Преподша в неволе (СИ) - Миронова Аля

- Вот именно, я работаю, в декрете, потому что мне и дочери нужно на что-то жить, что-то кушать, я плачу аренду за жилье, - резко прерываю её я.

- Да ты ж с жиру бесишься! Мужика бросила, от сытой жизни отказалась, а теперь ноешь! - заорала мать в голос. Вот теперь я узнаю свою матушку. - Ты должна помочь сестре!

- С чего это вдруг я должна? - сорвалась на крик и я. - Ты вспомни, когда помогала мне последний раз! Или когда тебя интересовали мои дела.

- Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Я тебя рожала, растила, ночи не спала, и ты теперь живешь припеваючи! А вот Линочка...

- Я не живу, а выживаю. Чтоб ты знала, у меня три, мама, три работы!

- Вот именно! У тебя же денег значит полно. Ты обязана спасти сестру. Или потом отдашь ей свою почку.

- Чего?! Что значит отдашь почку? А если я ещё детей хочу? Рожать мне потом как?

- У тебя уже есть ребенок, мало? Вон плачешься, что содержать тяжело. Куда тебе еще? Да и от кого рожать собралась? Мужика-то нет, да и не возьмет никто разведенку с дитем. К тому же, ты уже старуха, 32, хоть эту вырасти. А вот Линочка о третьем мечтает.

Вот они, предательские слезы.

- А не пойти ли вам вместе с Линочкой? Вы там с ума посходили?

- Значит так, либо ты присылаешь немедленно деньги, либо я подам на тебя в суд на алименты. Мы с отцом пенсионеры уже. А ещё я на тебя все соцслужбы натравлю, чтобы твоя нагуленная девка в детдоме росла. Поняла?

Всё, сил бороться нет. Она победила.

- Сколько?

- Всего две тысячи евро, - елейным голосочком произнесла она.

- Хорошо, я найду до вечера. Но запомни, отныне у тебя одна дочь, и это не я.

Не став слушать ответ, отключилась. Придётся отдать все свои накопления, в том числе и кусок зарплаты, которая вот вот упадет на карточку. Мать решила не перезванивать, видимо, семьи у меня больше нет. Ну почему все так? И зачем я только ответила? Боже, как теперь еще три пары выстоять?

Смотрю в раскрытое окно с седьмого этажа и думаю о том, что предала саму себя и подвела собственную дочь. Ребенок растет, нам все время что-то нужно докупать, несмотря на то, что мне несколько баулов с одеждой отдала моя Верка. Вот где мои и мать, и отец, и сестра. К тому же, я обещала малышке показать море... Слезы полились с новой силой.

За спиной хлопнула дверь.

- До звонка не входить, проветривание по сан нормам, - не оборачиваясь говорю.

Надо собраться и успокоиться. Депрессовать буду ночью, с бутылкой вина, когда Галю уложу. Надо же отметить день осиротения пчелки-труженицы. Это в последний раз, обещаю я сама себе. Я не позволю больше на себе ездить. Сейчас заплачу, потому что нет другого плана, но на этом все. Теперь уж точно. Из меня никогда вот так деньги не тянули, наверное потому, что двадцать процентов ежемесячного дохода я переводила на карту матери до декрета каждый месяц, начиная с первой полноценной зарплаты. Вик такое поведение не понимал, но и не лез, потому что, не считая крупных покупок в дом, у нас был разделен бюджет. Мы скидывались на общую корзину, а остальное – каждый тратил, как хотел.

Второй раз дверь не хлопнула, но я отчетливо слышу приближающиеся шаги. Что-то стукнуло о стол.

 - Я же сказала, вон! – голос срывается почти на крик.

Нельзя, чтобы кто-то видел меня слабой, беспомощной, уязвленной.

Чей-то пиджак или китель опускается мне на плечи.

 - Да что ж это такое? – обернулась.

Демон. Только не он. Смотрит, изучает, но язвить не спешит. Вдруг резко притягивает меня в свои объятия. Мое сердце срывается с места. Чувствую мощь крепкого тела, меня обволакивает запах сильного мужчины с нотками бергамота и муската. Боже, я сейчас снова разревусь, надо выгнать его, срочно!

 - Да отпусти же ты меня! – Пытаюсь вырваться из объятий.

Куда там, лишь сильнее стиснул своими ручищами. Я пыталась. Держаться больше нет сил. Меня прорывает снова. Я утыкаюсь носом в твердую мужскую грудь и начинаю реветь. А Демон просто замер, ничего не говорит, не пытается успокоить, должно быть понимает, что сейчас все бесполезно. Просто обнимает, тихонько поглаживая спину. А еще я ощущаю легкие прикосновения к моим волосам.

Проходит несколько минут, а я все никак не могу нареветься. Аж начинаю икать. Дима чуть отстраняется, обхватывает мое лицо руками, заглядывает в глаза.

 - Глупенькая, ну хватит уже. Я понимаю, что ты рада меня видеть, но я не думал, что настолько, - говорит серьезным спокойным тоном, а глаза смеются.

Удивительно, но плакать я перестала.

 - Да, дорогой, я скучала по твоей грубости, а еще мне же так понравилось болтаться вниз головой, кто бы знал! – отвечаю тем же Демону, еще немного всхлипывая.

В его глазах блеснули странные искры. Ой-ёй. Что-то точно будет. Я не успеваю сообразить, как Дима делает подсечку, и мой мир снова переворачивается с ног на голову, а я оказываюсь переброшена через плечо. Китель упал на пол.

 - Всё для тебя, дорогая. Любой каприз, - смеясь произносит он и, придерживая меня за ноги, начинает кружить.

Я аж завизжала. Недолго думая, тяну мужскую рубашку вверх и кусаю то, что оказывается под зубами, бочок. Невольно потерлась носом о небольшой оголенный участок. Боже, как он пахнет! А кожа! Вино отменяется, мне нужна тренировка, и я должна на ней сдохнуть.

 - Ты что творишь? – чуть охрипшим голосом спрашивает меня. А я не знаю, что ответить, поэтому кусаю еще раз. Мне понравилось.

  - Стерва, - едва слышно произносит Демон, и на мои ягодицы опускается рука. Шлепок.

Должно быть, преинтереснейшая картина открылась моим студентам, если внезапно мы вздрогнули от чьего-то кашля. Демон перестал меня кружить, но я все еще висела у него на плече. Одна моя рука задирает мужскую рубашку, вторая вцепилась в ремень, а зубы все еще проверяют стойкость этого героя. Сам же герой, держит одну руку на моей попе, а второй поглаживает ноги. Стоп, что? Он меня сейчас гладит? От осознания этого факта, пробежал табун мурашек. Кажется, мы заигрались.

 - И что за сцены для взрослых вы тут устроили? – словно гром, звучит строгий голос. Твою мать! Аркашин. – Две минуты привести себя в порядок. Вышли все, - последнее уже было адресовано не нам с Демоном.

Мы снова остаемся одни. Мгновение, и я уже твердо стою на ногах, поправляю на себе платье и косу. Дима заправляет рубашку, чистит китель. Потом подходит и закрывает окно.

 - Я принес тебе перекусить, а то, видимо, из-за тоски по мне, ты совсем исхудала – лукаво бросает он.

 - Ну что ты, я просто решила избавиться от всей гадости в жизни, - с улыбкой бросаю ему я.