Ксения Беленкова - Вьюга юности
– Димон, как думаешь, надо пионерскую организацию восстановить? – спросил он как-то, аккуратно подстригая ногти.
– Не знаю, не думал об этом, – честно признался Димка. – Нужно, наверное. А может, ну ее?
Никита тщательно достриг ноготь на мизинце и с укоризной посмотрел на брата.
– А о чем ты вообще думаешь?..
Вопрос поставил Димку в тупик. И правда – он не мог припомнить ничего существенного из своих размышлений. Иногда Димка всерьез раздумывал, как отличить правый носок от левого. Или сколько листьев падает в день с осеннего клена. А однажды на полном серьезе спросил Никиту:
– Слушай, а ты ночью переворачиваешь подушку?
– Зачем? – Никита нахмурил лоб.
– Ну, от щеки подушка становится теплой, тогда я переворачиваю ее другой стороной и снова ложусь – так прохладно и приятно сразу.
Никита посмотрел на брата, как на ребенка, сосущего палец ноги – с нескрываемым удивлением – и как это у него выходит, быть таким непосредственным? Но ничего не ответил.
Вот такие простецкие вещи интересовали порой Димку.
Сейчас, догоняя идущую впереди Сашу, он сбивчиво размышлял – о чем же с ней можно поговорить? Чем заинтересовать? Никита тут нашелся бы сразу. Да ему и говорить ничего не надо – девчонки сами смотрели ему в рот. Кажется, если Никита просто встанет и откроет рот, то тут же соберется с десяток девчонок, чтобы туда заглянуть. Как-то все у него здорово получалось: и на гитаре запросто играл. «Уматурман», «Сплин», «Високосный год» или «Трофима»? Пожалуйста! Не то что девчонки, даже их мамы заслушивались. Да и в спортзале Никита с легкостью тягал гири, как будто это были елочные шары. Даже учеба давалась ему легко. Димка же не увлекался ни музыкой, ни спортом, учился слабо, а самым несносным вопросом считал дежурную фразу: «Какое у тебя хобби?»
Никакого хоть мало-мальски пристойного хобби у него не было. Миша как-то пытался приобщить друга к рисованию и даже брал в поездки с Павлом Львовичем на «Божьей коровке», но художество казалось Димке чем-то вроде списывания у природы. Подглядел и перерисовал. Только зачем? Когда натуру все равно не переплюнешь. Таким образом, ценителем искусства он тоже не стал. Любое собирательство – от бабочек до баночек, казалось ему захламлением дома бесполезными вещами. От компьютерных игр кололо глаза и развивалась зевота. Пожалуй, единственное, что ему действительно нравилось, – это просто жить. И тут на редкость сложно было найти компанию по интересам. Обычную повседневную рутину принято ругать. Так что и поговорить-то Димке о жизни, по сути, было не с кем. Даже с Мишей они все больше молчали.
Отсутствие хобби и стоящих интересов сильно осложняло Димке общение с девушками – возможность произвести на них впечатление казалась минимальной. К тому же робость не позволяла болтать о каких-нибудь ничтожных глупостях:
«Тебе идет новая прическа».
«Спасибо!»
«Погуляем?»
«Возможно…»
Завести такой разговор мог кто угодно – даже самый последний идиот без хобби – только не Димка.
Как-то раз, вдохновленный двумя прочитанными книгами, он решил было вступить в интеллектуальную беседу с хорошенькой одноклассницей и ляпнул что-то про Сэлинджера.
– Селин жирный? – негодующе воззрилась на него одноклассница.
И Димке пришлось долго объяснять, что он никоим образом не хотел обидеть великого актера, прославляющего нелегкий труд отечественных милиционеров. Пока шла эта глубокомысленная беседа, Димка вовсе перехотел сближаться с этой девчонкой.
Так он и дожил до шестнадцати лет, не встречаясь ни с одной девушкой. Однажды Никита решил было поспособствовать этому процессу и привел брата в компанию, где девчонки роились, как осы в улье. Так и впивались взглядами в парней. В обществе брата Димка словно попадал в ореол его обаяния: как земля, залитая солнечным светом, рядом с Никитой он будто бы смотрелся ярче и краше.
– Ты брат Никиты? – спросила какая-то девчонка, игриво сдувая лакированную челку со лба.
– Да.
– А ты милый…
Эта девчонка была очень модной и, наверное, считала себя немыслимо красивой. Но Димка ровным счетом ничего не понимал в этой моде. От яркой бижутерии у него рябило в глазах, а кукольная стильная прическа вызывала ощущение, будто ты находишься в магазине игрушек. Боевая раскраска глаз делала модницу похожей на рыбу – Димка видел когда-то целые косяки таких рыбешек в программе «Живой мир». Надо сказать, на дне океана, среди кораллов, они смотрелись очень забавно. Но увидеть такую лупоглазую селедку, да еще с лакированным начесом, в компании друзей, ему уже не было так весело. К несчастью, вместо хвоста у этой русалки были ноги – тонкие, как две пипетки. Но, несмотря на это, Селедка все время рвалась танцевать. Пипетки ног завершались громоздкими туфлями с каблуками такой величины, что модница передвигалась, словно на ходулях. При этом ее колени странным образом выгибались назад. Димка как раз размышлял над тем, как выглядит гибрид селедки и кузнечика, когда Модница пригласила его танцевать. В танце она извивалась всем телом, размахивала руками и строила глазки. Димка же все время вынужден был находиться в боеготовности, ожидая, что вот-вот его поцарапают локтями или ресницами. Но самое страшное ждало его впереди – на медленном танце. Тогда Селедка повисла на нем, как на вешалке, и начала тяжело дышать в ухо. От чего Димке казалось, что он сам – выкинутая на берег рыба, которая слышит недосягаемый шум прибоя. Ему одновременно стало душно, и мороз пошел по коже. А Селедка между тем подняла голову и выпучила глаза так, что казалось, они вот-вот выпадут из глазниц вовсе. У Димки возникло ощущение, что правым глазом Селедка смотрит на его правое ухо, а левым – на левое. Выпятив густо накрашенные губы, она потянула их вперед, как бывалая соблазнительница. Димка понял – она целит ему в рот. Залакированная челка модной красотки наждаком прошлась по Димкиным глазам, а затем врезалась в нос. Резкий запах лака защекотал ноздри. Димка не выдержал и чихнул так сильно, что у Селедки с одного глаза слетели накладные ресницы. Вместо поцелуя он получил увесистую пощечину, чем остался крайне доволен. Зато Селедка носилась по дому и вопила так, что, будь этот дом океаном, в нем непременно бы случилась буря. Модница обзывала Димку неблагодарным хамом, больным идиотом и вообще сумела вспомнить столько эпитетов, что впервые заслужила его уважение. Димка и подумать не мог, что Селедка умеет связать больше пары слов. Как всегда, улаживать ситуацию пришлось Никите. И на подобные вечеринки после того случая он брата уже не брал, да Димка и не обижался – каждому свое. Никите – толпы поклонниц, что готовы ловить каждый его чих, а Димке хватит и одной заветной мечты. И на нее он чихать вовсе не собирался!..
