Любовь без розовых соплей (СИ) - Нефедова Алена

— Это ждет до завтра? — Готова поспорить, что мне сейчас предложат увидеться немедленно. И-и-и...

— Нет, давайте встретимся сегодня. Жду в «Патрике».

Что я говорила? Да еще и в нашем любимом со Стивом «Патрике». Там та-а-ак удобно подписывать документы… Удобнее, наверное, только у него дома — в миленьком, уединенном коттеджике. Ага.

— Буду максимально быстро. Через час, мне долго добираться.

— До встречи, Малыш.

Серьезно? Кто-то повелся бы на столь грубую попытку пригласить девушку на свидание под видом деловой встречи? Какой примитив.

Поэтому я не особо спеша принимаю душ, привожу себя в порядок, наношу легкий макияж и подбираю наряд одновременно слегка небрежный, немного легкомысленный и в то же время достаточно эффектный. Через час с приличным хвостиком я вхожу в небольшой ресторанчик, который мы со Стивом когда-то облюбовали для наших дружественных ужинов в тесном кругу.

Шон выбрал самый уютный и уединенный столик — я тоже его люблю, у окна, но при этом не на виду у прохожих, да и при входе в зал далеко не сразу бросается в глаза — и медленно листает двуязычное меню, переведенное лично мною специально для хозяйки этого заведения. Мы так усиленно рекламировали их простую, но изумительную по вкусу и величине порций кухню, что теперь это самое популярное место в городе среди работающих на проекте иностранцев. Так что я подсуетилась и составила несколько вариантов переводов описания блюд: англо-русский, франко-русский, итальяно-русский и испанско-русский. За такой бешеный приток щедрых клиентов и помощь с меню я имею теперь персональную скидку аж тридцать процентов при условии, что прихожу сюда сама или с членами семьи. И единственный иностранец, который входит в понятие моей «семьи» — Стив. Но он при этом оставляет столь щедрые чаевые, что с лихвой перекрывают эту скидку.

— Малыш, я в очередной раз очарован. Хотя, казалось бы, дальше некуда.

Галантный кавалер вскакивает при моем появлении и отодвигает мой стул. Пока я устраиваюсь, он продолжает рассыпаться в комплиментах, и, разумеется, никаких документов с ошибками, ради которых я должна была бросить все и примчаться на встречу, и в помине нет.

— Шон, я тоже рада вас видеть. И хочу сказать, что вам нет нужды придумывать повод для встречи. Потому что с друзьями я с удовольствием встречаюсь и просто так, без всяких поводов.

— С друзьями?

— Да, с друзьями. Ведь мы же друзья? — я беру бокал с водой, в котором плавает нежный, прозрачный ломтик зеленого огурца и такой же прозрачный ломтик лайма — классная задумка, очень приятное послевкусие.

Уилан с готовностью поднимает свой — тоже с водой — и чокается со мной.

— За дружбу, Малыш.

— За дружбу, Шон. В наше время — редкое удовольствие. Особенно, как я понимаю, для человека твоего статуса.

Он мрачнеет и кривит губы в невеселой усмешке.

— Ты проницательна, Малыш.

— Я бы предпочла Джинджер.

— С тех пор, как ты объяснила мне значение этого слова по-русски, мне хочется называть тебя именно так. Малыш. Детка. Крошка.

— Ты ставишь меня в неловкое положение, — я улыбаюсь, но моя улыбка противоречит выражению моих же глаз. И Шон, а он далеко не дурак, как я уже многократно убедилась в этом, моментально понимает, о чем я говорю.

— Я обещаю, что буду следить за своей речью. И что в присутствии любых третьих лиц не позволю себе такой вольности.

Хороший, умный мальчик. Вернее, дядя. На минуточку, почти на пятнадцать лет старше меня.

— Благодарю за понимание.

— Ты умеешь совершенно простыми фразами и словами пристыдить меня, как будто я ученик младшей школы, а ты моя учительница.

— Я и не пыталась никогда этого сделать. Очевидно, такое впечатление создается из-за того, что английский для меня не родной, и самые обыкновенные речевые обороты звучат в моем исполнении не совсем правильно.

— О, поверь, Джин, твой английский шикарен. Намного лучше, чем мой французский или, тем более, русский.

— Ты учишь русский? — удивляюсь я. Вот уж редко кто из англосаксов утруждает себя изучением таких сложных для них языков, как русский, китайский или арабский, к примеру. Для большинства из них, на самом деле, все языки, кроме родного варианта английского, — варварская речь.

— Пытаюсь. Даже попросил найти мне преподавателя.

— И как, успешно?

— Ты знаешь, да. Я уже месяц занимаюсь с ней. Очаровательная дама за шестьдесят. Поит меня чаем с «ба-ран-ка-ми» и уверяет, что за всю жизнь ни разу не встретила «мид-ведь-я» и так и не научилась играть на «ба-ла-лай-ке», — Шон тихо, но заразительно смеется, и я невольно улыбаюсь ему в ответ.

Но моя улыбка вянет моментально.

Потому что в ресторан входит группа людей — две пары в возрасте и Данил под руку с очаровательной юной блондинкой. Настолько хорошенькой, ухоженной, нежной и милой, что кусочек восхитительного стейка во рту вдруг превращается в комок лежалой тряпки.

В самом деле? Парень-гроза, ты в своем уме — польститься на растрепанную мокрую ведьму после такой феи? Да если бы я увидела эту фотомодель ДО того, как… В общем, до того… Я бы не поверила ни единому твоему слову, парень с желтыми розами. А я ведь практически начала верить.

Ну что ж.

Розы были прекрасны. Зря я их не любила раньше.

Глава 20

Данил

Я сижу в своей бывшей квартире, на своей бывшей кухне, со своей бывшей женой. И мирно пью чай. С тортиком, испеченным Лизой по этому случаю.

— Ты знаешь, Дань, мне кажется, что самой нашей большой ошибкой была именно свадьба.

Я согласен с ней. Но прежде чем сказать это вслух, хочу услышать ее мнение по этому вопросу.

— Я долго думала после твоего ухода. Признаюсь честно, и плакала тоже. А потом вдруг поняла — ведь все к лучшему, да? Когда мы были просто друзьями, мне даже дышалось рядом с тобой легче. Я не стеснялась тебя.

— А ты все это время стеснялась меня? — Чертовы женщины. Умеют же удивить. И тортик, кстати, вкусный, хоть и сделан явно на скорую руку. Раньше она такого не готовила — все пыталась меня удивить каким-то изысками из модных журналов.

— Я стеснялась не оправдать твоих ожиданий. Знаешь, чувствовала себя все время отличницей, не выучившей урок как следует.

С того вечера, как я объявил о своем уходе, Лиза выглядит, говорит, двигается и даже смеется иначе. И смеется она теперь чаще.

— Ты же для меня с самой первой встречи стал примером для подражания. Ты всегда был умнее, смелее, сильнее, опытнее… Во всем. Я постоянно крутила в голове глупую детскую фразу «Когда вырасту, буду как Даня». И постоянно пыталась держать перед тобой марку. Я ведь на самом деле терпеть не могу эти чертовы домашние платьица, которые так тебе нравились.

Сегодня она в смешных шортах, растянутой футболке и дурацких тапках-лапах с длинными пластмассовыми коготочками.

— Зачем тогда ты их надевала?

— Чтобы сделать тебе приятно. Все пыталась соответствовать.

Глупенькая моя девочка-жена.

— Получается, ты никогда со мной не была настоящей?

— Получается, что так, — она пожимает плечами и вдруг выпаливает: — Познакомь меня с ней.

— С кем? — Конечно, я притворяюсь, что не понимаю, о ком идет речь.

— С той женщиной. То есть девушкой. Я знаю, она старше меня и очень красивая.

ОНА действительно постарше. И дело вовсе не в ее красоте.

— Нет, Лизок. Не познакомлю.

— Почему? Я честное слово не буду говорить ничего плохого.

— Я боюсь.

— Дань, я клянусь, что…

— Не надо, Лизок. Я не познакомлю вас по очень простой причине. Я боюсь, что вы подружитесь. И тогда мне настанет полный трындец.

Лиза сперва несмело улыбается, а потом начинает хихикать.

— Слабак! Не получился бы из тебя падишах.

— Сто пудов, — улыбаюсь я в ответ. Ей смешно. А мне не очень. Потому что я верю в то, что говорю. Они бы подружились. Спелись бы моментально — моя сирена и моя девочка-подружка из соседнего дома, моя уже бывшая жена. Не уверен, что во всем верховодила бы та, что постарше, но совершенно точно знаю, что она бы не дала Лизу в обиду. И ни за что не увела бы у нее мужа. Ни при каких обстоятельствах. Даже такого вредного и неполезного для этого ребенка, как я.