Елена Чалова - Пустите меня в Рим

– Не нужно. Понимаете, купила его сама не знаю почему. Хотя абсолютно не мой цвет, я ношу только холодные оттенки. А вам действительно очень идет.

Прямо с ума сойти какой день сегодня – и секс на работе случился, и подарок обломился, а ведь еще не вечер, подумала я. И точно. Как в воду глядела. Вернувшись вечером домой, я застала семейство моих друзей в состоянии нездорового затишья.

Быстро оглядев детей, Светку и ее восточного красавца, я убедилась, что все выглядят вполне здоровыми. За поздним ужином Светка долго хмурилась и со стуком швыряла на стол тарелки. Потом все же раскололась. Оказывается, завтра вечером приезжают родственники мужа, которые, по славной восточной традиции, на гостиницы тратиться не будут, а хотят остановиться, как всегда, у Ромиля. Впрочем, зря я наехала на Светкиного красавца. При чем тут Восток? Найти в Москве недорогую и нормальную гостиницу нереально – проще отыскать призрак Иосифа Виссарионовича на Красной площади. Сама же Светка, когда я на второй день по приезде попыталась вякнуть, что не хочу их стеснять и что надо бы поискать гостиницу, хрюкнула и заявила, что в этом славном городе есть два типа отелей – «Мариотт», куда я смогу попасть, только если стану женой Абрамовича или, на худой конец, арабского шейха; и гостиница «Молодежная», которая являет собой притон с большим и постоянно проживающим населением и может служить иллюстрацией к учебнику по уголовному праву.

Пока Светка дулась на Ромиля, я залезла в его компьютер и углубилась в Интернет. Так, что тут у нас? Ага, сдаю квартиру... Сколько? Может, это в районе Тверской? Ах, Марьино... Что-то дороговато... Очень скоро я убедилась, что моих средств хватит только на комнату. Нет, если отдавать за жилье всю зарплату, то я смогу шиковать на отдельной площади, а если я имею привычку кушать минимум два раза в день, обожаю тряпочки и посиделки в кафе, то мой удел – комната. Ну что ж, ищем комнату. Вскоре мне подвернулся весьма неплохой вариант: сталинский дом, что гарантировало приличные потолки и некоторое количество воздуха, 14 квадратных метров, хорошая мебель (по этому поводу я не обманывалась, ну да там посмотрим). Милая хозяйка и божеская цена. Я позвонила по указанному номеру, хозяйка назвалась Марией Алексеевной и тщательно выспросила, кто я и откуда, и где работаю, и каковы мои планы на будущее. Честно сказать, я вовсе не возражала против допроса – он показался мне залогом того, что кого попало Мария Алексеевна к себе не пустит. В конце концов, заявив, что документы мои она проверит со всей тщательностью и, если что не так, выгонит с порога, хозяйка велела приезжать. Я вызвонила Дима, который согласился помочь с переездом, и отправилась с хорошей новостью к Светке.

Услышав мой полный энтузиазма лепет про комнату, Светка разъярилась пуще прежнего и заявила, что Ромиль меня отвезет и сам посмотрит, что это за хозяйка и что за место. Я уперлась и сказала, что поеду с Димом и, вообще, он уже в пути. Тут Светка в запале ляпнула, что «этот твой Дим вообще ни рыба ни мясо и толку с него…». Я использовала этот тактический промах подружки, чтобы обидеться, и поползла собирать сумки. Светка явилась через пять минут просить прощение. Признала, что Дим «ничего», и слезно канючила на нее не злиться, так как она, Светка, любит меня как сестру, особенно последнее время, потому что со мной и поболтать можно, и посуду я мыть не возражаю, и, вообще, в доме хоть нормальный человек был, с которым и поговорить интересно, а то эти – кивок в сторону двери, за которой затаилась семья, – только жрать им давай.

– А вот и неправда, – донесся из-за неплотно прикрытой двери возмущенный голос мужа. – Я, между прочим, билеты в театр на субботу купил. В Ленкоме премьера, но если ты не хочешь...

– Мамоська, мамоська, – завел мелкий голосок. – Мамоська хо-ошая!

Следом кто-то громко басом заревел.

Светка вздохнула.

– Иди жалей свой цирк. – Я толкнула ее к двери. – Ничего со мной не будет, не волнуйся. Звонить обещаю каждый день.

Я едва успела собраться, как на пороге уже топтался Дим. Он, видимо, понял, что особой популярностью у Светки не пользуется, так как быстренько подхватил сумки, меня и потопал к выходу. Однако я заметила, что с Ромилем они общались очень дружественно и Дим успел сунуть ему какой-то диск со словами:

– Это свежачок. Никаких шансов, что твои суслики прорвутся.

Тот благодарно заулыбался, и у меня просто дух захватило – парень словно сошел с картинки модного журнала. Благодаря смуглой коже, пристрастию к белым рубашкам и футболкам и постоянной легкой небритости, он немного напоминал мне рекламу Кельвина Кляйна – такой весь в черно-белых тонах, очень просто, неизменно стильно и сексуально.

– Удивляюсь, как тебя Светка раньше не выгнала, – хмыкнул Дим, когда мы шли к метро.

– Почему это она должна была меня выгнать?

– Ты бы видела, какими глазами ты таращилась на ее мужа! Только что слюни не текли.

– Хорош гнать! Ничего подобного!

– Хо-хо!

– Дурак ты, и все! Ромиль, между прочим, очень красивый парень, даже ты мог бы это заметить…

– Он не в моем вкусе, – буркнул негодяй.

– …поэтому смотреть на него приятно, не то что на некоторых.

– И кто же это у нас сегодня так неприятен для глазок твоих, с утра опухших?

– Ах ты... ты... Я плакала! Мы со Светкой расстроились, что мне придется съезжать! А ты чурбан бессердечный! И ботинки у тебя грязные! А на свитере петля поехала.

– Ну и что? Зато он теплый.

Некоторое время мы продвигались к цели в молчании, которое прерывалось только необходимыми репликами типа «не лезь под машину» и «достань у меня из кармана карточку на метро. Не в этом, в заднем».

– Кто носит карточки на метро в задних карманах джинсов?

– Я ношу. Они там меньше мнутся, чем в боковых.

– А в куртку нельзя положить?

– А где твоя карточка, тетенька воспитательница?

– В сумочке!

– Ага, значит, я могу пойти покурить.

– В смысле?

– Пока ты будешь там копаться, пройдет уйма времени.

И все в таком духе.

Кстати, в метро у меня случился некоторый шок. Пока я копалась в сумочке, у турникетов нарисовалась группа молодых людей хипповато-немытого вида: плетеные фенечки на руках и тощих шеях, длинные немытые волосы, гитара в рюкзаке у одного из парней. Они подошли к женщине в униформе и принялись канючить, что у них нет денег и не могла бы она их, Христа ради, пропустить просто так?

Тетка раннего пенсионного возраста с утра пребывала в настроении боевого слона, в субботу утром народу было немного, и она, видимо, решила оттянуться по полной. Поправив на голове вязаный берет, а на могучей груди значок, тетка завела:

– Ах вы, проходимцы, тунеядцы! Бесплатно они хотят ехать! Денег у них нет! Работать надо, а не таскаться по улицам с утра пораньше с гитаркой и девками.