Марсель Арлан - Зели в пустыне
– Он уедет сегодня вечером, – добавил Баско, – в повозке Кардиналя, своего тестя, который отправляется на рынок. А?! Что ты скажешь на это?
Музыканты наконец-то взошли на эстраду, и мы услышали звуки настраиваемых инструментов. Прогуливающиеся остановились; уже тут и там призывники подходили к девушкам, которых они выбрали себе в пару. Но тут гул стих, я увидел, как головы повернулись ко входу; потом по залу пробежало шушуканье.
На пороге появилась Жанни. Она встала там неподвижно, с безразличным видом, и можно было подумать, что она сюда зашла лишь случайно, прогуливаясь где-то неподалеку. Вероятно, ей стало стыдно за свое притворство: она сделала несколько шагов вперед, пары расступались, чтобы дать ей пройти, и тут же смыкались снова.
Среди ребят некоторые улыбались удивленно или насмешливо; другие, из соседних деревень, расспрашивали девушек, которые сразу притворялись шокированными или принимали презрительный вид. И пока Жанни приближалась – букетик ландышей приколот к желтому шелковому платью, кулаки сжаты, глаза устремлены в одну точку, – я чувствовал, как напряженно она держится, и дрожал при каждом ее шаге, боясь, что внезапно она упадет в обморок. Настал момент, когда Жанни вынуждена была остановиться; она дошла до середины зала. Как притвориться, что не замечаешь волны насмешек, враждебности, назревающего скандала, которые вызывало ее присутствие? Тут Жанни огляделась, казалось, в поисках опоры. И, быть может, побежденная, она вернулась бы туда, откуда пришла, но опять у входа расступились пары, я увидел Брюно, за которым шли Ришар и Малыш Жанрю.
– Ну что ж! – сказал Брюно. – Ну что ж, Жанни! Вы думаете, что мы вас не видели на велосипеде? Да если бы вы не приехали, мы бы тут же отправились за вами.
Потом хлопнул в ладоши:
– Сегодня будет играть музыка или нет?
Ришар смотрел на девушку нежно и виновато. По его черной куртке из-под сверкающей кокарды спускались трехцветные ленты; он был доволен и смущен.
– Пошли! – скомандовал Брюно, подталкивая друга. – Пригласи ее; я танцую с ней второй танец.
И как только Ришар обнял девушку – музыканты, казалось, ждали этого момента, – к потолку взлетела мелодия вальса; тут же все пары начали кружиться, медленно, торжественно и чуть-чуть скованно, потом быстрее, теснее, слаженней, отбивая ногами по полу такт.
Брюно за Ришаром и снова Ришар и Малыш Жанрю, за ними другие. Жанни, казалось, просто позволяла танцевать с собой, чужая, равнодушная. Однако понемногу она оживилась; ее тело все непринужденнее держалось в объятиях партнера. Она не поддерживала беседы; едва ли слушала слова своих партнеров; лишь иногда нервный смех зажигал на ее щеках розовые пятна. Между двумя танцами, пока пары прогуливались по залу, я заметил, как она будто бы искала кого-то подле себя, уже не сильно надеясь, быть может, но жадно и с каждой секундой все больше разочаровываясь. Под тентом было очень жарко; пот тек по лбам и корсажам; Жанни вся как будто собиралась в комок, встревоженная, задерживая дыхание. Потом она вновь шла танцевать.
– Я тебя наконец-то нашла!
Жанни стояла передо мной – я сидел на скамейке в уголке.
– Ты мне обещал танец.
Я почувствовал, что все взгляды нацелены на нас.
– Нет, нет, – ответил я. – Я не сумею.
– Ну хорошо, я сяду рядом с тобой.
Девушка, шедшая под ручку с кавалером, сказала шепотом:
– Ей теперь еще и дети понадобились…
Прислонившись затылком к доскам ограды – влажные глаза, безвольно опущенные на колени руки, – Жанни медленно дышала, и я видел, как на желтом шелке корсажа приподнимается и опускается пахучий букетик.
– Немного кружится голова, – сказала Жанни, – но здесь хорошо.
Мгновенье спустя она произнесла:
– Ты видишь, он не пришел.
– Но Ришар здесь и Брюно с братом…
Ришар как раз пробирался к нам сквозь пары, принявшиеся снова танцевать.
– Вы потеряли вашу партнершу? – спросила у него Жанни.
– Разве не сама она меня покинула?
Но Жанни как будто не поняла:
– Она будет от этого страдать…
– По ее виду не скажешь! – произнес Ришар.
Она резко подняла голову:
– Что вы этим хотите сказать? Вы знаете, вы прекрасно знаете, что это ни к чему не приведет.
Но он настаивал, говорил о "новых вещах", о "важных вещах". На этот раз она смотрела на него не отрываясь, и, я не знаю, какой-то страх или надежда промелькнули на ее лице. Она ответила наконец:
– Ну что ж, говорите.
– Не здесь, Жанни, не среди этих людей.
Девушка поднялась:
– Я пойду с вами. Но помните, это вы настояли. – И обращаясь ко мне: – Ты пойдешь?
Я вопросительно посмотрел на Ришара, который вздохнул.
– Ну что ж, пойдем. Это, может, и лучше. Тут много посторонних.
Надо сказать, что если наш уход и несколько удивил остальных, то он не вызвал злорадного хихикания, которого я опасался.
За церковью между конопляными полями бежала тропинка, которая привела нас к роще, где росли ели и вязы, – она выступала над серпом нашей деревни. Частенько по вечерам я приходил сюда посидеть с книжкой в руке; передо мной на холмах и долинах, на пастбищах и в ивняках – всюду шла игра света и тени; не было ни одной детали, которая не восхитила бы меня, но и в целом все это представляло прекрасный ансамбль, которым я не переставал любоваться.
Воздух был еще теплый в этот вечер, однако легкая влажная дымка поднималась от низин.
– Вот и туман опять, – сказал Ришар. – Плохо будет гулять сегодня ночью.
Я уселся на траву, спиной к кусту. В нескольких шагах от меня молодые люди стояли вполоборота друг к другу.
– Ну и что? – спросила Жанни.
Я буквально увидел, как в горле у Ришара стоит ком.
– Жанни, – начал он, – я вчера был в замке… Услышала ли она?
– Я вчера был в замке и видел… видел этого молодого человека.
– И что? – спросила Жанни безразличным тоном.
– Я говорил с ним.
Он протянул руку к девушке.
– О! Я подумал… Я ждал. Но я не мог больше, вы меня понимаете?
Жанни резко спросила:
– Что вы ему сказали?
– Что вы несчастны, больше… чем он, может быть, думает…
– Вы ему это сказали!
– Разве я ошибся, Жанни? Разве я не смог догадаться? Разве вы хотели скрыть это?
– А после?!
– А после, меня это не касается, да, я знаю, но он? Нужно, чтобы он знал, чтобы не прятался в другой раз, чтобы не играл вами, чтобы вел себя как подобает мужчине наконец.
Она повторила недоверчиво:
– Вы ему сказали это…
Потом, подойдя к Ришару, она спросила надломившимся голосом:
– Что он ответил?
– Он тоже, он тоже мне говорил, что меня это не касается. А потом…
– А потом?
