Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Чу Ваньнину оставалось только смириться — и поверить, что Ши Мэй действительно осознавал все риски и мог постоять за себя…
…Вскоре Чу Ваньнин с Мо Жанем уже были на расчищенной от снега трассе — возвращались обратно в отель.
В машине негромко играла тема из “Баядерки”, лишая необходимости говорить друг с другом. Практически разряженный в ноль мобильный телефон больше не мог похвастаться интересной новостной лентой, так что балетмейстер, в основном, развлекал себя пейзажами смеркающегося неба над проносящимися мимо верхушками заснеженных деревьев.
Мо Жань всё ещё выглядел побитым, однако после того, как умылся на ближайшей заправке, и балетмейстер Чу обработал ему рассечения, уже перестал напоминать восставшего из мёртвых. Впрочем, смотреть на него всё равно было немного неловко.
Что же до самого Чу Ваньнина, то он ни на что не жаловался — разве что на лёгкую боль в пояснице из-за долгого пути.
Очень не хватало привычных нагрузок у станка, всегда помогавших сбрасывать напряжение — что могло быть лучше, чем танцевать до онемения в руках и свинцовой тяжести, пока чувство физической усталости не зазвучит в теле громче всех прочих проблем и переживаний?..
Усталого после изнурительных репетиций Ваньнина обычно мало занимало, насколько правильные вещи он говорит, или насколько некомфортно окружающим с ним, если он молчит уже несколько часов кряду.
Сейчас же его мысли, словно слетев с орбиты, бесконечно вертелись вокруг единственной темы.
“Что дальше?”
Он вдруг подумал, что, возможно, настало время вернуться к репетициям — но всё ещё не знал, что об этом думает Мо Жань.
К слову, о Вэйюе — тот вёл себя всё это время подозрительно тихо, так что балетмейстеру Чу иногда начинало казаться, что всё, что они оба пережили, ему приснилось.
Признания сквозь боль и отчаяние.
Весь ужас осознания, что они оба могут проститься с жизнью, так и не сказав друг другу главного.
Так и не открыв чувства в полной мере…
— Снова начинается снегопад, — внезапно ворвался в вереницу его размышлений Вэйюй. — Остановимся в отеле?
— Хорошо.
По навигатору им следовало проехать ещё минут двадцать до ближайшего городка — не так и много.
Заночуют ли они в одном номере на двоих?..
Возможно, этого делать не следовало — ведь оба так устали.
Ваньнин бросил на Мо Жаня ещё один быстрый внимательный взгляд — один из немногих, которые себе позволил на обратном пути. Снова мельком прошёлся по заклеенной пластырем-бабочкой переносице и рассечённому виску, разбитой губе и первым свидетельствам проступающих сквозь оливково-смуглую кожу синяков. Опустился к просматривающимся из-под узкого ворота водолазки следам от верёвки на шее — он знал, такие же отметины были ещё на запястьях и ногах парня.
— Ваньнин?.. — Мо Жань неловко улыбнулся, заметив на себе задержавшийся чуть дольше положенного взгляд. — Выгляжу д*рьмово, да?.. Это… заживёт. Пустяки.
Чу Ваньнин на это лишь промолчал. Ему было нечего ответить, потому что, по его мнению, Мо Вэйюй был последним человеком, кому следовало стыдиться внешности. Даже сейчас, с багровыми отметинами после верёвок и разбитым носом, парня хотелось не то окружить заботой, не то… целовать прямо в растрескавшиеся болезненные губы, и ласкать — бесконечно долго, пока не сойдут следы от пережитого кошмара. Спускаться губами по ключицам и груди, исследовать поцелуями плоский живот, который — Чу Ваньнин знал — всегда напрягался от легчайшего прикосновения. Расстегнуть молнию, а затем…
“О чём ты вообще думаешь?! Пару часов назад ему угрожали изнасилованием…”
Балетмейстер Чу закрыл глаза, отворачиваясь к окну.
Он слишком хорошо помнил свои полгода в Жуфэн — до сих пор ему было иногда трудно воспринимать даже самые невинные прикосновения, если он морально не был готов. Его обычной реакцией был яростный отпор при любом физическом контакте, и лишь со временем он привык, что Мо Вэйюю это нравится.
Он больше не испытывал панических атак, и спокойно мог выполнять поддержки на сцене — хотя Мо Жаню всё ещё иногда доставалось, если он заставал Ваньнина врасплох своими внезапными объятиями со спины.
Чу Ваньнин не знал, что сейчас творилось в голове у Мо Вэйюя — однако понимал, что тот может больше не захотеть никакой физической близости.
Что, если балетмейстер Чу забудется, и Мо Жань оттолкнёт его, или испугается его внимания?..
Нет, вероятно, им не стоило ночевать в одном номере.
— …Приехали, — Мо Жань остановился на крытой парковке. — Пойдём?
Чу Ваньнин кивнул.
Очередной придорожный отель оказался двухэтажным зданием под островерхой заснеженной крышей, укрытой зелёной черепицей. Внутри было намного теплее и уютней, чем в салоне поспешно взятого напрокат видавшего виды авто, в котором не работала толком печка и всё пропахло сигаретами.
Приветливый парень-администратор, казалось, не был смущён даже откровенно побитой физиономией Мо Жаня. Улыбнувшись, он поинтересовался:
— Мо Вэйюй?..
Мо Жань усмехнулся. Похоже, пытаться сохранять анонимность было глупой затеей — в последнее время его узнавали всё чаще. В год, когда он вернулся в балет, его и без того милионная аудитория на ютуб канале выросла в полтора раза: отчасти, потому что он начал выкладывать не только трюки, но и видео с репетиций, но… в основном — из-за скандала вокруг роли Императора Бессмертных.
— Он самый, — усмехнулся парень растресканными губами. — Был на съемке. Пришлось делать кое-какие опасные трюки…
Парень-администратор закивал, сверкая глазами.
— Обалдеть!.. То есть, спасибо, что выбрали наш отель! — он прокашлялся. — Как здорово, что у нас как раз есть один свободный номер премиум-класса!
— Но нам нужно два стандарта… — попытался вклиниться Чу Ваньнин, пока не стало совсем поздно.
Мо Жань неожиданно бросил на него странный взгляд, и Ваньнин замолчал.
— По цене стандарта! — на одном дыхании продолжал паренёк, который ничего не расслышал. — А… можно с вами сфотографироваться? Это… это же… — он перевёл взгляд на Чу Ваньнина.
— Мой мужчина, — Мо Жань снова улыбнулся, а затем покачал головой. — Боюсь, для фотографий я не в том виде, а вот автограф дать могу…
Чу Ваньнин, которого только что представили не как друга или коллегу, растерялся окончательно. Ждал, пока Вэйюй напишет в книге пожеланий отеля несколько строк, маясь — и лишь когда за его спиной закрылась дверь номера, позволил себе наконец выдохнуть.
Мо Жань, защёлкнув замок, развернулся к нему и приподнял брови — правда, тут же поморщился, потому что из-за гримасы потревожил ссадину у брови.
— Всё закончилось, — Чу Ваньнин
