Твои (СИ) - Салах Алайна

— Тебя прямо сегодня не узнать, — комментирует Суссана из бухгалтерии, когда я с грохотом захлопываю дверцу микроволновки. — Нервная какая-то.

Вот разве можно называть человека «нервным», видя, что он нервничает? Звучит как издевка. Все-таки недаром ее Суссана зовут. Полина бы обязательно такому имени пару диагнозов поставила.

Ничего не ответив, я выкладываю расплавленный бутерброд на тарелку и ухожу из кухни. Лучше поем за своим столом в одиночестве, а то не ровен час нагрублю кому-нибудь и придется потом работу менять или что еще хуже — извиняться.

Опустившись в кресло, гипнотизирую свой испорченный обед взглядом и со вздохом отправляю его в урну. Да что со мной, а? Ничего же непоправимого не случилось. Роберт просто возвращается к себе домой, как делал это всегда. Просто нужно найти способ поделикатнее сообщить об этом Полине. В конце концов вместе они провели максимум пару месяцев, а порознь — большую часть ее жизни. Составлю развлекательную программу на ближайшие пару недель, может быть даже сама свожу ее на Байкал в выходные. Полинка характером пошла в меня, а на мне все как на собаке заживает.

На раздавшийся телефонный звонок я отвечаю не сразу и несколько секунд просто разглядываю пульсирующее на экране имя. Роберт. За те две недели, что он провел здесь, даже я успела привыкнуть к его звонкам, не говоря уже о пятилетней девочке.

— Слушаю тебя.

— Привет, Рада. Как твое настроение?

Я машинально сжимаю лежащий передо мной карандаш и придаю голосу невозмутимость.

— Настроение рабочее. Во сколько ты улетаешь?

— В девять вечера самолет. Ты Полинке сказала?

— Нет еще.

— Давай я сам. Заберем ее вместе из садика?

Если Роберт думает, что сможет подобрать правильные слова, чтобы безболезненно преподнести ей свой отъезд, то сильно ошибается. Когда Полина настроилась на что-то, отмена планов становится для нее сильнейшим разочарованием. Поэтому я стараюсь ни на что рассчитывать — потому что и сама такая.

— Выезжаю с работы в половине пятого, — говорю я через паузу. — Встретимся у ворот.

Роберт говорит, что будет, после чего я сразу же отключаюсь.

Рабочий день официально объявляется бесполезным, потому что даже к его окончанию мне не удается себя собрать. Я была не готова к его отъезду. Столько раз говорила себе ни на что не рассчитывать, но в этот раз просто не справилась. Курортное солнце, его улыбка и счастливые глаза Поли меня полностью разоружили, заставили мечтать. Я, так же как и она, успела нафантазировать себе нашу поездку на Байкал, прогулки втроем и кино с попкорном. Одним словом, женщины. Стоит в нашей жизни произойти чему-то хорошему — это повод поверить в чудеса.

……..

— Привет, — коснувшись моего плеча, Роберт улыбается. По-другому, правда: задумчиво как-то, без игривости.

— Привет, — сухо отвечаю я и киваю на металлическое ограждение. — Пойдем?

Головой я все понимаю: что в Москве у него могут быть важные дела, что в душе он тоже наверняка переживает, да и в принципе ничего не обещал, но ничего не могу поделать со своей реакцией. Его скоропалительный отъезд ранил сильнее, чем я могла представить.

Становится двойне больнее, когда я вижу, как расцветает лицо Полинки, увидевшей, что мы пришли вдвоем. Об этом я не подумала. Что это станет для нее поводом для новых фантазий насчет нас.

Отделившись от горстки своих детсадовских подружек, она со всех ног припускает к нам и, сделав вид, что не слишком удивлена появлением Роберта, с ходу начинает тараторить:

— А Римма сегодня рассказывала, что тоже была на Байкале и мама разрешила ей купаться. Мне кажется она врет. Она ведь очень маленькая, а там вода холодная. Роберт, ты будешь там плавать?

Я смотрю, как доверчиво она вкладывает ладошку в его руку, и не выдержав, отвожу глаза. Нужно было одной сюда приехать и все самой ей объяснить. То, что Роберт научился перетаскивать ее с места на места спящую, не прижимая к себе животом, мало о чем говорит.

— Я бы для начала проверил, насколько холодная там вода, — отвечает он, пока мы, держась за руки словно образцовая семья, идем к машине. — У меня для тебя кстати подарок есть.

Я кусаю губу. Подарок? Серьезно считает, что он компенсирует Полинке все, что она себе навоображала?

— Зачем? — дочка задирает голову и смотрит на него с подозрением. У нее как и у меня — сильно развита интуиция.

— Потому что захотел.

Выпустив ее руку, Роберт опускается на корточки, и так же и вчера со мной, кладет ладони ей на плечи. Полинка застывает и немного хмурится. В ее взгляде читается: и что все это значит?

В горле встает ком. Сейчас я — это она, маленькая девочка, которой предстоит столкнуться с большим разочарованием.

— Поля, — Роберт делает паузу и его пальцы на Полиных плечах слегка сжимаются. — Я пообещал тебе съездить на Байкал и от своих слов не отказываюсь. Мы туда обязательно поедем, но не на этой неделе. У меня в Москве возникли срочные дела, и приходится туда вернуться. Я только вчера узнал.

Полина молча продолжает его разглядывать, будто ждет дальнейших пояснений.

— Я вернусь, как только все решу, — мягко добавляет он. — Это случится очень скоро.

Темные ресницы дочки дергаются, нижняя губа ползет вперед. Она осмыслила услышанное.

— Ты меня обманул, — тихо произносит она.

— Зайчонок, я не хотел тебя обманывать, — Роберт поднимает растерянный взгляд на меня и снова смотрит на Полину. — Я сам никуда не хочу уезжать, но мне нужно. Но обещаю, что скоро вернусь.

Поля хмурится сильнее и когда я уже думаю, что она расплачется, выворачивается из его рук и жмется ко мне. Сражаясь с нарастающим удушьем, я глажу ее по волосам. Тише, тише, моя девочка. Это ведь далеко не конец света. Пройдет немного времени и ты обо всем забудешь.

— Крольчонок, не нужно растраиваться. Роберту действительно нужно уехать. Он ведь много работает.

— Я хотела назвать его папой, но передумала, — буркает она, пряча лицо в подоле моей юбки.

На мгновение мне даже становится жаль Роберта — настолько раздавленным о выглядит от услышанного. Дети могут быть не менее жестокими, чем взрослые.

— Я хочу домой, — продолжает Полина, на ощупь находя мою руку и намеренно не глядя на своего отца. — Поехали, мам.

* * *

Спасибо всем кто присоединился, девчонки! За лайки, комментарии и награды — отдельное!

30

В два глотка осушив стакан воды, я опускаю его в раковину и от гулкого соприкосновения стекла с металлом непроизвольно морщусь. В гробовой тишине кухни этот звук ощущается ледяным.

Роберт улетел меньше суток назад, оставив после себя странное ощущение одиночества, даже несмотря на то, что в моей жизни ничего по сути не изменилось. Это не в первый раз, когда он уезжает, а что касается случившегося на отдыхе — так с кем не бывает? Точно не повод для тоски.

Я нарочно громче, чем нужно, открываю и закрываю ящики, доставая посуду, в надежде избавиться от безысходности, повисшей в воздухе. Надо всего пару-тройку дней потерпеть, и тогда жизнь вновь вернется в привычное русло. Жила же как-то все эти годы без его улыбок и шуток. И дальше проживу.

— Поля! — выкрикиваю я, выкладывая в тарелку сосиски. — Идем кушать.

В ответ не раздается ни звука.

Взяв сырный соус, я рисую на макаронах улыбающуюся рожицу, и зову дочку снова. И снова молчание.

— Полина. — Приоткрыв дверь в спальню, я оглядываюсь и тяжело вздыхаю.

За последние два часа ничего не изменилось: как сидела на кровати так и сидит. Набор из пяти корон в здоровенной розовой коробке, подаренной Робертом, стоит нетронутым на полу.

— Крольчонок, так нельзя, — ласково, но твердо произношу я, присаживаясь рядом с дочкой. — Сегодня я разрешила тебе не пойти в садик из-за твоего плохого настроения, но завтра тебе придется. И кушать тоже нужно, потому что в противном случае тебя заберут в больницу.