Вайолетт Лайонз - Родственные души
Однажды она спросила мать, откуда берутся дети. И та сказала так, как никогда не придется сказать ей, Эльвире: «Когда люди очень сильно любят друг друга, они делают нечто совершенно особенное. Некоторые считают это сексом.
Но когда мужчина и женщина относятся друг к другу так, как должно, правильно, это называется заниматься любовью.
Вспомнив сейчас, через много лет, слова матери, Эльвира не смогла удержаться от слез.
Да, все так — она занимается с Дереком любовью, а он всего лишь практикует с ней секс.
— Дороти, маленькая, — простонала она, вытирая тыльной стороной ладони катящиеся по щекам слезы, — что же мне теперь делать?
То ли услышав свое имя, то ли просто потревоженная всхлипываниями Эльвиры, девочка заворочалась, широко открыла голубые глазки и, обнаружив, что находится в совершенно незнакомом ей окружении, заплакала, давая понять, что требует к себе внимания, причем немедленно.
Глава 9
Дерек вернулся домой ближе к вечеру. Стояли самые короткие дни в году, и затянутое плотной пеленой свинцовых туч небо уже потемнело. Снег, на некоторое время было прекратившийся, пошел с новой силой. Окрестные поля и холмы покрывались пушистым белым ковром, с каждой минутой становящимся все толще.
Сняв куртку и повесив ее на крючок в холле, он ожесточенно затопал ногами, стряхивая налипший на них снег. И сами эти движения прекрасно отражали владеющие им чувства.
Дерек замерз, был голоден, но что самое главное, настроение у него было просто отвратительное. Поиски матери ребенка окончились безрезультатно, что, естественно, вызывало в нем глухое раздражение.
Куда, черт возьми, подевалась Оливия? Он побывал всюду, где та могла быть. А может быть, ему просто не все известно?
Сидя на обитом золотистой тканью диване с по-детски поджатыми под себя ногами, Эльвира выглядела совсем юной девушкой. Головка Дороти, укутанной в белое одеяльце, удобно лежала на сгибе одной ее руки. В другой Эльвира держала бутылочку молока с надетой на нее соской, которую малышка жадно сосала, причмокивая от удовольствия. Лампы были потушены, вместо этого Эльвира разожгла в камине огонь, от которого исходил мягкий колеблющийся свет.
При виде этой сцены у Дерека перехватило дыхание. Ему с трудом удалось сдержать рвущийся наружу стон. Здесь, прямо перед ним, находилось все, чего он хотел, хотел всегда. Он готов был стоять так до бесконечности и молча наблюдать за происходящим.
Однако либо не до конца подавленный стон, либо что-то еще привлекло внимание Эльвиры, заставив ее поднять голову.
— А, вот и ты. Наконец-то. Я уже было решила, что ты никогда не вернешься домой.
Что-то в словах Эльвиры, в самом тоне ее голоса показалось Дереку несправедливым и обидным, отнюдь не улучшив и так скверное настроение.
— Я разыскивал мать Дороти и не хотел возвращаться до тех пор, пока не найду!
— И ты ее нашел? Тебе это удалось? Где же она?
— Черт его знает где! Как сквозь землю провалилась! Неужели ты думаешь, что я вернулся бы, если бы у меня оставалась хоть какая-то надежда?
— Значит, ты ее не нашел…
Эльвира была явно разочарована, но далеко не в той степени, как сам Дерек.
— Разве по мне не заметно? — огрызнулся он, включая верхний свет.
Повернувшись, Дерек со злорадным удовлетворением увидел, что заливший гостиную яркий свет разрушил очарование развернувшейся перед ним минуту назад сцены. Ведь следовало признать, что в сущности все это было лишь иллюзией, не имеющей никакого отношения к истинному положению вещей, фантазией, обусловленной стремлением выдать желаемое за действительное. Он видел не то, что существовало на самом деле, а то, что ему хотелось увидеть.
— Я просто подумала… Я надеялась…
Дерек знал, на что надеялась Эльвира, разочарование, звучащее в ее голосе, не оставляло в этом никакого сомнения. Она рассчитывала на то, что он приведет с собой мать Дороти, которой можно будет отдать девочку, забыв о ней навсегда. Именно тем, что этого не случилось, и объясняется недовольное выражение ее лица.
— Что ж, не хочется тебя расстраивать, но я ее не нашел. Более того, я не нашел никого, кто хотя бы видел ее или знает о местопребывании этой женщины.
От образа молодой матери, так поразившего его воображение в первый момент появления в гостиной, не осталось и следа. Более того, понимание того, что породило это видение, причинило ему душевную боль.
Дерек был сыт по горло Рождеством и всем, что с ним связано, в том числе и образом Мадонны с младенцем, растиражированным на множестве попадающихся на каждом шагу открыток и плакатов. Образом, ассоциирующимся с нежностью, любовью и преданностью, лежащими в основе всех особых взаимоотношений между людьми.
Возле местной церквушки были выставлены традиционные рождественские ясли. И, ища Оливию, опрашивая каждого, кто хоть как-то мог помочь ему обнаружить ее местопребывание, Дерек несколько раз проходил мимо них.
Весьма реалистично вылепленные фигуры библейских персонажей были изготовлены в половину человеческого роста, и выражение, которое он якобы увидел на лице Эльвиры, принадлежало скульптурному изображению Мадонны.
Эльвира и Мадонна… просто смеху подобно!
Наивные иллюзии прошлого понять еще можно, но это уже не лезет ни в какие ворота! Кого он пытается обмануть?
Только сейчас до него дошло, что основной причиной испытанного им по возвращении раздражения были резко и неприветливо прозвучавшие слова Эльвиры: «Я уже было решила, что ты никогда не вернешься домой». Домой, вот в чем дело! Однако никогда еще в своей жизни Дерек не чувствовал себе менее дома, чем в эту минуту.
— Я потерпел полную неудачу!
— Очень жаль. И что мы теперь будем делать?
Девочка, лежащая на руках Эльвиры, допила молоко и с громким чмоканьем оторвалась от соски, что привлекло внимание Эльвиры.
— Ничего не осталось! Вот это да! У нее просто поразительный аппетит! Со времени твоего ухода она ест уже второй раз.
Придерживая рукой за спинку, она осторожно устроила ребенка в вертикальном положении. Головка девочки уже начала сонно клониться, глазки закрывались.
— Хорошая девочка! — В мимолетно брошенном на Дерека взгляде промелькнула радость, исчезнувшая так же быстро, как и появилась.
Ее сменила нарочитая деловитость. — Надо будет сменить ей пеленки. И она наверняка снова уснет. Передай, пожалуйста, мне сумку. Там должно быть все необходимое.
Эльвира говорила только лишь для того, чтобы нарушить гнетущую тишину, чтобы не позволить себе задумываться над тем, что кроется за взглядом зеленых глаз Дерека, какие мысли теснятся в его голове.
