Вера Ветковская - Любовь под облаками
— Счастливец, я уже одичала в Москве. Сто лет не видела моря, настоящую деревню, Питер.
Нынче же, промямлив что-то невразумительное, они разбежались. Опасения Вари подтвердились: с ней случилось что-то важное, непонятное, пугающее. Она любила во всем ясность, простоту и порядок, и эта невинная встреча во дворе привела ее в смятение. Вечером ей очень захотелось еще раз повидать его. Она с нетерпением ждала звонка в дверь, но он так и не раздался.
Где было начало их любви, Варя не смогла бы вспомнить. Наверное, истоки не удержались в памяти, потому что тогда она еще не понимала до конца, что влюблена, не знала по неопытности первых признаков влюбленности. Принц-старшеклассник был не в счет: с такой же безнадежностью Варя обожала долгие годы актера Бельмондо.
Всю осень они бродили с Ромкой в Сокольниках или на центральных бульварах, подальше от родного двора и знакомых. Но к десяти Варя спешила вернуться домой, а если ее поджидала еще и сестрица, то гораздо раньше. Галина запрещала ей выходить из дому по вечерам. Варя настояла, придумала занятия у подружки Оли. Ольга Петровна поддержала: Вареньке нужно готовиться к экзаменам.
И все же она не понимала, что происходит с ее девочкой. Она давно не видела Вареньку с книгой в руках. Вечерами они уже не беседовали о поэзии, музыке, смысле жизни. Что греха таить — таких доверительных бесед с Галиной она себе не представляла. Старшенькую Ольга Петровна побаивалась. Зато Варенька, ее голубушка, была лучшей подругой и собеседницей. У них родственные души.
И вот теперь Варя наскоро готовила уроки и убегала на весь вечер. О том, что никаких занятий у подруг вовсе нет, Ольге Петровне в голову не приходило: ее дочки никогда не лгали. Ложь просто убила бы ее. Она грустила в одиночестве, сидя в уютной кухоньке и думая о дочерях. Старшая всегда была непонятна, далека. Порвала с хорошим женихом. Сейчас у нее, по-видимому, какие-то сложности. Но что творится с Варей? Она очень изменилась, взрослеет. Неужели у нее появился мальчик?
— Не волнуйся, мамуля, — невозмутимо отвечала Галя, когда Ольга Петровна делилась с ней своими опасениями. — Если девица в ее годы ни разу не влюблялась, это ненормально. Наша Варька была таким сухарем, что я уже стала побаиваться, как бы она не осталась старой девой. И подружки у нее водились соответствующие. Но вот свершилось — наша Золушка, похоже, влюбилась. Скоро мы узнаем, кто он. Варвара — девица с головой, даже любовь не помешает ей серьезно заниматься.
Ольга Петровна за свою жизнь видела немало девиц с головой, которые влюблялись в семнадцать лет и совершали чудовищные глупости, ломали себе судьбу.
— А ты заметила, Галечка, как она стала одеваться? Недавно попросила у меня денег на новые брюки. Очень узкие, по-моему, просто неприличные, — неодобрительно заметила Ольга Петровна. Она никогда не была деспотичной матерью, не диктовала дочерям, как они должны одеваться, но новая мода ей активно не нравилась, порой приводила просто в ужас.
— Еще бы мне не заметить! Она постоянно таскает из шкафа мои блузки и кофточки. Я даже сделала ей выговор, — снисходительно усмехнулась Галя. — Самое забавное — она стала украдкой пользоваться косметикой, а из французских духов предпочитает почему-то «Маджи», наверное, хочет казаться взрослее.
— И ты об этом так спокойно говоришь! — простонала Ольга Петровна.
— Совершенно спокойно, мамочка! Наша Варька была сущей воблой. Вся в книжках, в учебе, в подружках. Пойми, она должна быть современной девушкой, уметь общаться с людьми, одеваться, производить благоприятное впечатление...
Ольга Петровна с ужасом ее слушала. Она и сама замечала, что Варенька несовременная, застенчивая, угловатая. Но вот ее девочка стала преображаться на глазах, как гадкий утенок, в прекрасного лебедя. Галя это преображение одобряла, а Ольга Петровна боялась, что Варя станет походить на тех развязных, бойких и размалеванных девиц, от которых стонали учителя. Дня не проходило, чтобы Ольга Петровна не приносила из школы новую историю о падении нравов и скандальных происшествиях. О том, что в соседней школе девятиклассница родила, а у них молодой учитель соблазнил старшеклассницу.
— Или она соблазнила беднягу. В это я больше верю, — одобрительно хохотала Галя. — Мама, ты столько лет в школе, и тебя все еще волнуют подобные истории. Даже в ваши пуританские времена всякое случалось, вспомни!
Вспыхивал горячий спор. Конечно, и раньше всякое случалось, неохотно соглашалась Ольга Петровна. Но эти ЧП вызывали целую бурю, а сейчас ко всему привыкли. И тусовки на квартирах стали привычным делом. Вот почему ей не нравилось вечернее отсутствие Вареньки.
— Мама, там бывает полкласса. Я уже несколько раз поджидала ее вечерами. Ромка провожает ее до входной двери, — отвечала на это Галя.
Услышав про Ромку, Ольга Петровна совсем успокоилась. Теперь Варя, возвращаясь домой, поднимала глаза и всякий раз замечала в окне мать. Ее ждали, волновались. Варе стыдно было обманывать самого близкого и дорогого человека. Вернее, говорить ей полуправду. Ромка действительно провожал ее до двери, но на сборищах они бывали редко, предпочитая общество друг друга. Они демонстративно избегали классные вечеринки, тем более что кумушки из десятого «В» мгновенно просекли перемену в их отношениях. А ведь они с Ромкой как будто соблюдали конспирацию — в классе даже не общались друг с другом. Но женскую интуицию не проведешь.
Зато два-три часа вечером на бульваре принадлежали им. Какое облегчение! Не нужно притворяться, старательно отводить взгляд. Они бродили по городу, взявшись за руки, и говорили, говорили — обо всем на свете. Только не о самом главном — о них самих. О том, что с ними происходит.
Варя росла молчуньей и затворницей, книжной барышней, черпавшей пищу для ума и сердца из толстых романов. И все же ей хотелось рассказать кому-то о своем чувстве. Слово «любовь» она про себя даже боялась произносить.
Рассказать, чтобы спастись от хаоса и сумятицы в душе. Сумятица была так велика, что Варя разучилась читать. Полчаса она смотрела в одну и ту же страницу, не различая букв. Мысли ее уносились в совсем другом направлении. Она уже не могла заставить себя сосредоточиться на уроках, и учителям приходилось то и дело окликать ее, а Ольге — толкать в бок.
Только одному человеку Варя могла довериться. Мать, конечно, старомодна и едва ли поймет ее. Но Варя нуждалась не столько в понимании, сколько в поддержке близкого, любящего человека. Она примерно знала, что ответит мама на ее откровения, но с матерью можно спорить, отстаивать право жить по-своему. С Галиной это было бы невозможно. С новыми подругами Варя еще не решалась откровенничать.
