Голод (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна
- Не хочу быть твоим другом, - горячо шептал на ухо, повторяясь, - для чего-то серьезного нужно время. Мы слишком мало знаем друг друга.
- Давай узнаем друг друга, - огромные темные глаза смотрели прямо на него.
- Давай, - прошептал Сеск, привлек Таню к себе, продолжая надавливать на нежную кожу, теперь уже обеих рук.
Мелькнула мысль, что камер за окном стало больше, сегодня их ждал знатный улов.
- Общаемся, но без секса, - пожала плечами Таня, высвобождая руки и наклоняясь за упавшей банкой.
У Сеска аж в глазах потемнело от неожиданности. Гнев подкатил к горлу, наполняя тело.
- Это еще что такое? - от возмущения он задышал громче и чаще. - Нам же не по десять лет. Мы ведь уже…
Он отпустил тележку и поставил руки на пояс, кусая губы. Судьба испытывала его, придумывая все более изощренные пытки. Мало того, что он был в шаге от разрушения карьеры, так теперь еще горячо желанная Таня вздумала поиграть в монашку.
- Ну как хочешь, - заняла его место Таня, толкая покупки перед собой, направляясь к следующей полке.
Выбранные товары дребезжали и звякали, как будто издеваясь над испанцем. Сеск постоял несколько секунд, затем выдохнул, двинувшись за ней. Прижавшись к девичьей спине и попке моментально затвердевшей плотью, он почувствовал каждый ее изгиб, наслаждаясь близостью.
- Ты ведь понимаешь, что не каждая женщина вызывает у меня такое бурное желание? Ты смерти моей хочешь?
- Я могу ошибаться, но мне кажется, что от этого не умирают, - усмехнулась Таня. - Я озвучила условия, - покатилась она с покупками по проходу, не оборачиваясь.
Глава 32
И Сеск согласился, потому что Таня была на его стороне, а друзей осталось мало, только толпа врагов, ах да, еще Боб. Но он сомнительный кандидат, учитывая, что Сеск исправно платил ему зарплату.
Дни шли, ничего не менялось. В Челси его открыто ненавидели, а в личной жизни утешала боевая подруга, избегавшая прикосновений. Не стоит смеяться над чужим горем, ибо Сеск медленно, но верно превращался в сексуального маньяка. Одного из тех мужчин, что смотрели на женщин осоловевшим взглядом, при этом на пол капала слюна. И они не скрывали этого, потому что мозг не успевал за вытекающей изо рта вязкой жидкостью.
Впрочем, были у их загадочных платонических отношений и приятные стороны. Каждый день Сеск спешил к своей Тане, чтобы поделиться новым унижением, придуманным одноклубниками. Вместе они изобретали способ убийства того или иного игрока Челси, а потом долго смеялись над своей глупостью. Постепенно Сеск перестал ходить в рестораны и ужинал только у подружки, как оказалось, прекрасно готовившей.
Совсем скоро наступил очередной перерыв на сборные. И так как Сеску в это время делать было нечего, он предложил съездить в какое-нибудь тепло место. Он рассказал Тане про Ибицу. Кто из вас не мечтал побывать на Ибице? Испанец полюбил этот остров за яркую, весёлую, полную праздников и различных шоу ночную жизнь. Природа Ибицы восхищала ароматом сосновых лесов, миндальных и оливковых деревьев, а также красотой пальмовых рощ. Райский уголок для приезжих.
Спускаясь по трапу самолета, Сеск первым делом запретил поцелуи, ибо касание губ и посасывания языка без продолжения было адом на земле. Никаких намазываний кремом от загара и раздельные номера, а самое главное - никаких танцев. Если Таня желала сохранить себя нетронутой, то ритмичных выразительных телодвижений под музыку между ними не должно быть. И хотя за последнее Сеск получил подзатыльник, прозвучало довольно забавно.
Несмотря на то, что Сеск видел Таню голой, он оказался абсолютно не готов лицезреть Таню в откровенном купальнике шоколадного цвета.
- Господи, ну за что? – побежал Сеск в пучину Средиземного моря и очень долго плыл, пока не выбился из сил.
Золотистый песок художественно лип к ее бедрам, груди и ногам. Загар на желанное тело лег сразу же, каждое посещение пляжа превращалось в форменное издевательство. Сеск не мог не смотреть на нее, он пожирал Таню глазами, даже когда она рассказывала жутко серьезные вещи. Ее шелковистые волосы немного выгорели на солнце и, взлетая вверх, беспорядочно рассыпались по плечам, делая ее еще красивее.
Впрочем, вечерние походы по местным достопримечательностям были не легче. Ибо когда Таня одевала легкие струящиеся сарафаны и блестящие босоножки на каблуках, распуская волосы, на нее, не отрываясь, смотрел не только Сеск, от чего испанец откровенно бесился.
Из-за запрета на танцы не танцевал никто. Так как плясать с кем-то еще, Сеск категорически запрещал, а кружиться друг с другом они не могли. Таню это страшно раздражало, потому иногда она соглашалась на приглашения незнакомцев, но Фабрегас бесцеремонно прерывал танец уже на первой минуте, что выглядело довольно грубо и нелепо. Таня обзывала его пещерным человеком и невоспитанным хамом, но Сеска это только веселило.
Конечно, он мог попытать счастье в другом месте. Благо желающих его женщин было полно, но он должен был присматривать за Таней. А что, если она вздумает связаться с кем-нибудь? Он внимательно следил, не отлипал от нее ни на минуту, даже возле женского туалета ждал, чтобы в очередном коротком, как его майка для уборки, платье не подцепила кого-нибудь мачо. Он даже про контракт забыл, все что его интересовало – это Таня, которая не должна ни к кому приближаться, а иначе он убьет их обоих.
- Ты ненормальный, - покрутила она у виска.
Сегодняшний серебристый сарафан облегал ее как перчатка, она двигала бедрами в такт музыки, оставляя сияющие отсветы в воздухе. Ее длинные темные волосы струились по открытой спине, а загорелые ноги казались еще длиннее. Все, о чем мог думать Сеск – это как закидывает эти ноги в босоножках с крупными сверкающими камнями себе на плечи. Осушив одним разом бокал розового шампанского, он поставил его на поднос проходящего мимо официанта. Облизав губы и сверкнув черными глазами, Сеск двинулся к ней.
- Все, я снимаю запрет на танцы, - развернул девушку к себе и прижал за талию с такой силой, что она вскрикнула.
Ее хмельные глаза осмотрели испанца, Таня улыбнулась, Сеску захотелось нырнуть в ледяную воду. Но Средиземное море было слишком горячим, даже ночью. Таня отвернулась, потираясь спинкой, затем снова стала лицом к лицу, непростительно близко, так, что он мог чувствовать ее дыхание.
Его руки скользнули по открытой спине сарафана, он не ласкал ее, он почти царапал кожу, потому что страсть Сеска уже не поддавалась контролю. Таня двигалась вокруг него, дразня, раззадоривая, возбуждая, будоража до кончиков пальцев.
Они протанцевали четыре танца подряд, а может быть больше, трудно сказать. Где-то в конце очередного музыкального трека Сеск наклонился, алые как спелая клубника губы были в считаных сантиметрах. Наплевав на собственный запрет, он мечтал поглотить ее своими пересохшими от желания губами, но Таня подняла указательный палец, прикоснувшись к его рту. Отстраняясь, не давая поцеловать себя и высвобождаясь из сильных объятий.
И хотя Сеск соображал совсем туго, он согласился проводить до номера. В коридоре отеля испанец умоляюще смотрел на нее, повиснув на косяке. Таня улыбнулась, медленно закрывая дверь перед его носом.
Сеск еще долго разглядывал цифры, приколоченные к полотну, а затем зло стукнул кулаком о стену, рванув к себе. Там он быстро сбросил одежду и забрался под самую ледяную воду, которую только мог выдержать. Такого дикого голода он не испытывал никогда в жизни. Это ощущение не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к Нине.
Таня была горячей, она разжигала его до неконтролируемого состояния, не боясь своей сексуальности, намеренно, умеючи, сводила с ума, издеваясь, крепко держа за яйца. Он забыл про футбол, про Вэст Хэм и Челси, про сборную, про Боба и Сесара, про пасы и голы. Бредовая, пещерная, тигровая и сумасшедшая Таня при этом была ему другом, соратником и поддержкой. Невероятное сочетание разрывало его на части. Невыносимая девица, от которой все болело внутри, была ни на кого не похожа.
