Малыш от генерального - Мария Сергеевна Коваленко
Другой, вероятно, и оставил бы. От греха подальше. Но у меня не получалось. Даже бояться мышка умудрялась вкусно. Маскировала безразличием свой страх и до побелевших костяшек сжимала пальцы. Спину держала прямо, как у солдата на плацу, а глаза не показывала.
Словно в обертку себя завернула. Спрятала все сладкое и нежное. А меня аж ломало – так хотелось избавиться от этой шелухи и попробовать её на вкус.
Помутнение рассудка. Редкая разновидность аллергий на серых мышек. И противостоять напасти не было никаких сил.
– Здесь до тебя никто не доберется. Слышишь?
Как наркоман, получивший дозу любимого наркотика, я провел большим пальцем по её губам. Горячим, раскрасневшимся и таким нежным, что крышу сносило.
– Забывай. Успокаивайся. – Сделал последний шаг навстречу и поцеловал.
Ни капли это было не проще, чем в первый раз. Иммунитет не выработался. Стоило только коснуться, меня будто лавиной накрыло. Оглушило. Размазало. И сразу сорвало все стоп-краны.
Сумасшедшие ощущения. Без сопротивления, которого ждал. Без холода, которым от нее всегда так и веяло. Легко. Горячие губы раскрылись сами, впуская мой язык. Чужая дрожь завела ещё сильнее. И мягкие ладони, как знак капитуляции, легли на мои плечи.
Такой сплав нежности и желания: острого, дикого, на грани потребности, что внутри все перевернулось.
Мышка моя непредсказуемая. Робкая и жадная.
Коротило от поцелуя с ней сильнее, чем с другими от секса. Не знаю как... не представляю, что за ерунда, но все вокруг словно исчезло.
В кармане вибрировал телефон, угол чемодана больно впивался в бедро, но я чувствовал лишь дрожащее в объятиях тело, сладкий вкус на губах и дыхание, сбившееся, одно на двоих.
Умереть можно было от этого поцелуя. Загнуться от перевозбуждения или стыда с полными штанами радости.
Ни одной светлой перспективы. Тупик. Но Аглая спасла нас сама. С глухим стоном она оторвалась от губ и, закрыв глаза, уткнулась носом в отворот моей рубашки.
Снова спряталась, но теперь хотя бы рядом.
– Ну, как? Получше сейчас? – дар речи вернулся ко мне только через минуту.
Аглая потерлась щекой о плечо. Зыркнула удивленно снизу вверх.
– Это была замена алкоголю?
– Но ты ведь сказала, что больна на всю голову.
Алые губы дрогнули.
– Тогда получше. Руки немного трясутся, но скоро должно пройти.
– Могу попробовать увеличить дозу.
– Наверное, не стоит... – слова прозвучали подозрительно неуверенно.
– Если «наверное», то обязательно стоит.
Не спрашивая разрешения, я расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке и губами прижался к голубой вене. Пульс частил, как у зайца. Маленького и перепуганного.
– Мне кажется, это уже другое лекарство. – Аглая стыдливо накрыла ладонью вторую пуговицу. Будто на замок закрыла самое ценное.
Смешная такая. Наивная. Но мне вполне хватило и одной пуговицы... с шеей, ключицей, нежными мочками ушей и сладким местечком под подбородком.
Не женщина, а сплошная эрогенная зона. От каждого прикосновения языка срывалась на стоны. От каждого поцелуя таяла все сильнее и выгибалась навстречу.
Отзывчивая, как тонко настроенный музыкальный инструмент. Настроенный на меня. Отрываться от нее было больно. Физически. До ломки.
– Ну как, дрожь прошла? – закончив с мочками, я поднес к своим губам ее руки и перецеловал каждый палец.
Никогда не думал, что понравится такое извращение, а тут с трудом удержал себя, чтобы по второму кругу не начать.
Было что-то в ее ледяных пальцах. Наверное, то, как отогревались от моего дыхания, доверчиво позволяли языку скользить вдоль тонких голубых венок и робко переплетались с моими пальцами.
– Все прошло, – Аглая смотрела на меня, словно я призрак. – Я теперь так спокойна, что можно в отель возвращаться, – нервно хихикнула.
– Соскучилась по острым ощущениям?
Так и хотелось прижаться одним «острым» и доказать, что ощущения могут быть гораздо острее и намного приятнее.
– Нет, мне лучше без них... – Она осторожно выбралась из моих объятий. – И вообще, нам не стоит...
Вероятно, после этого должна была снова прозвучать какая-нибудь чушь про субординацию и ответственность, но моей умненькой мышке хватило ума вовремя закрыть свой сладкий ротик.
– Когда молчишь, ты вообще сокровище. – Я с самым серьезным видом поправил ее блузку. Застегнул пуговицу и мягко развернул Аглаю на сто восемьдесят градусов. – Жить пока придется здесь. Другой такой же надежной квартиры у меня нет, но постараюсь решить этот вопрос поскорее.
– Я могла бы жить с охраной. В отеле. Хоть в одной комнате...
– Если захочешь, можем и здесь в одной комнате пожить. – Так и хотелось шлепнуть ее по попе, чтобы быстрее проходила и знакомилась.
– Нет. Нам вместе точно не стоит. – Будто прочла мои мысли, она сама припустила в гостиную и лишь у барной стойки оглянулась. – Но это не значит ничего больше!
Моя горячая, отзывчивая девочка прямо на глазах снова превращалась в скучную дотошную помощницу. Женщина-перевертыш. Никакой фантастики!
В ответ можно было сказать, что все по желанию трудящихся. Обоюдному! Но не моргнув и глазом я соврал:
– Да.
Глава 14. Чужие люди
Аглая.
Каким-то образом я умудрилась дожить до двадцати семи, почти стать мамой, а так и остаться наивной дурочкой в отношениях с мужчинами.
Даже если бы меня пытали каленым железом, не смогла бы сказать, в какую игру играет Марат. Подозрений, и тех не было! Он то распоряжался мной как мебелью, то делал вид, что я лишь компьютер, то убивал своими поцелуями.
Больше всего это напоминало попытку свести с ума. Для того, кто невзлюбил меня с первого взгляда, методика была странной, но вполне эффективной. Возможно, продолжи он в том же духе, уже через пару дней я сама записалась бы к психиатру и сбежала бы от своего нанимателя.
