Сон длиной в зиму (СИ) - Либрем Альма

— Ну да, — кивнула Зоя. — Отдохнёшь. Всем время от времени нужно одиночество.

— Что ж, и ты хочешь сама встречать Новый год?

— Сделаю себе шубу и проведу с нею наедине вечер тридцать первого декабря, — пообещала Зоя. — Мне тоже не помешает пару дней в тишине и спокойствие. Просто без Карпат, понимаешь?

Елена Леонидовна с сомнением кивнула.

— Да, в последнее время ты вела достаточно активную жизнь, — наконец-то поверила она в слова собственной дочери. — Возможно, тебе и вправду не помешало бы немного от этого отдохнуть. А может, позовёшь подруг?

— Может быть. Помирюсь с Лерой, она вот тоже не хочет отмечать Новый год дома, — пожала плечами Зоя. — Я подумаю, мам.

Женщина выдавила из себя неуверенную улыбку. Соблазн согласиться и уехать, оставив Зою на хозяйстве, был слишком велик.

— Ну ладно. Если тебе надо отдохнуть от шума…

— Конечно!

Конечно, ей надо было отдыхать не от шума, а от одиночества, в условиях которого Зоя, оказывается, жила последние несколько лет, сама того не замечая. Но мама бы всё равно не поверила, она считала, что Зоя ведёт достаточно активный образ жизни, а выгорает от перегрузок в университете, а не от того, что она постоянно наедине с собой и со своими мыслями.

— Я тогда позвоню Лерке, ты не против? — спросила она. — Прямо сейчас! Пока она не придумала себе что-нибудь другое.

— Хорошо, — кивнула Елена Леонидовна. — Звони.

Она и не подумала сдвинуться с места, так и сидела, дожидаясь, пока дочь вытащит из сумки мобильный телефон, отыщет нужную позицию в списке контактов и нажмёт на кнопку вызова. В ухо били противные звуки гудков, и Зоя досчитала до четырёх, пока наконец-то трубку не подняли.

— Алло, — хрипло поприветствовали её. — Зоя?

— Привет, — бодро затарахтела она. — Мама в Карпаты на Новый год уезжает, боится, что я буду встречать одна. Может, придёшь ко мне? Отпразднуем вместе! Хорошо? Она, кстати, сидит тут рядом, привет тебе передаёт.

— Хорошо. Ты от меня тоже передавай, — с усмешкой ответил Богдан.

Глава десятая

31 декабря, 2019 год

Было ещё совсем рано, часов восемь вечера, но Зое нравилось накрывать на стол в такое время и потом спокойно слушать какой-нибудь концерт. С той поры, как они с мамой начали праздновать Новый год только вдвоём, перестали и накрывать пышный стол, но Зоя ещё вчера вспомнила все рецепты из детства, перебрала их, чтобы написать меню не на две, а на куда больше позиций. Ни на какой зачёт ей не было нужно идти, разумеется, это была просто отговорка, и с самого утра кухня наполнилась ароматами вкусных блюд.

Зоя любила готовить — только терпеть не могла, когда на небольшой кухоньке им приходилось тесниться вдвоём с мамой. Всё-таки, приятного было мало в том, чтобы постоянно сталкиваться, переругиваться, не разговаривать потом часами, а то и днями. Да и прошлая совместная готовка была в честь прихода тёти Светы и Петеньки, о котором теперь Зоя помнила только то, что его звали Петя, и ни слова больше.

Зато в одиночестве она наслаждалась крохотностью кухни, тем, что не приходится бегать из одного конца в другой, а все продукты можно достать, просто повернувшись вокруг своей оси и дотянувшись до шкафчика или до холодильника. И блюда, казалось, слушались её с необыкновенным рвением — никогда ещё Зоя с такой лёгкостью не делала сладкий пирог, не запекала мясо и не нарезала знакомые с детства или узнанные уже в бытность студенткой салаты.

Звонок в дверь, впрочем, всё равно застал её врасплох, когда Зоя как раз укладывала свёклу — последний слой шубы, — и была вся измазана красным соком, не успела переодеться в что-нибудь приличнее домашнего платья, да ещё и в грязном переднике и с растрёпанными волосами. Кое-как смыв сок водой, она быстро направилась к двери и, посмотрев в глазок, даже не стала задавать дурацкий вопрос "кто там" — и так знала, кто к ней должен прийти.

— С Наступающим! — гордо провозгласил Богдан, переступая порог и принося с собой запах свежего снега и хвои. — Ты как настоящая Золушка, Сойка. Вся в муке.

— Спасибо, что не в Золе, — фыркнула девушка, позволяя заключить себя в объятия и поцеловать — только не в щёку, а в подставленные губы. — Ты купил ёлку!

— Ну а как же, — небольшая ель источала такие ароматы, что хотелось обнять сначала её, а потом Богдана в благодарность за такой прекрасный кусочек новогодней атмосферы. — А то у тебя здесь совсем печально. Я так не могу!

— Спасибо, — расплылась в улыбке Зоя. — Установишь её? Где-нибудь в гостиной. Хотя, тогда стол придётся перенести…

— Я перенесу, — пообещал Богдан. — И установлю. Тут мне крепление тоже дали, только у тебя есть какая-нибудь отвёртка?

Отвёртка была, именно что "какая-нибудь" — крестовидная, крохотная, с помощью которой Зоя периодически снимала заднюю панель с маминого ноутбука, когда в очередной раз начинал шалить дисковод. Орловский только отмахнулся, сказал, что подойдёт, но на всякий случай вооружился ещё и ножом — и попросил не беспокоить.

Зоя воспользовалась короткой передышкой, чтобы закончить свои страдания над вкусной, но так легко загрязняющей всё вокруг шубой, вытащить мясо из духовки, освободить стол, подмести пол — а ещё забежать в ванную и сменить одежду на куда более подходящую празднику. Правда, с бардаком на голове до конца справиться не удалось, и она просто затянула волосы в высокий хвост, подумав, что и это выглядит достаточно по-праздничному. И без косметики…

Но в каком-то плане Зое нравилось встречать Новый год без пудры-помады-туши, в своём естественном состоянии, да и впервые за долгое время она была действительно довольна тем, что видела в зеркале. Наверное, не лгут, когда говорят, что счастье украшает людей — Зоя буквально светилась изнутри, глаза блестели, щёки порозовели почему-то, выдавая предновогоднее возбуждение, и она почувствовала себя на этом крохотном празднике для двоих действительно уместной.

И действительно заслуживающей такого парня, как Богдан.

Даже дурацкое "понарошку" вылетело из головы, особенно когда она, вернувшись, застала стол уже в гостиной, ковёр — скрученным и уложенным возле шкафа, а ёлку — установленную гордо в углу комнаты.

— Игрушки есть? — деловито поинтересовался Богдан.

Зоя только молча пододвинула к шкафу табурет и, не собираясь дожидаться помощи, сама на него полезла. Нужная коробка нашлась легко, и Зоя, сдвинув её к краю, потянула вниз — чтобы запоздало обнаружить, что стул шатается.

Новогодние игрушки она поставить на пол ещё успела, но когда сама выпрямлялась, чтобы потом спрыгнуть с табурета, зашаталась и почувствовала, что падает. Вот только вместо того, чтобы свалиться прямиком на стол или на пол даже, ушибить рёбра или даже сломать что-то, она каким-то удивительным образом оказалась в руках Богдана, ещё и уцепилась ему в плечи, опасаясь, что если отпустит, однозначно свалится вниз.

— Осторожнее, Сойка. Ты же не умеешь летать, — хмыкнул Орловский, ставя её на пол.

— Ну так, хотела научиться, — фыркнула девушка. — А ты не даёшь!

— Лучше живая нелетающая сойка, чем погибшая во время боевых учений.

— Я выбрала достаточно невысокий старт, — отметила Зоя. — Падать было не настолько далеко… И вообще, Орловский, ты против моего духовного полёта?

— Отнюдь, — рассмеялся он. — Но, повторюсь, лучше живая нелетающая сойка…

— Нелетающая птичка — это не про сойку, — закатила глаза Зоя. — Так бы и сказал, что видишь во мне пингвина.

— Я не вижу в тебе пингвина, — хмыкнул Богдан.

— Тогда это ещё хуже.

— Почему?

Зоя закатила глаза.

— Потому что я бы предпочла роль пингвина, а не роль страуса, — пожала плечами она, наконец-то оказавшись на земле. — Руки, руки, Орловский! Мне ещё надо принести сюда еду и не пасть смертью храбрых по пути!

Но, перенося одну за другой тарелки с приготовленными блюдами, Зоя осознала — а ведь дрожали всё ещё от неожиданного испуга ноги. Она вроде и уговаривала себя быть смелой, но всё равно не могла заставить организм отреагировать на такой неожиданный стресс положительно. К тому же, какая-то часть её всё ещё хотела вернуться обратно в объятия к Орловскому, прижаться к нему всем телом, закрыть глаза и просто мечтать о хорошем, даже не притрагиваясь ко всему тому, что она приготовила.