Элизабет Беверли - Не было бы счастья...
В его глазах недоумение сменилось подозрительностью, однако Зои не поняла, что он себе вообразил.
— Расскажешь? — через миг спросил он. Нет, подумала она. Она никому об этом не рассказывала. Купер знал ее историю только потому, что сам вытягивал Зои из черного отчаяния, когда ее бросил муж. Но в Джонасе было что-то такое, что подталкивало ее довериться ему и поделиться болью прошлого. Она не объяснила бы почему, но сейчас ей это казалось самым естественным поступком в жизни.
— Мне было семнадцать лет, когда я забеременела, — начала она каким-то чужим, далеким голосом.
— Забеременела? — повторил Джонас. По его тону она могла судить о глубине его изумления, но не остановилась. Если он сейчас в таком шоке, то что будет, когда услышит продолжение?
— Да, забеременела. Я была безумно влюблена в отца ребенка, и человек этот тоже очень меня любил. Мы тогда были всего лишь подростками, чья страсть вышла из-под контроля, но на этом все сходство с детской любовью и заканчивалось. — Зои вздохнула, окунаясь в воспоминания, которые так долго и упорно прятала даже от самой себя. — Малыш родился вскоре после того, как мы закончили школу, но у нас все было не так, как в фильмах о малолетних родителях. Джек получил место механика, прекрасно зарабатывал, и мы собирались пожениться. Ребенок просто немного ускорил события, вот и все.
Она грустно улыбнулась образам прошлого.
— Мы уехали из Питтсбурга и сняли небольшую квартирку в Саут-Филли, прямо под квартирой бабушки Джека. Она мне помогала с малышом, когда он родился. Мы назвали сына Эдди, в честь покойного отца Джека. Первые несколько месяцев нам было нелегко, но постепенно мы привыкли к родительским обязанностям, втянулись. Мы оказались очень хорошими родителями, — с пылом добавила она. — Конечно, мы были совсем юными, но, похоже, и Джек, и я были просто созданы для семейной жизни. Нам было так хорошо втроем, так весело. Мы с Джеком мечтали о будущем, о том, куда отдадим Эдди учиться и как он окончит школу…
В комнате надолго повисло молчание. Джонас ждал продолжения, а Зои не в силах была говорить.
— И что же случилось? — наконец осторожно спросил он.
Она опять вздохнула. Во время рассказа, сама не замечая того, Зои тискала в руках плотную ткань пледа и теперь, опустив на него глаза, принялась машинально разглаживать складки.
— Случилось то, что Эдди так и не пошел в школу, — совсем тихо сказала она. — В полтора года он заболел менингитом, и через неделю его не стало.
— О, Зои… — Она почувствовала на своей руке ладонь Джонаса и переплела свои пальцы с его в инстинктивном поиске поддержки. — Мне так жаль, Зои.
— Да-а, мне тоже. — У нее задрожал подбородок, и она до боли закусила губу, чтобы удержаться от слез. — Он был таким чудесным ребенком. Невероятно смышленым. К полутора годам Эдди уже ходил и говорил лучше, чем двухлетние. Представь, огромные серые глаза, кудрявые золотистые волосы. Ресницы на зависть любой девчонке. — Она невольно улыбнулась. — Он мог даже птиц в небе очаровать. Каким бы он сейчас стал! В этом году ему исполнилось бы двадцать.
Что-то горячее обожгло щеки Зои, и только тогда она осознала, что плачет. Она не плакала от тоски по сыну уже много-много лет. То, что с ней случилось в ранней юности, словно бы произошло с кем-то другим. Она просто запретила себе думать о своем ребенке и вспоминать его. И иногда ей даже удавалось убедить себя, что ее прошлое было всего лишь дурным сном.
— Зои… — начал было Джонас, но его голос неуверенно затих, как будто он не мог найти подходящих для сочувствия слов.
— Я и Джек пытались справиться со смертью сына. Честно пытались. Даже подумывали о другом ребенке. Но мы были так молоды, так неопытны и в таком страшном, безнадежном горе, что просто не сумели… — Теперь уже ее голос затих на полуфразе. Зои смахнула с лица слезы. — Наверное, я не смогла ему простить, что он от меня отдалился, когда его поддержка была мне больше всего нужна. Но я ведь и сама поступила точно так же… В общем, мы разошлись через полгода после… спустя полгода. Документы я получила в тот день, когда мне исполнилось двадцать.
— И больше… — осторожно спросил Джонас, — больше ты не виделась с ним?
— Только один раз. Лет пять назад, в супермаркете, в центре. Помню, я взяла палтус и уже стояла в кассу, когда увидела Джека в соседней очереди. Он прибавил в весе и заметно полысел, но я его моментально узнала. Впрочем, он меня не заметил, а я подходить не стала.
Зои не сообщила Джонасу, что не подошла потому, что увидела у Джека на пальце обручальное кольцо. А потом… потом девчушка лет шести бросилась к Джеку, требуя взять на ручки, и он со счастливым смехом подхватил ее и несколько раз подкинул в воздух. Так он смеялся очень давно, до того, как умер Эдди.
— Зои, я понятия не имел… — начал Джонас.
— Да, конечно, — перебила она, шмыгнув носом. — Откуда тебе было знать? Об этом никто в Ситоне не знает, кроме Купера, а ему известно лишь потому, что мы с ним дружили с детства. Даже Сильвия и Ливи не знают. И я буду тебе очень благодарна, Джонас, если это останется между нами. Мне тяжело даются воспоминания. И я стараюсь ни с кем ими не делиться.
А с ним все-таки поделилась, про себя закончил Джонас. Не побоялась тяжести воспоминаний. Почему? И теперь, когда он стал одним из немногих посвященных в ее тайну, изменится ли что-нибудь между ними?
— Я ни с кем не была близка с тех пор, как рассталась с Джеком, — продолжала Зои. — Не объясню причины… После развода я была слишком измучена и разбита для каких-то отношений. А позже, когда начала время от времени встречаться с мужчинами, они мне казались… недостойными усилий, что ли. Им всем нужно было все сразу и быстро. А я… в конце концов устала и потеряла надежду. По-твоему, в этом нет смысла?
Джонас мог бы ответить, что она слишком многого требовала от мужчин, что в жизни нужно быть реалистом. Но почему-то в ее словах ему действительно открылся смысл. Разве сам он не чувствовал того же? Разве самому ему зачастую не было жаль времени и усилий на продолжение отношений? У Зои, если уж на то пошло, хоть причина была для такого поведения. А в чем его оправдание?
— Мне нужно идти, — не дождавшись его ответа, тихонько сказала она.
Зои попыталась выбраться из-под пледа, но Джонас прочно сидел на нем, так что она никак не сумела бы освободиться без его помощи. А он сидел не шевелясь, по-прежнему согревая ладонями ее бедра. Зои наконец сообразила, что вставать он не собирается.
— Джонас? Тебе не трудно немножко подвинуться, чтобы я могла встать? Он замотал головой.
— Трудно. Я против.
Она подняла на него глаза — впервые с начала разговора. Но не произнесла ни слова, только смотрела на него, как будто никогда до этого не видела.
