Рози Томас - Дверь в никуда
Теплые дома и двери скрывают людей от пронизывающего ветра и городского шума.
– Энни… – позвал Стив. В ту же секунду он непроизвольно вздрогнул, и от резкого движения часы упали с его груди. Он услыхал, как они звякнули, завалившись куда-то вниз между обломков.
– Я здесь, – отозвалась женщина. – Говори еще.
Хотелось спать. Но Стив старался не поддаваться этому желанию. Он вдохнул поглубже, чтобы голос звучал увереннее, и вновь начал говорить.
Во времена работы в рекламном агентстве у Стива иногда бывали периоды, когда ему ничего не хотелось, пропадали все желания. Он даже не испытывал голода. Ему доставляло странное удовольствие видеть, как огромные суммы денег, которые вкладывались в их бизнес, как-то бессистемно, на первый взгляд, перемещались и все же приносили большие доходы.
Но постепенно аппетит к деньгам улетучился, удовольствие от бизнеса увядало.
В середине шестидесятых в их деле появились признаки кризиса. Множество более слабых агентств просто прекращали свою деятельность. Столики в ресторанах заказывало новое поколение деловых людей, и теперь показать рядом с каким-либо новым товаром Микки Мауса вовсе не значило, что этот товар получил отличную рекламу.
За свое место Стив мог быть спокоен. Он, пожалуй, был даже слишком хорош для этой работы, но все, что он в ней когда-то ценил и любил, безвозвратно ушло.
Дух корпоративности и продолжительные деловые проекты наскучили ему до смерти. Стиву нравилось заниматься рекламой, но его свобода все больше ограничивалась.
Однажды Боб Джеффериз за ужином в ресторане «Занзибар» сказал, что они могли бы работать вместе. Они были знакомы года два или три. Боб был достаточно практичен и почти сверхъестественно умен. Он закончил Лондонскую школу экономики как раз в то время, когда Стив гонял на своем мотороллере по Вест-Энду, развозя для «Томсона, Райта, Ривингтона» упаковки с проспектами товаров.
Предложение Боба поступило в тот самый момент, когда подходила к концу одна из самых мрачных и тоскливых недель в жизни Стива.
Поэтому Стив посмотрел на друга через столик и пожал плечами:
– О'кей, я буду работать с тобой. Почему бы и нет? – Боб резко выдохнул, не веря своим ушам.
– О боже, Стив! Тебе не надо все как следует обдумать?
Стив мрачно взглянул на него.
– Это твое дело – обдумывать. А я займусь коммерцией и рекламой.
Вот так они и начали свой бизнес, который очень скоро стал приносить доход. Вначале их было всего двое, да еще ассистент и девушка, чтобы отвечать на телефонные звонки. И тогда их дело казалось ему важным и интересным. Ну, может, не таким интересным, как работа в начале его карьеры, потому что теперь Стив очень хорошо знал, что успех часто можно просто купить. И все-таки это заняло его энергию и внимание на некоторое время. А потом они набрали новых сотрудников и переехали в новый офис.
Видения прошлого опять путались, ускользали. Лицо Кэсс на глянцевой обложке журнала, Викки в толстом свитере и непроницаемых очках, помещение офиса с полудюжиной сидящих вокруг стола людей. И никаких звуков, ничего, что он мог бы услышать или понять. И слабость, окружившая его, подчинившая себе…
Голос Энни донесся до него из темноты:
– Похоже, у тебя солидная фирма.
Ее голос теперь звучал увереннее, чем у него, и Стив был благодарен ей за это.
– Да нет, таких компаний огромное количество. Мы просто делаем деньги, если можно назвать это серьезным делом.
– Стив!
– Слушаю…
– Когда все это закончится, ты возьмешь меня к себе на работу?
На работу? Она еще говорит о работе? Стив повернулся в ту сторону, откуда доносился ее голос, немного подождал с ответом, удивляясь про себя ее все-таки необычайному самообладанию.
На мгновение его голова опять закружилась, а потом снова стала пустой и звонкой, как колокол.
– Видишь ли, похоже, я не захватил с собой визитку, но я могу сообщить тебе номер моего рабочего телефона.
– Я непременно позвоню и оставлю свое имя у вашего секретаря.
– Ну что же, я свяжусь с вами, мадам, если появится что-нибудь подходящее.
Они одновременно засмеялись. Смех звучал странно в этом месте, но это был настоящий живой смех. И пыль, поднятая ими, невидимым облаком взвихрилась вокруг них.
Движение замерло практически на всех направлениях. Мартин всматривался в длинную вереницу легковых автомобилей, автобусов впереди, оглядываясь назад, видел неразличимые лица людей в машинах, стоящих за ним.
В спешке он даже не дал себе труда подумать о том, какой хаос будет царить на прилегающих к месту взрыва улицах. И вот сейчас он нетерпеливо постукивал по рулю костяшками пальцев, размышляя, что предпринять.
Информационные сообщения по радио маю чего добавили к тому, что он уже знал. И все же уверенность в том, что Энни была в этом взорванном универмаге, усиливалась у него с каждой минутой.
Колонна автомобилей продвинулась еще на несколько ярдов вперед, потом снова остановилась. Теперь Мартину был виден перекресток, на котором одинокая регулировщица поворачивала движение в сторону, противоположную той, которая была ему нужна. До места взрыва, а значит, и до Энни, была еще почти миля.
Мартин посмотрел по сторонам в поисках выхода из плотной неподвижной массы машин, и в метрах двадцати, на противоположной стороне улицы ему удалось заметить узенький переулок. Как только началось очередное медленное продвижение вперед еще на несколько футов, Мартин включил поворот и, отчаянно сигналя, рванул машину в сторону.
Не обращая внимания на лавину проклятий, которые обрушились на него со всех сторон, он прокладывал себе дорогу через три встречных полосы, и наконец достиг переулка.
Там он оставил автомобиль возле какого-то гаража и побежал к развалинам супермаркета.
Лабиринт улочек, освобожденных от обычного транспортного потока, поражал необычайным спокойствием и тишиной. Один раз впереди Мартин увидел патрульную полицейскую машину, направлявшуюся к перекрестку, который он только что покинул. Тогда Мартин инстинктивно юркнул в какой-то переулок и побежал. Бежал он долго, до тех пор, пока что-то не закололо в боку.
Каблуки, казалось, выбивали: «Энни! Энни!» И он с большим облегчением думал о том, что с каждым шагом все-таки приближается к ней.
Ближайшие к магазину улицы были очищены полицией от случайных прохожих, и все-таки там и тут стояли группы по два-три человека. Люди с удивлением оборачивались на Мартина, но он их не видел. Кровь стучала у него в висках, шумела в ушах от быстрого бега, когда Мартин, наконец, повернул за последний угол и увидел, что осталось от разрушенного здания. Он протолкался через толпу, еще стоявшую перед полицейским кордоном, и уставился на развалины.
