На исходе алого заката (СИ) - Джолос Анна

— Брукс, — зову его, отвлекая.

Прижимаюсь губами к лобовому стеклу, оставляя ему на прощание смачный поцелуй. Отхожу на приличное расстояние.

— Гляди, что у меня есть! — машу рукой, демонстрируя брелок от машины, который стащила из кармана в тот момент, когда пылко целовала его шею. Ох уж эта его привычка всегда забирать его с собой…

Ловким движением бросаю брелок за бетонное ограждение. Непросто ему будет. Там песок.

Из машины доносится громкий, отборный мат, и я звонко хохочу. Ликуя от собственной крутости, показываю ему средний палец и спешу убраться подальше. Бегом. Потому что уже слышу, как открывается водительская дверь.

— Тебе конец, Смит! Если веришь в бога, молись! — орёт он.

Я смеюсь, как сумасшедшая. 1:0. Надурила говнюка.

Пока он будет искать ключ, я уже доберусь до больницы. Благо, она совсем рядом…

Глава 10 Рид

Смотрю вслед девчонке и в голове уже зреет коварный план мести. Мысли одна лучше другой. Её счастье, что я решил не догонять прямо сейчас. Убил бы. Но не сразу.

Перелезаю через бетонное ограждение и в замешательстве почёсываю лоб. Кроссы утопают в песке, совсем рядом шумит океан, и я, как последний придурок, с фонарём в руках ищу брелок от машины, который ни черта не видно в полутьме.

— Вот ведь маленькая стерва!

Сперва впадаю в стадию бешенства. Не то, чтобы я рассчитывал на спонтанный секс, скорее просто хотел проверить такая ли она «смелая», какой хочет казаться. Уж больно резко она включилась в игру. Мог бы догадаться, что гадина удумала что-то. Это же Смит, чего ещё от неё можно ожидать?

Это её «давай внутри, вдруг нас увидят» разозлило донельзя. Даже больше, пожалуй, чем всё остальное. Ведь прозвучала эта фраза довольно мерзко.

После стадии гнева наступает «принятие». Ковыряясь в песке, начинаю хохотать в голос. Потому что, надо признать, развела она меня как оленя. Воспользовалась моим секундным замешательством. Отвлекла страстным шёпотом, своими горящими глазами и поцелуями. Змея натуральная! Придушу!

Вспоминаю, как её мягкие, горячие губы скользили по моей шее и реально в дрожь бросает.

*****ц. Тебе конец, Смит!

Вижу, как чуть подальше на песке поблёскивает нечто серебристое. Наклоняюсь, подсвечиваю предмет фонариком и вздыхаю с облегчением.

Вот ведь сучка дурная, додумалась! Спасибо, что не в океан…

Смеюсь, приглядываясь. Брелок лежит аккурат сантиметрах в пяти от добротной собачьей кучи. То есть мне ещё, я так понимаю, чертовски повезло!

Поднимаю брелок, сдувая песчинки. Если он крякнул, Смит несдобровать. Будет натурой отрабатывать.

— Эй, дружище, это моя территория, — сипит кто-то за спиной.

Поворачиваю голову. Недалеко от меня стоит какой-то бомжара. Грязный и неопрятный. Чумазый настолько, что даже лица не разобрать.

— Всё, что нашёл здесь — моё, — хрипло заявляет мне этот упырь.

— Слышь, бессмертный, шёл бы ты отсюда. Пока руки-ноги целы, — бросаю я через плечо.

Разворачиваюсь и уже собираюсь вернуться к машине. Но потом вдруг понимаю, что конкретно меня смутило. Его голос.

Останавливаюсь. Оглядываюсь на мужика. Тот как-то подозрительно притих. Лениво ковыряется в мусорке в поисках сокровищ. И куда делось желание присвоить найденный мною трофей?

Подхожу ближе, начинаю всматриваться и узнаю в этом человеке того, кого никогда в жизни больше не назову своим отцом.

— Совсем опустился? — спрашиваю, даже не пытаясь скрыть отвращение.

Паркер перестаёт рыться в мусоре, поднимает на меня расфокусированный взгляд, и в свете фонаря я, наконец, могу рассмотреть его лицо. Он очень постарел за эти годы, да и в целом, внешне сдал значительно, но, даже не взирая на это, в нём всё ещё можно признать моего папашу. Потому что слишком уж похожи.

— Сын…

— Не сын я тебе, — отрезаю холодно, глядя на то, как его трясёт. — Наркоман грёбаный.

— Говорят, в армии был? Горжусь, сын, горжусь, — чешет он грязную бороду и оценивающе меня разглядывает. — Хорош! Как я в молодости…

— И посмотри на кого ты стал похож сейчас, — не могу не съязвить я. — Одет в какие-то отрепья. Не умыт, весь зарос, как животное. Смотреть противно!

— Ну вот такая она, жизнь, — хрипло произносит он и надсадно кашляет. — Хотел бы, вытащил папу из всего этого дерьма.

— Ты сам себя в это дерьмо окунул. Вали давай отсюда, папа, — брезгливо выплёвывая последнее слово, отвечаю ему я.

Разворачиваюсь. Каждая встреча с ним мне до одури неприятна.

— У мамы то я смотрю всё отлично, — снова подаёт голос этот ущербный. — Мэр… Всегда знал, что она станет большим человеком.

Поворачиваю голову в его сторону.

— Да, тебе таким никогда не стать. И не вздумай к ней приближаться. Череп раскрою!

Иду к бетонному ограждению. Разговаривать с ним не хочу больше ни секунды.

— Был рад повидать тебя, сын, — прилетает в спину, и я сжимаю челюсти, с трудом сдерживая в себе желание избить его. За то, что хватает наглости произносить эти слова. Кусок дерьма.

— У меня нет налички, так что можешь не распинаться зря, — зло бросаю в ответ.

Мне никогда не понять, что заставило его спустить свою грёбаную жизнь в унитаз. Упасть на самое дно и попытаться утянуть туда молодую жену и маленького сына. К счастью, у матери хватило ума вычеркнуть из нашей жизни это ничтожество. После того, как он избил её до полусмерти и накачал наркотой.

Мне тогда было четыре, но клянусь, я до сих пор всё это помню. Обрывками. Картинками. Но помню. Потому и чуть не убил его дважды, уже будучи взрослым.

Начинаю снова закипать. Закрываю двери бэхи, запускаю двигатель и с минуту сижу, опустив голову на руль. Иногда кажется, что этот город размером со спичечную коробку. Надо ж было встретиться здесь именно с ним…

Нажимаю на педаль газа, выезжаю на трассу и уже спустя три минуты паркую тачку у больницы.

В багажнике нахожу старую футболку. Понятия не имею, как она тут оказалась, но её наличие очень кстати. Маловата в плечах, но в целом, сойдёт.

Забираю небольшую спортивную сумку. Ставлю машину на сигнализацию и направляюсь к центральному входу Городской больницы № 1.

Замечаю неподалёку грузовик с аппаратурой. Телевидение. Уже тут как тут! У двери тоже толпятся местные журналисты. Завидев меня, заметно активизируются.

— Рид, подскажите, в каком состоянии сейчас находится Бен?

— Это было преднамеренное отравление?

— Вы узнали о случившемся, едва вернувшись из армии?

— Дайте, пожалуйста, комментарии…

Вопросы сыпятся на меня как из рога изобилия.

С недовольной мордой расталкиваю их, показываю охраннику через стекло свои права и захожу внутрь, не обращая внимания на гавкатню за спиной.

Встреча с Паркером сбила меня с толку, и я совсем забыл про Смит. Но вот она передо мной. Стоит в медицинском халате у стойки регистратора и о чём-то громко спорит с недовольной блондинкой, сидящей по ту сторону.

— Смит, ты и здесь умудрилась устроить кипиш? — насмешливо интересуюсь я, подмигивая молодой администраторше. Киваю в сторону девчонки. — Это моя сестра. Она у нас с пулей в голове, не обращайте внимания, милая девушка.

Дженнифер гневно стреляет в меня глазами. Как-то раз у клуба она произносила то же самое в мой адрес. Что ж, теперь моя очередь убеждать окружающих в её неадекватности.

— Доброй ночи, молодой человек, — широко улыбается мне блондинка. — Я пытаюсь объяснить вашей сестре, что необходимо подождать здесь или прийти утром.

— Мне надо к отцу, — раздражённо повышает голос Смит.

— Джен, — я миролюбиво закидываю руку ей на плечо. — Ты не умеешь правильно излагать аргументы.

Смит напрягается и с опаской поглядывает на меня. Мой заискивающий тон явно ей не по душе.

— Как вас зовут? — обращаюсь я к той, чей мозг, судя по всему, немногим больше, чем у одноклеточного.

— Сара.

— Сара, к вам с отравлением поступил Бенджамин Смит. Муж мэра города, Грейс Смит. Насколько вам известно, она наверху. И мы, сын и дочь, тоже собираемся подняться туда. Прямо сейчас.