Шэрон Кендрик - Быть ли свадьбе?
— Не волнуйся, налетчики в дом не ворвались. Но... мне плохо. Немного.
— Это связано с Финном?
— А ты как думаешь?
— Тебе стоит с ним поговорить.
— Что я и собираюсь сделать.
— Не бросай его, — предостерегла Урсула.
Амбер вздохнула.
— Не брошу. Просто мне нужно немного побыть одной и решить, чего я хочу. А Финна как раз нет, значит, говорить не с кем. Он ушел. И, скорее всего, не в офис. Ну как, можно приезжать?
— Да, — задумчиво откликнулась Урсула.
Сестра жила далеко, на другом конце Лондона. Ее квартира с садиком спряталась на тихой улице за станцией метро. Амбер не была там целую вечность. Она вошла, бросив в коридоре дорожную сумку. Сестра была по природе экономна; она сохранила вклад в банке и во время последнего падения цен на жилье купила прекрасную недвижимость. Как раз перед тем, как цены на нее взлетели.
Амбер прошлась по небольшой гостиной. Очень милая. И аккуратная. Подушки, взбитые Урсулой перед отъездом, лежали идеально ровно. Никаких валяющихся в беспорядке книг... Амбер вдруг поняла: она пришла сюда не только для того, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Это ее пробный побег. Если, в худшем случае, придется порвать с Финном, то она будет жить одна в такой же квартире.
Хотя нет, вряд ли в такой. В двадцать пять начинать все с нуля не так-то просто. К тому же на квартиру в этом районе у нее мало средств, а просить Финна о помощи... ни за что!
Амбер забрела в спальню, взглянула на чистую, аккуратно заправленную постель Урсулы. Интересно, лежал ли хоть раз мужчина в этой постели? Одно она могла сказать наверняка: сестра никогда не разбрасывала крошки по простыням.
Поход на кухню вызвал в воображении весьма безрадостную картину собственного будущего: она в однокомнатной квартире грязного квартала, рядом со скандальными соседями, у которых всю ночь орет музыка.
Надо быть сильной. И даже если завтрашний новогодний вечер станет прощальным, ей следует красиво уйти со сцены.
Она умопомрачительно оденется, использует всевозможные хитрости и затмит красавиц, которые уже суетятся вокруг Финна, почуяв, что у них назревает разлад. Голодные, как пираньи.
Пусть Финн Фитцджералд увидит, какой женщины он может лишиться!
Вечер у Финна Фитцджералда всегда начинался в девять тридцать — как говорил Финн, «для самых терпеливых».
Она собиралась приехать попозже, но это оказалось не так просто. Как дождаться вечера, если у тебя нет никаких планов? Большую часть утра Амбер провела, репетируя беспечное выражение лица перед зеркалом. Оставшийся день посвятила покупкам и нашла в конце концов идеальное, чудное, можно сказать, скандальное платье из шелка и атласа. Его бирюзовый цвет особенно подчеркивал голубизну ее глаз. От таких коротких нарядов, обтягивающих грудь и бедра как вторая кожа, она уже успела отвыкнуть. Под платье Амбер купила остроносые открытые туфли на высоких каблуках. В них ноги казались невероятно длинными. Распущенные, взбитые волосы, очень много косметики — берегись, Финн!
Но когда в двадцать минут двенадцатого она подошла к своему подъезду, от былой уверенности не осталось и следа.
Собираясь сделать сюрприз, Амбер позвонила, вместо того чтобы потихоньку открыть дверь ключом. Дверь почти мгновенно распахнулась, и на пороге появился Финн, тихо кипящий от ярости. Весь в черном, зелеными были только его широко раскрытые глаза. Очень зелеными на фоне белого лица. Финн создал себе жесткий имидж, бескомпромиссный и жесткий. И все же чувствовалась аура его мужской притягательности. Финн был крайне раздражен.
— Где ты была? — басом рявкнул он.
— Ты знаешь где. У сестры.
Финн поморщился и с преувеличенным недоверием глянул на наручные часы.
— До сих пор?
Таким злым она его еще не видела. Ага, теперь ясно, как вывести Финна из равновесия.
— Если честно, нет, — спокойно ответила Амбер. — На самом деле я гуляла по кварталу красных фонарей в Сохо, клиентов подыскивала!
Задумчиво, откровенно мужским взглядом Финн осмотрел ее всю с макушки до кончиков туфель. Амбер вспыхнула и задрожала, как семнадцатилетняя девчонка.
— Что же, костюмчик подходящий для такого случая, — развязно заключил он.
Дать ему пощечину, немедленно... или хоть как-то выразить свое отвращение! Нет, нельзя. Она ведь собиралась держаться с достоинством...
— Может быть, пригласишь меня?
— С каких это пор тебе нужно приглашение? — Финн отступил, чтобы дать ей пройти. Амбер вошла, намеренно задев его плечиком. И услышала прерывистый, судорожный вздох. Она тоже затаила дыхание. Что сейчас будет? Наверное, он подойдет поближе. Обнимет. Поцелует. Или сразу отнесет ее в спальню, забыв про гостей.
Но ничего такого он не сделал.
Просто смотрел на голубое шелково-атласное платье.
— Под ним есть трусики? — глухо спросил он.
— Хочешь проверить? — безмятежно проговорила она, умоляя сердце не стучать так громко. И отправилась на поиски бокала вина.
Финн шел за ней по пятам через всю комнату. И Амбер почти физически ощущала, как он пересиливал себя, помимо воли следуя за ней. Женщины провожали черноволосого красавца алчными взглядами. Но сейчас Финн смотрел только на нее. Впервые за все время их знакомства она управляла ситуацией и в полной мере ощущала свое превосходство.
Дрожащей рукой Амбер взяла бокал шампанского у проходящей мимо официантки, выпила его в одно мгновение и огляделась. Как хорошо, что в магазине ей попалось яркое платье. По традиции — ведь это же Лондон — все приглашенные дамы оделись в черное. «Любой иностранец вполне серьезно мог бы решить, что по ошибке забрел на похороны», — усмехнувшись, подумала Амбер. Дурное предчувствие витало вокруг и давило на плечи, как тяжелая мантия... пожалуй, сейчас она согласилась бы с иностранцем. Амбер завертела головой, высматривая, чего бы еще выпить.
— Собралась напиться? — раздался за спиной знакомый баритон. Угрюмый Финн навис над ее плечом; удивительно, но его присутствие пьянило сильнее всякого шампанского.
Амбер гордо вздернула носик.
— Может, и так.
— Почему?
— Ты еще спрашиваешь? — Она стремительно повернулась. Внезапно ей надоели до тошноты все эти игры, неизвестность, сомнения. И то, что ее Финн, такой близкий и любимый, может в одно мгновение превратиться в холодного, чужого незнакомца. Надоело. Она не дождется полуночи, потому что терпение иссякло. Критический момент настал. — Ты увиливал от ответа, грубил и вообще странно себя вел в последние дни... — (Он молчал.) — Итак, Финн, ты ничего не хочешь сказать? Понятным, человеческим языком?
