Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd"

Господи, если бы он только знал, как хочу смотреть на него, как слушаю стук его сердца, как таю в этих могучих руках. Всё время желаю, чтобы был рядом. И каждый раз, уходя вот так, словно отрываю от сердца, оставляя на нём новые шрамы. Только чёртовы предрассудки, честь и гордость держат меня сейчас. А ещё сильнее — предчувствие, какое-то тёмное, как чья-то чёрная тень.

Сдалась. Осталась. И в этот раз Герман сдержал слово. Мы просто снова были рядом в его постели. Мужчина забрал моё тело в кокон, крепко прижав, словно маленький ребёнок любимую игрушку во сне, и мгновенно отключился.

Лежала, долго слушая размеренный стук в его груди. Слегка отстранилась от сильного желания увидеть лицо мужчины. Герман мирно и глубоко спал — веки слегка подрагивали, а губы крепко сцеплены, чёткая межбровная складка свидетельствовала о том, что сновидение его не такое блаженное. Дико захотелось прокрасться к нему в голову и узнать о мужчине больше. Я уже второй раз провожу с ним ночь, целовала и позволила сделать то, что опорочило меня процентов на пятьдесят, но до сих пор абсолютно ничего не знаю о нём. А пустит ли он в свою душу? Скорей всего, нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Тело Германа сквозь сон слегка напряглось, из груди вышел небольшой стон. Сквозь дрёму начал искать меня по постели и, найдя, вновь притянул к себе. Облегчённо выдохнул, продолжив спать.

Перевела дух. Пусть. Несколько недель назад он мечтал разделать мою тушку на множество маленьких Вик, и я боялась его, как огня, а теперь в очередной раз делим вместе одну кровать. Парадокс, но что будет, то будет. Не хочу исключать ни плохое, ни хорошее. Коснулась ладонью его щеки и подушечкой большого пальца провела по губам. Сухие и тёплые. Тут же вспомнила, как целуют. Закусила губу в неумолимом желании. Он не проснётся. Потянулась к нему и коснулась уголка аккуратно, почти невесомо…

Проснулась раньше. Быстро оделась в спецовку. С этими казусами скоро прирасту к ней. Пошлёпала на кухню. Загрузила кофейник в кофеварку, и сделала бутерброды. Удивительно, в холодильнике появились продукты — растёт.

Пока кофе готовится, решила сходить умыться и привести себя в божеский вид. Выйдя из ванной и пройдя в спальню, чтобы разбудить мужчину, остолбенела. Герман сидел на кровати, а над ним склонялась рыжеволосая богиня. Да, именно богиня. Стройное тело, красивое модное платье, шлейф дорогого парфюма. Она прильнула губами к его стальному лицу.

Шум с моей стороны заставил Германа подскочить и толкнуть красотку от себя. Незнакомка выпрямилась и одарила меня насмешливо-презрительной улыбкой.

— А вот это нежданчик, — осмотрела меня, как второсортный товар. — Значит, вот с кем ты мне изменяешь, женишок? На колхозных куриц потянуло? Да, она — вне конкуренции.

Чего?! В груди заплескалась обида вперемешку с болью, а в таком состоянии натворить могу многое.

— И у павлина, когда общипаешь такая же куриная задница, в курсе? — процедила я, бросив на бледного Германа Юрьевича испепеляющий взор.

Кобель он и в Африке кобель! Надо было уйти ещё ночью! Идиотка, ты, Викуся!

— Вика?! — мужчина вскочил с постели и устремился ко мне. — Я объясню.

Мне хотелось лишь забрать сумочку. Углубилась за ней в комнату этого вертепа, изо всех сил игнорируя присутствующих.

— Да, расскажи ей кто я, — дамочка надменно захихикала. — Зачем водишь за нос эту наивную дурочку? По-любому, она уже втрескалась в тебя. Мы все тебя любим и течём от переизбытка твоей сексуальности, Гер…

Ну всё! Я резко сменила траекторию движения, минув прыгающего за мной самца, и, размахнувшись, въехала рыжеволосой сумкой по фейсу. Она крякнула и повалилась на пол.

— Лика?! — тут же испугался за неё мужчина и подскочил к её тушке. — Ты с ума сошла?! — вскричал на меня, осматривая эту швабру.

— Гера, вышвырни её! — простонала пострадавшая, держась за голову.

— Не утруждайся, — оскалилась я и стремительно зашагала к выходу.

— Вика… Всё не так. Подожди, дай объяснить, — зачем-то бежит следом, схватил за локоть.

Ну нахер! Бить сумкой по лицу не стала, а просто пару раз заехала своим орудием ему по плечу и груди. Отступил, морщась от боли.

— Засунь свой объяснения ей в заднее место! — рявкнула гордо и стремительно покинула апартаменты мажора.

Лишь зайдя в лифт, дала волю чувствам и разрешила слезам бежать по лицу. Ты и правда, дура, Вик! Счастье и облегчение испытала лишь в одном — между нами до сих пор ничего не было. Вот и отлично! И эту заразу я переживу.

ГЕРМАН

После своей первой фатальной ошибки с Ликой каялся перед Тохой. А он, подобно истинному проповеднику наставлял меня на путь истинный.

— Она отдала тебе всё же ключи? — Мотнул головой. — Отчего-то я почти уверен, что ты её об этом и не попросил.

— Лучше сменить замки, — буркнул, цедя пиво из горла бутылки.

— Ну если точно сменишь, — скептическая усмешка.

— Да, сменю, — сердито глянул на друга. — С чего это ты сомневаешься вдруг?

— С того, что все эти годы ты и на пушечный выстрел к себе бывшую не подпускал, а теперь оттрахал её в вашей же квартире. И не говори, что воздержание виновато.

— Это просто была физика, — рыкнул, сердясь от его правоты. — Голимый секс и действия — ничего больше.

— А когда трахал, хотел сделать ей больно?

— Что? — скривился от понимания, что опять раскусил.

— Ненависть иногда и вызвана любовью. Ты ненавидишь её за предательство до сих пор, потому что любишь. В ином случае, она давно бы уже была тебе безразлична. Ты ходишь по тонкому льду, Герыч.

— Психолог хренов, — ухмыльнулся я.

— Если так хочется бабу, завали ту кондитершу.

— Нет, её не могу, — совершенно точно мотнул головой.

— Она ж тебе вроде нравится, — удивление вытянуло его лицо.

— Да, в том и дело, потому и боюсь потерять к ней интерес, если пересплю.

— Что больше кайфуешь, когда яйца в узел скручивает при ней? — захихикал Тоха.

— Можно и так сказать. Мне нравится, как она смотрит на меня, как её тело реагирует на прикосновения. Она, словно красивая обложка новой книги, которую хочется открыть и прочесть, но не трогаешь, боясь разочароваться в её содержимом или полностью утонуть в сюжете.

— Нифига себе, серенадами запахло, — охнул друг. — А ты уверен, что она тебе просто нравится? Раньше говорил и думал больше твой жираф.

— Да хрен знает, но в её присутствии я часто веду себя странно. Хочу её вечно зажать куда-нибудь в угол. Я даже нашёл сегодня её адрес и прирулил к ней домой.

— Да?! — Антон осветился улыбкой и поёрзал на стуле, предвкушая интересное окончание истории. — И?

— И? Хрен тебе! Из её подъезда вышел тот рыжий, кондитер который тоже.

— Думаешь, она с ним спит?!

— Не знаю, но не раз видел, как они воркуют в цехе да и сам парень недурён.

— Ого, ревность — это хорошо, — радостно хлопнул в ладоши, потерев.

— Очень хорошо! Настолько хорошо, что от злости переспал с Ликой, — рыкнул я. — Бабы не будут больше резать в лапшу моё сердце — баста! Поэтому только трах для физической формы. А Вика? Пусть лучше будет закрытой книгой с шикарной обложкой, и читать её не буду.

— Трус, — махнул он рукой. — Не все бабы одинаковые. А быть сейчас тебе верной та кондитерша пока не обязана. Вдобавок, ты не знаешь наверняка, что тот рыжий делал у неё. А вот твоя рыжая как раз достигла большего результата сегодня.

— От рыжих одно зло, — констатировал факт…

И вот теперь после нашего разговора, держу в руках Вику и не могу отпустить. Тронули за живое её слёзы в поликлинике, как испугалась за меня, переживала. Видел её искренность, видел как горят щёки, как смотрит на меня, ощущал трепет её тела в моих объятиях. Клянусь, хотел большего, но эту девушку необходимо уважать. И я уважал. Но если бы она только захотела…