Кэти Летте - Чертовски сексуален
Кит потащил супругу в бунгало, взвалив себе на плечо.
– Поспи немного, а я чуть позже загляну к тебе! – любезно пообещал он.
– Куда ты… собрался… сейчас? – с трудом выдавила Шелли.
– По телику показывают еще один матч. Чикаго против Детройта. – Сдерживая улыбку, Кит даже прикусил нижнюю губу и поспешно отвел взгляд в сторону.
Несмотря на хмельной туман в голове, Шелли заподозрила, что он лжет ей.
– Тогда давай я тебя провожу, – пробормотала она.
– Извини, но я бы советовал тебе срочно уснуть, – язвительно произнес Кит.
– Нет! Нет! Нет! Я не хочу спать! Женщине нужна любовь! Можешь спросить у любого ведущего газетной колонки! Эй, не уходи! – вскричала она вслед ему. – Разве ты не можешь спать здесь? Давай просто поспим. Обещаю, что ничего не будет. Я к тебе и пальцем не притронусь. – Обычно так говорят мужчины. Вот и понял бы, что значит проснуться оттого, что тебе в поясницу упирается эрегированный клитор.
Но он покинул ее, бросил в буквальном смысле слова. Можно сказать, бросил на произвол судьбы. «Как долго могут показывать футбольный матч?» – подумала Шелли. В девять вечера, совершенно раздетая – на ней не было ничего, кроме слоя детского крема, – она открыла дверь и в таком виде предстала перед носильщиком, доставившим ее пропавший чемодан, до отказа набитый модными тряпками.
В десятьчасов вечера первого дня медово го месяца Шелли стало так скучно, что она принялась пересчитывать волоски у себя под мышками. Весь вечер она провела в кресле, щеголяя нижним бельем от «Ла Перла», подаренным ей Шестым каналом. Смотрела дебильные передачи кабельного телевидения с бездарными ведущими, как будто специально отобранными по причине полной неспособности читать подсказки телесуфлера. В одиннадцать вечера телевизор уже вызывал у нее нечто вроде кессонной болезни. В полночь она поняла, что превратилась в мисс Хэвишем.[9]
– С таким же успехом я могла бы просидеть в пыльной комнате до конца дней моих, нацепив на себя макраме из девственной плевы, – пожаловалась она Габи по внутреннему телефону отеля.
– Мужики – сущие подонки. Слушай, покопайся-ка в своем мини-баре, вдруг найдешь что-нибудь, что можно вставить между ног, – последовал совет режиссерши. – Меня, например, вполне устраивает маленькая бутылочка джина, хотя я бы не сказала, что тонизирует она на все сто.
В час ночи уже нового дня Шелли пришла к выводу, что, по всей видимости, обладает сексуальным магнетизмом остывшей котлеты. Иначе почему она вечно в пролете, словно романтический радар ее в упор не видит?
В два часа утра, сорвав с себя эротическое белье, она пришла к выводу, что Кит – лишь брачный мираж, подобие гормональной галлюцинации. Не будь он чертовски привлекателен – а Кит Кинкейд был способен возбудить страсть даже у толщи гранита, – она могла бы спокойно забыть о нем.
Шелли попыталась выбросить его из головы, однако неизбежно возвращалась мыслями к сексу; это повторилось даже тогда, когда она заказала по телефону круглосуточного гостиничного обслуживания мидии. Прежде она никогда не воспринимала моллюсков как подобие вагин. Но тут официант поставил перед ней тарелку чего-то такого, что отчаянно напоминало половые губы, пухлые и розовые. И Шелли языком принялась извлекать из раковин их содержимое. Черт, подумала она, даже ее блюдо удостоилось больших эротических ласк, чем она сама. «Ну и ну, я только что высосала из раковины мидию. Чего же тогда удивляться, что у меня, бедной женщины, либидо размером с Парагвай?»
Под балконом ее бунгало аллея лимонных деревьев сладострастно тянулась к фонтану Любви – молочно-белой мраморной женской плоти, чувственно сиявшей на фоне темной вулканической скалы. Даже переплетенные в любовном экстазе ветви плюмерии насмехались над ней. Как будто желая еще больше уязвить ее, по мраморному полу в направлении небрежно брошенных трусиков «Ла Перла» пунктиром протянулся отряд черных муравьев. Насекомые деловито окружили крошечную капельку ее женских соков – этакая энтомологическая полевая кухня.
В три часа утра под Шелли скрипнули матрацные пружины. Это она перевернулась на другой бок. От беспрестанного ворочания в постели ночная рубашка на ней скомкалась. Шелли казалось, будто ее истязают: Кит играл с ней в сексуальные кошки-мышки – она пыталась его сцапать, чтобы удовлетворить свою похоть, он же с виртуозной ловкостью уворачивался.
В четыре утра она посмотрела на серебристую гладь океана. Белые атласные барашки облаков плыли в направлении темной линии горизонта. Над миром взошла луна, чей бледный серебристый свет струился над океаном подобно складкам подвенечного платья. Настроение Шелли было окончательно изгажено – раздавлено в блин, подобно жертве дорожного происшествия. Праздничная бутылка шампанского оставалась неоткрытой в ведерке с растаявшим льдом. Шелли постаралась синхронизировать свои вздохи с ритмом океанских волн, с неумолимым постоянством накатывающих на берег.
Скорее всего это был случай преждевременного сожительства.
Половые различия:
Поддержка.
Мужчины: за каждым удачливым мужем стоит жена, а под каждым удачливым мужчиной – любовница (именуемая иначе подстилкой).
Женщины: единственная поддержка женщины – бюстгальтер «уандербра» (названный так потому, что стоит его снять, как начинаешь ломать голову: «Куда это подевалась моя грудь?»).
Глава 7
Морские маневры
«Секс с Китом! Нет, это нечто потрясающее!» – восторгалась Шелли, проснувшись утром… однако было бы куда лучше, произойди это не в мечтах, а на самом деле. Всего лишь одно слово прокралось между Шелли и счастьем: воздержание. И похоже, Кит не станет для нее средством исцеления. Прекрасно. Она прекратит тратить время на эротические фантазии и задаваться горьким вопросом, почему муж не желает с ней спать. Она вернется в Лондон. Сразу после завтрака, хотя она совсем не голодна, так как ночью испила чашу унижения до дна. О чем же она думала? «Вся эта смехотворная эскапада совершенно не для тебя, Шелли Грин. Ты не из тех женщин, что привыкли прокладывать себе дорогу в жизни одним местом». Китсказал им, что никогда не садится завтракать, пока не нагуляет аппетит физическими упражнениями, и поэтому Шелли – не выспавшись, с тяжелой от похмелья головой – одна отправилась в буфет, помещение под соломенной крышей, гордо именуемое «Каравеллой». Так, пожалуй, будет даже лучше – не придется произносить речей в стиле «прощай, и скатертью тебе дорожка».
– Что-то вид у тебя не слишком счастливый, – мрачно заметила Габи, когда Шелли приблизилась к столу с закусками. – Что собираешься делать? – Режиссерша многозначительно подняла вилку. – Надеюсь, ты не станешь просить папу римского аннулировать ваш брак?
