Милая Лиза (СИ) - Осадчая Виктория

— А я ей за все это время так и не написал, — хмыкнул он, наоборот, натягивая на себя спортинвентарь.

— Думаешь, она бы ответила? Это Лиза. У нее чувство гордости и вредность появились раньше, чем она сама в утробе матери. Поверь мне, я с ней уже почти двадцать лет знакома.

— Я это понял всего за несколько встреч, коих у нас наберётся всего на пару недель.

— Во-от! Я о чём и говорю. Слушай, ты на счёт пёсика подумал? Он классный. Просто жаль, если его усыпят.

— Я тебе говорил, что мне на одного времени не хватает, — вздохнул Ваня.

— Так вот именно, что твоему Доминику не будет скучно одному.

— Хорошо! Твоя взяла, — если и брать на себя ответственность, так только по полной. Одним псом меньше, одним больше. Тут уже не важно. Важно, что в квартире, которую он снимал последние полгода, его ждали.

Нет, он, конечно, хорошо уживался с бабушкой и дедушкой, но у него была активная жизнь, которая, как он считал, могла мешать старикам. И ещё одно «нет», посторонних девушек даже в свою съёмную квартиру он не водил, предпочитая снимать напряжение в спортзале, а вот друзей никто не отменял. Тем более, что был период, что Олег, ругаясь с Дашей, часто просил аудиенции. Это сейчас все затихло. Вроде притерлись. Барышников души не чаял в своём сыне, ну и понял, что лучше жены найти не сможет. Ваня даже завидовал иногда другу.

Его же встречали пустые стены. Тем более, что он много работал. А в тишине ему творилось лучше. Не только чертилось. Он рисовал.

На стенах в его спальне висели несколько карандашных рисунков и ещё один, написанный маслом. Ну, а кто был на них изображён, догадаться не трудно. Тем более, что он понимал, насколько сильно вляпался в ее ловко расставленные когда-то сети. Всего за пять дней она смогла то, что Кира пыталась сделать в течении девяти лет. Какая, однако, интересная штука эта жизнь.

И сейчас Князев ждал. Прошло больше года, как Лиза уехала. Она дала время себе, и дала время ему, чтобы окончательно разобраться в себе. И сейчас он решительно был настроен на то, чтобы вернуть ее. Вернуть не только в свою постель, но и жизнь. Он пока не знал, как это будет.

За тот случай в ЗАГСе он ответил по полной. Нет, не перед ней. Перед самой Лизой ему ещё предстоит оправдываться и держать ответ.

Потасовка началась тогда ещё там, среди гостей, когда разъяренный жених оставил синяк у него на скуле. От второго удара Князев увернулся, но нападать не решился. Он понимал, за что ему сейчас достается.

Разнимать вцепившихся друг в друга мужчин кинулись Пашка и Михаил Андреевич.

— Я понимаю, что банкет оплачен, но не превращать же его в поминки, — заявил отец Лизы, оттаскивая в сторону несостоявшегося зятя.

— Между прочим, это Ваша дочь сбежала, — завопил Валера.

— Между прочим, от тебя, — не мог промолчать Ваня. Жених, уже бывший, если следовать логике, снова кинулся на Князева, но сразу же был остановлен.

— Так, парни, если так жаждете набить друг другу рожи, то пусть это будет на ринге, — в роли защитника обеих сторон выступил Пашка. Оба они были в таком состоянии, что малой кровью бы точно не обошлось.

— Лизу нужно найти, — Женя продолжала набирать ей, но все попытки были тщетными.

— Не стоит. Пусть успокоится, — заявила женщина, которая, видимо, являлась ее матерью.

— Пойду гостям все объясню, — вздохнула Соня. — Доволен, Ванечка? — обратилась она к молодому человеку.

— А он-то тут при чем? Ей в себе изначально нужно было разобраться, а не идти на поводу у принципиальности, — внёс свою лепту бородатый мужчина, вставая на сторону Князева.

Его удивляла абсолютно спокойная реакция родителей Лизы. Помнится, недавно, после расставания с Кирой, дома его ждал не самый приятный разговор, суть которого состояла в донесении до него информации, что он бестолковый. Выкинь он что-нибудь подобное, головы ему не сносить, несмотря на свою самостоятельность и возраст.

— Михаил Андреевич, — протянул мужчина руку. Ему бы сейчас Ванечку закрутить в узел, но Богатыреву этот парень нравился, несмотря на головомойку с дочерью. Там они разберутся сами.

— Иван, — представился Князев.

— Заварил ты кашу, Иван. Раньше нельзя было разобраться с этим всем? Если честно, даже не знаю, злиться на тебя или благодарить. Если бы все было по-настоящему, она бы не сбежала.

— Не хотите выпить? — предложил Ваня. С потенциальными родственниками нужно дружить.

— Думаю, это сейчас нам нужно всем.

Из всего трехчасового разговора, что у них случился, Иван понял только несколько вещей. Во-первых, быть отцом пятерых дочерей это полная задница, как бы грубо не звучало это слово.

Во-вторых, мужчина может воспитать только сына, а дочь он просто должен любить. Философия, конечно, не из самых лучших, но Князеву она нравилась. Как говориться, этим было можно многое объяснить.

Разговор по душам нарушила приехавшая за отцом Сонечка.

— Я буду болеть за тебя, — заявил Богатырев. Как раз тема вернулась к мордобою, который было решено устроить у Пашки в зале.

— Быстро же ты переметнулся, — хмыкнула Сонечка.

— Хороший парень. Свой!

— М-да, а ты умеешь обаять людей, — обратилась Соня уже непосредственно к Ивану. — Я бы тоже могла подружиться с тобой, если бы ты не был в отношениях и не трепал нервы моей сестре.

— Сонь, во-первых, она сама от меня отказалась. Во-вторых, с Кирой я расстался.

— Прям услада для моих ушей. Но за то, что Лиза сбежала, не прощу.

На этом, как говориться, и порешали. Вообще, Иван надеялся на то, что Валера откажется от идеи. Не то, чтобы испугался, просто перегорело все за те дни ожидания. Но, Виденко, видимо, затаил сильную обиду. Пару веков назад за такое его могли бы просто пристрелить на дуэли. А тут…А чем не дуэль. Конечно, менее благородная, но всё же лучше, чем на улице тебя отфигачат толпой.

Зрителей, чтобы посмотреть мордобой, собралось достаточно много. Он и не знал, что обладает такой популярностью. Особенно среди сестричек-красавиц, которые болели за него.

К тому же, он заручился поддержкой их отца. А это уже большой такой плюс к карме, так как к мнению папы Лиза прислушивалась, а он, Князев, этому самому папе понравился. Ход хитрый. К тому же… ему понадобилось всего семь минут, чтобы пропустить несколько прямых ударов и уложить Валеру на ринг. Можно ли это считать триумфом? Сомнительно, конечно, но внутри у него все ликовало. Даже в двадцать семь мальчик остаётся ребенком.

Нет, всё же серьезные решения он мог принимать. Серьезный, творческий, работящий. Идеал? Ну, если приплести собаку сюда, то тогда да. А если ещё вторую, то вообще вдвойне идеальный парень. Правда, кто бы ещё в тараканах покопался, живущих в голове, чтобы подрихтовать характер, было бы в десять раз идеальнее. Но пока счастливица, висящая портретами на стене ещё не осознала того, какой ей достался. Да, в настойчивости ему тоже было не занимать, поэтому Князев давно решил, что добьется ее любым путем. Хоть у него нет таких козырей, как у самой Лизоньки, но мужское обаяние никто не отменял. И пусть идёт все к чертям.

Дом. Что может быть лучше этого слова? Только ощущение того, что ты действительно там.

Конечно, из теплой вечнозелёной страны возвращаться в сибирский октябрь было тяжело. Тем более, что сбегала я с нехитрыми пожитками и обзавестись теплыми вещами, которые бы защищали меня от промозглого ветра, я не успела просто. Перед вылетом, правда, купила бомпер по дороге в аэропорт, а уже в Москве, куда доставил меня самолёт из Шри-Ланки, я обзавелась кроссовками, засунув сандалии подальше в мой дорожный рюкзак. С ним уезжала, с ним же и вернулась. И повидал он со мной немало.

Близкие меня встречали бурно, даже, я бы сказала с овациями. Два вечера мои любимки устраивали шабаш в пижамах и вином. А папа с мамой закармливали меня, как на убой. И это, называется, Лиза привела фигуру в порядок. А тут, сидя на месте, не удивительно, что снова попа отрастет.

Кроме красивого загара с собой я привезла ещё и себя. Как это? Обыкновенно. Когда человек переосмысливает свою жизнь, когда снова начинает себя принимать именно таким, какой он есть, он обретает себя настоящего. Не ту пустышку, что жила по каким-то понятным только ей одной принципам и занималась самобичеванием. Новая Лиза была другой. Какой? Да я и сама ещё толком не могла понять. Главное, я полюбила девочку, что смотрела на меня из зеркала. Она была красива, у неё был горящий взгляд, требующий новых свершений. Ещё она осознала одну самую важную философию, что втолковывал учитель Канди ей последние полгода: «Никогда судьба не приносит нам непосильные испытания. Видимо, она хотела, чтобы ты остановилась. И возможно, тем самым ты должна сделать что-то совершенно другое, нежели блистать на сцене». Что? Я пока и сама не знала, но уже догадывалась.