет.
Но самым ужасным было то, что Сергей Юрьевич и мама восприняли ее как девушку Данила. А она еще за столом села рядом с ним и всякий раз старалась будто невзначай прикоснуться. Тошно было смотреть.
В последующие дни я строго следую своей установке не общаться с Громовым-младшим. Завтракать спускаюсь, когда на кухне уже никого нет, после работы закрываюсь в своей комнате и не выхожу, в выходные дни стараюсь уходить из дома. Благо, Арина вернулась из Испании, и мне есть, с кем проводить время. К тому же совсем скоро начнется школа, и пора готовиться к учебному году. На накопленные чаевые я покупаю одежду, обувь, косметику.
Наконец-то выпадает и первая ночная смена. Я уже думала, Елена не предложит мне. Но моя радость тут же улетучивается, когда я понимаю, какой ночью объем работы. Столики битком, бар битком, музыка орет так, что даже невозможно расслышать заказ. В доску пьяные клиенты орут, визжат и гогочут, как животные. Я никогда не была в ночных заведениях и не знаю, норма ли это.
Вдруг вспоминается, как Данил договаривался с друзьями пойти в ночной клуб, когда я к ним спустилась. Интересно, они в итоге сходили? После дегустации тортов я принципиально перестала прислушиваться к звукам за стеной своей комнаты, а штору плотно задвигала, чтобы даже не замечать лучи света из его спальни. Так что понятия не имею, проводит ли он ночи дома.
В особняк Громовых я приползаю к шести утра. Я не чувствую ног, у меня ноет спина и слипаются глаза. Маме я сказала, что останусь ночевать у Арины, поэтому в дом захожу на цыпочках и даже забираю с собой обувь.
В комнате сбрасываю с плеча тяжелую сумку с униформой и тру шею. Из-за занавески виднеется красивое рассветное солнце и, несмотря на сумасшедшую усталость, я решаю выйти на балкон, чтобы полюбоваться этой красотой. Открываю дверь и ступаю по кафельному полу, который приятно холодит ступни.
— Где ты была? — раздается грубый голос сзади.
От неожиданности я вздрагиваю и вскрикиваю.
Данил в одних спортивных штанах сидит на плетеном кресле на своей половине балкона. Под глазами темные круги, губы сомкнуты в нитку, как будто он очень зол.
Я настолько не ожидала увидеть его здесь в шесть утра, что теряюсь с ответом.
— Где ты была? — повторяет вопрос.
Он поднимается с кресла и надвигается на меня, как гроза, заставляя инстинктивно вжаться в плетеные перила балкона.
— Я повторяю вопрос, Маша. Где ты была всю ночь?
— Какое твое дело? — наконец-то отмираю и снова приобретаю возможность говорить.
Громов кладет руки на перила по бокам от моего тела и склоняется к лицу еще ближе. В голову ни с того ни с сего приходит мысль, что Данил красивый. Я вдруг понимаю, что смотрю на него не как на бывшего друга,
