Лайза Джуэлл - Холодные сердца
– Бог его знает, – сказала Мэган. – Я предложила оплатить его перелет. В общем, кто знает. Да и кому это нужно.
– Мне, – сказала Молли, болтая ногами. – Я бы хотела познакомиться с ним.
Мэг подумала о потрепанном жизнью человеке, которого она видела на экране своего компьютера два дня назад, и покачала головой.
– Не думаю, что тебе это нужно.
– Но он мой дядя. Мне почти шестнадцать, а я ни разу его не видела.
– Ну, вообще-то ты его видела, однажды. Когда Элфи еще был грудным. Здесь, в этом доме. Ты видела его здесь.
– Ты уверена?
– Ха! Конечно, уверена! Я никогда этого не забуду, поскольку это был последний раз, когда мы с ним виделись.
Апрель 1999 года
Вики отдернула занавески.
– Дорогая, – сказала она, глядя на лежавшего на кровати человека, – на улице так хорошо. Замечательная погода.
Лорелея с трудом открыла один глаз и посмотрела на спинку кровати.
– Минутку, Вик. Не сейчас. – Она закрыла глаза и перевернулась.
Вики на секунду задержала на ней взгляд. Ее красавица. Ее любовь. Ей до сих пор не верилось, что это правда. Что после долгих лет страданий и отчаянного желания Лорри наконец была ее, и только ее. Что она будила ее по утрам, а ночью спала рядом. Они были единым целым. Вики и Лорри. Вики и Лорелея. Длинные с проседью волосы Лорри распластались по подушке, тонкая рука свисала с кровати, на плечах болталась ночная рубашка в полоску. Кто бы мог подумать, что по прошествии всех этих странных печальных лет Лорри Берд будет спать в подобной одежде? В окружении безделушек персикового цвета и оттенка слоновой кости, кружев и шелка, крошечных жемчужинок и идиотских ленточек. И уговоры ее долговязого мужа избавиться от этого ни к чему не привели.
Вики заметила странный стиль дома в первый же день, едва переступив порог. Глядя на все это, сразу же создавалось впечатление, что этот дом переполнен ненужными вещами, мрачный, уединенный и заброшенный. И еще до того, как произошла трагедия с их мальчиком, было понятно, что они никогда снова не будут чувствовать себя комфортно, живя здесь под одной крышей. Но Вики с самого первого момента со всей страстью осознала, что принадлежит этому месту, этому милому бардаку, созданному этой очаровательной своеобразной женщиной. Никто не ценил ее. Ее старшая дочь Мэган, такая упрямая, несговорчивая, упорно презирала свою мать и все, что с ней связано. Рори, рассеянный, не связанный обязательствами, ненадежный и безразличный, укатил за границу со своей бездушной ирландской «принцессой». Он никогда не звонил матери, кроме как для того, чтобы попросить денег.
И даже милая Бет, добрая и мягкая, она была здесь только потому, что у нее кишка тонка, чтобы уйти. Она чувствовала себя последним гостем на неудавшейся вечеринке, и ей неловко было покинуть этот дом. Вики любила их всех, как своих собственных. Но она также и ненавидела их за то, что они не любили свою мать. Она просто их терпеть не могла за их переглядывание и шептание за ее спиной. Ей было так жалко Лорри, посреди грязи и презрения отчаянно искавшую радугу.
Их первый поцелуй случился около двух лет назад. Это произошло, когда Бет уехала в Лондон, чтобы приглядывать за маленьким Элфи. Она отвела своих девочек в садик, купила датского печенья, как она всегда делала по четвергам – с орехом пекан для Лорри, с изюмом для себя, – и открыла дверь ключом, который Лорри дала ей много лет назад. Они были вдвоем, совершенно одни (Колин куда-то уехал, а Лорри уже давно перестала спрашивать его, куда он уезжает); они сидели в саду на весеннем солнышке, пили чай, наслаждались запахом распустившихся цветов, разговаривали о детях – ее детях, детях Лорри, – все как всегда, но Лорри вдруг заплакала. Это могло показаться странным, но после всех этих лет любования ее вечно радостным видом, наслаждения ее легкой манерой общения и умением закрывать глаза на плохое и видеть только хорошее, сейчас Вики больше всего хотела ее именно из-за этих слез. Она приобняла ее за плечо, как поступала всегда, если в ее присутствии кто-то плакал, и Лорри опустила свою голову на мягкую грудь Вики. Между ними промелькнуло то, о чем Вики забыла после многих лет замужества и притворства. Она снова обрела счастье в своей жизни, как будто нашла на дне ящика давно потерянную вещь.
Время для них словно перестало существовать. Вики уже не помнила, почему Лорри плакала, да и Лорри как будто забыла об этом. Все, что они помнили в этот миг, – наслаждение от того, что наконец нашли друг друга.
Сейчас, спустя два года, сложно даже представить, насколько тяжелой оказалась ситуация: рассказать Тиму, рассказать Колину, рассказать детям (но только большим – маленькие рано или поздно должны были все осознать сами). Все эти яростные крики, нескрываемое отвращение, весь этот яд. Это был кошмар наяву. Тим теперь жил в соседнем поселке в домике с двумя спальнями. Он до сих пор не разговаривал с Вики.
– Ты для меня умерла.
Он действительно так сказал ей, слово в слово, как в каком-то сериале. Вики никогда не думала, что он такой показушник. С Колином было легче. По правде говоря, он уже давно не питал любви к Лорри, однако ради приличия сделал сокрушенный вид, хотя Вики понимала, что на самом деле он испытывает облегчение. Он по-прежнему жил в доме – они разделили дом стеной пополам и сделали две отдельные входные двери (изначально дом и так представлял собой два отдельных домика, так что это было не так уж сложно). Колин, как ни в чем не бывало, приходил и уходил. Но Бетан, маленькая застенчивая Бетан, – эта новость буквально встала у нее поперек горла. И это не метафора, она действительно чуть не подавилась, когда они сказали ей о своих отношениях. Бет была возмущена до предела, но в то же время чувствовала досаду. Взрослая женщина, ей тогда было двадцать пять или двадцать шесть лет, она была так зациклена на своем детстве, что ее чуть ли не тошнило при мысли о том, что у ее мамы появился любовник женского пола. Однако Вики никогда бы не высказала все это в лицо Бет. Она всегда очень трепетно относилась к девочке, стараясь уважать ее тонкую чувствительную натуру и делая все, чтобы ей жилось как можно более комфортно под одной крышей с ней и ее матерью. Никаких прилюдных объятий. Никаких разговоров о ее чувствах к Лорри. Все было настолько обычно, насколько возможно в подобной ситуации. Но здесь, в святая святых их дома (да, в комнате, которую Лорри раньше делила с Колином, в той самой кровати, в которой они вместе спали, хотя они обе не придавали этому значения, в конце концов, это была всего лишь мебель), они могли быть теми, кем они на самом деле являлись друг для друга. Никакого позора или смущения. Вики и Лорелея. Она садилась на краешек кровати и целовала свою любимую в губы.
Последняя Пасха уходящего тысячелетия принесла сюрпризы.
Вики подготовила небольшие подарки для Лорри.
Первый был как раз на подходе – она взглянула на часы, – да, прямо сейчас. Пандора взяла напрокат машину прямо в аэропорту – неожиданный визит прямиком с жаркого Корфу, где она жила, с ней были Бен и его сын Оскар. Второй сюрприз все еще оставался под вопросом. Было практически невозможно связаться со странным домом где-то в Андалусии и с не менее странным мужчиной по имени Кен, который случайно ответил на звонок в баре и неуверенно пообещал передать ее сообщение Рори и Кайли, чей модем, насколько она поняла, работал черт знает как. («Я отправляла тебе письмо в среду. Получил?» – «Нет, наш модем перегрелся».) Но несмотря на это, все было в порядке, Рори и Кайли тоже собирались приехать домой. Кто знает, когда они доберутся сюда. Вики точно не знала. Мэг и Билл уже были здесь. Они приехали прошлой ночью и жили на половине Колина. Вики не обвиняла их. У него не было такого бардака, в большой комнате стояло четыре кровати, удобная смежная ванная как раз подходила для семьи с малышами. Ничего личного, Вики это прекрасно понимала. Мэг, будучи самой старшей и самой практичной из отпрысков Бердов, не имела ничего против того, что Вики и Лорри стали жить вместе. Как только она убедилась, что ее отец не умрет от горя, она на этот счет успокоилась.
Вики подозревала, что Мэган это даже понравилось. Как там она сказала? Ах да, вот как: «Я рада, что рядом с мамой человек, который позаботится о ней». В точку.
Колин не был плохим супругом, не был пьяницей, лжецом, драчуном или тираном, но все же, надо сказать, он не слишком заботился о Лорелее.
Вики слышала возню малышей через тонкую разделительную стену. Кто-то из них был недоволен. Она не могла расслышать все, но было похоже, что у Элфи случился очередной приступ гнева. Она улыбнулась от мысли о том, что для ее детей подобное уже в прошлом. Ее девочкам было восемь и пять. Они наконец достигли периода, когда детство именуется осознанным. Ее дети были спокойны, предсказуемы и совершенно безопасны. Они больше не пугали ее, не то что когда были совсем маленькими. Тогда она постоянно боялась приступа внезапной агрессии, не спала ночами от страха, что кто-нибудь обкакается в бассейне на глазах у людей. Теперь у нее появились другие страхи: проваленные экзамены, плохие друзья, позднее возвращение домой, да еще на первой попавшейся попутке. Но теперь у нее появилась небольшая передышка, возможность на секунду остановиться и просто насладиться моментом. Несмотря на все еще присутствовавшую тревогу за своих чад, она знала, что самое трудное уже позади.
