Верни моего сына (СИ) - Златова Тата
Они смотрели друг другу в глаза, а расстояние опасно сокращалось. Осознание того, что он так близко, опьяняло, заставляло сердце стучать как сумасшедшее. В его расширенных зрачках отражалось ее лицо. Чувствовала, как Матвея трясет, а хватка становится сильнее, будто не хочет отпускать. Какой же горячий и знойный у него взгляд! Все вокруг поджигает, а от прикосновений плавится кожа. Хочется утонуть в этой огненной лаве, нырнуть в нее с головой и… не сгореть.
— Лера… Давай попробуем начать все сначала? — пронзил немую тишину его шепот. А Лера нашла в себе силы отстраниться и одернуть руки. Перед глазами пронеслись воспоминания, в которых он сжимает руку Лии и тоже шепчет какие-то слова. Каждый кадр из прошлого — как лезвие, режет глубоко и так ощутимо, что невозможно забыть.
Нельзя поддаваться. Слишком больно. Слишком рано. И просто — слишком…
— Матвей, мне сейчас не до отношений. Я не могу быть счастливой, пока у Лешки другая мама.
Снова перед глазами картина: Илья держит сына на руках, а Лия отталкивает ее и с торжествующей улыбкой спешит к кроватке. А в ушах звенит детский плач. Еще одно острое лезвие, врезающееся в самое сердце…
Эти слова вылетают сами собой, только Лера не в силах оторвать взгляд. Все равно смотрит в глаза его черные, в эти обсидиановые зрачки, в которых столько всего непостижимого, глубокого, мощного, и чувствует, как снова теряет самообладание. Да, она сказала правду. Да, она не может быть счастливой, пока сын находится с Лией. Но где-то там, в глубине души, хочется любить и быть любимой, хочется, чтобы рядом было сильное плечо, хочется знать, что она не одинока.
— Я подожду, сколько скажешь, — ответил Матвей, а в темных омутах — тоска невообразимая, такая глубокая, что внутри все перевернулось. Но ей хватило сил открыть дверь и выйти на свежий воздух. Дождливый июнь дыхнул прохладой, охладил горячую кожу, вернул застывший мир в привычное русло. Сунула руку в карман, нащупала ключи и молча направилась к подъезду. Пока шла, казалось, что спина сейчас загорится, так ее прожигал взгляд этих беспокойных глаз.
Лифт не работал, пришлось идти пешком. Постаралась не думать о грустном. Представила, как Ева выступает в суде, потрясая в воздухе массивной кипой бумаг; как Илья нервно теребит галстук дорогого костюма и проводит рукой по вспотевшим волосам; Лия пылает от злости и стискивает кулаки.
Не успела сбросить туфли, как в кармане завибрировал мобильный. Посмотрела на экран и помедлила с ответом: высветился незнакомый номер. Потом все-таки решилась и нажала на кнопку. Голос, раздавшийся в трубке, заставил похолодеть.
— Как поживаешь, сестричка? — тон Амелии источал яд, который перенесся по радиоволнам прямиком в вены и обжег кровь. — Уже тратишь мои миллионы?
— Пока нет. Все зависит от решения, которое ты примешь.
— Вряд ли оно тебе понравится. Но все равно предлагаю встретиться и переговорить. Жду тебя завтра в двенадцать в кафе на улице Большая Дмитровка, тридцать два. Называется «Menza».
— О, любимое кафе Ильи! Опять какой-то подвох?
— Вообще-то, мое любимое. И никакого подвоха нет. Просто обсудим варианты возвращения моих миллионов, а также денег, которые ты получила за мою недвижимость…
— Поправочка: мою недвижимость и мои миллионы. Это же я теперь Амелия. Разве нет?
Повисло молчание. Уже представила ее пунцовое от злости лицо и дрожащий подбородок. Все, дорогая, игры закончились. Теперь все будет всерьез, до победного!
— Нет! Ты помнишь мое предложение? Оно еще в силе. Тебе нужно только подписать бумагу. Насчет денег договоримся. До завтра.
Послышались отрывистые гудки. Лера опустилась прямо на пол, пытаясь понять, действительно ли звонила Лия или ей это просто приснилось?
Глава 34
— Нет, нет и еще раз нет!
Ну вот, опять двадцать пять! Уже битый час уговаривает Матвея составить компанию, потому что видеться с Амелией наедине нет никакого желания. Неизвестно, что еще она может устроить. От такой можно ожидать все, что угодно! Лучше перестраховаться. Но этот упрямец ни в какую не хочет ехать туда. Конечно, его можно понять: только ненормальный согласится встретиться с такой фурией после всего того, что она сделала. И то, за миллион. Впрочем, она могла бы предложить Матвею и больше, но нервы ему дороже. Про деньги, конечно, шутка, а вот про все остальное… Догадывалась, как хочется ему свернуть Лие шею, как ненависть испепеляет болью все его существо. Но выбора не было. Амелия должна увидеть их вдвоем. Должна узнать, что Лера борется не в одиночку. Ей как минимум будет неприятно знать, что они вместе. Лия нагло и бесцеремонно украла чужое счастье, только удержать его не смогла. И понимание того, что все усилия оказались напрасными, выбьет сестру из колеи. Лере это только на руку.
На миг перед глазами воскресла картина, как сестра собирает оставшиеся вещи, чтобы окончательно переехать к Матвею, а Лера смотрит на нее и выпаливает, что не сможет она счастья своего построить. И так плохо ей, к тому же еще болела тогда, что вложила в эти слова всю свою боль и ненависть. Лия ничего не ответила. Только испуганным взглядом сверкнула и сразу ушла… Странно. Почему-то именно этот момент очень ярко отпечатался в памяти. Словно и не прошло десяти лет. Будто Лия прямо сейчас, в эту минуту, стоит рядом, пакует вещи, а она с горечью выкрикивает эти слова…
С трудом отогнав воспоминания, сжала телефон сильнее.
— Я все понимаю. Но и ты пойми: мне страшно идти на эту встречу в одиночку, — Лера отчаянно искала аргументы. — С тобой мне будет намного спокойней. Мы же не знаем, что у нее в голове. Может, она убить меня хочет.
— А зачем вообще тебе с ней встречаться?
— Мне кажется, она все еще надеется, что я откажусь от своих прав на Лешку.
— Ну так тем более нечего туда ехать. Только зря время и нервы тратить. Ты Еве звонила? Она знает?
— Нет, — призналась неохотно.
— Почему?
— Потому что у меня есть план. Хочу проверить Амелию. Вот если приедешь — все тебе расскажу. Приедешь же, да?
Услышала тяжелый вздох и улыбнулась.
По-своему он, конечно, прав. Но интуиция подсказывала: поехать надо. И обязательно с Матвеем.
Лера видела два развития событий. Первый вариант она уже озвучила: сестра по-прежнему надеется, что она откажется от своих родительских прав. Но есть и второй вариант, и он более вероятен… В любом случае, она уже все продумала.
Матвей, хоть и согласился, все равно остался недоволен и как-то быстро свернул разговор. Еще бы! Нужно привести эмоции в порядок и морально подготовиться к такому событию. Ей тоже не помешало бы это сделать, но проще было сдвинуть гору. Еще мать пристала с расспросами, почему звонила Амелия. Оказывается, она подслушала разговор, и теперь никак не могла успокоиться.
— Мам, в пятый раз повторяю: я сама ничего не поняла. — Отвернулась к зеркалу и начала возиться с волосами. Может, мать увидит, как она занята, и оставит в покое?
— Если бы не поняла, не стала бы ехать!
— Ну что ты колотишься? Съезжу и узнаю, потом будешь расспрашивать. Кстати, ты к ней так и не сходила? Внука не увидела?
Вспомнила о сыне и сердце словно клещами сдавило. Руки бессильно опустились, пальцы разжались, и заколка со звоном упала на пол. Спокойно. Выдыхаем. Медленно закрываем глаза и говорим, что все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Куда мне ехать с моим давлением… — буркнула Галина Ивановна, подняла с пола заколку и передала ее дочери. — Путь неблизкий. Как полегчает, так сразу и поеду.
— Может, к этому времени и некуда будет ездить, — не удержавшись, съехидничала Лера.
Мать посмотрела на ее отражение, в глазах сверкнуло подозрение.
— А что ты думала? Я буду сидеть сложа руки и молча мириться с тем, что у Лии мой сын? Нет уж. Вряд ли ей удастся спокойно жить у Фроловых после того, как вся правда откроется. То, что она носит чужое имя и не отдает ребенка законной матери, — преступление. Ты не можешь этого не понимать!
