Марион Леннокс - Леди Мармелад

Когда Джессика проснулась, она увидела другой поднос. Его принесла Луиза. Она сидела в кресле и ждала, когда невестка проснется.

— Рауль хотел сам принести поднос, — улыбнулась Луиза. — Мы с Генри с трудом отговорили его. Мой сын очень упрямый.

— Очень, — согласилась Джессика. Она приподнялась. — Извините, что я так долго спала.

— Вы нуждались в отдыхе.

— Наверное. Утро выдалось трудное.

Луиза сочувственно улыбнулась.

— Знаете, я всегда мечтала о королевской свадьбе — пажи, подружки, экипажи, украшенные цветами, белые лошади, главы государств, прибывающие на церемонию… — Она протянула Джессике тарелку и вздохнула. — Мне было семнадцать, когда принц сделал мне предложение, и я не могла поверить в свою удачу.

— Должно быть, это было прекрасно, — мягко сказала Джессика, но Луиза поморщилась.

— Еще бы. Сказочная свадьба, за которой последовала кошмарная семейная жизнь. Надеюсь, что у вас с Раулем будет наоборот.

— Но я…

— Выслушайте меня.

У Джессики не было выбора.

— Я всю жизнь беспокоилась о Рауле. Мой муж считал своим сыном и наследником Жан-Поля. Он обожал его. Через шесть лет родились близнецы — Рауль и Лизль. Лизль… Муж ненавидел физические недостатки. Рауль рано понял, что отец пытается разлучить его с Лизль, и всячески препятствовал этому. Потом мне пришлось увезти Рауля и Лизль в Париж. У меня разрывалось сердце: ведь я оставила Жан-Поля. Рауль вырос с сознанием, что брак и семейные отношения обречены на провал. Важна лишь независимость. — Луиза закусила губу и опустила глаза. — Вероятно, я причинила огромный вред, и загладить его может тот, кто останется сейчас с нами.

— То есть я?

— Если у вас достаточно мужества.

— У меня его нет. Я не могу без боли смотреть на Эдуара. И если Рауль думает, что он может переложить на меня ответственность и уехать в Африку, чтобы спасать чужие жизни…

— Он не уедет.

— А я уверена в обратном.

Луиза поднялась и в отчаянии заломила руки.

— Я понимаю. Жестоко просить вас. Но, если вы покинете нас…

— Вы что-нибудь придумаете. Я сделала все, что могла. Пожалуйста, больше не просите меня ни о чем.

Джессика оставалась в постели до вечера, стараясь не думать о том, что происходит во дворце.

Она гнала от себя мысли о Рауле.

Когда за окном погас последний луч света, в дверь постучали.

— Войдите, — крикнула Джессика, и Рауль открыл дверь.

Вернее, принц Рауль.

На нем была парадная униформа из темно-синей ткани с золотыми аксельбантами. На широкой груди сверкали медали. На боку висела шпага с эфесом, инкрустированным драгоценными камнями.

У Джессики перехватило дыхание.

— Если вы рассмеетесь, я убью вас, — непринужденно сказал Рауль. — Можно войти?

— Вы выглядите потрясающе!

— Нелепо, вы хотите сказать. Если бы парни из моей медицинской команды увидели меня сейчас…

— Если бы девушки из этой команды увидели вас, они бы упали в обморок.

— А вы?

— Нет, но… — Джессика сделала глубокий вдох. — Я не падаю в обморок.

— Вышли из этого возраста?

— Пожалуй.

Рауль задумался и затем загадочно улыбнулся.

— Возможно. А пока вам предстоит одеться. Мама хотела помочь вам, но сейчас ветеринар обучает ее уходу за альпака, так что они с Эдуаром в конюшне.

— И что? — с опаской спросила Джессика.

— Через полчаса прибудут фотографы для официальной съемки. — Рауль повернулся и крикнул: — Мари! Туалет ее высочества!

Появилась маленькая темноволосая женщина. В руках она держала…

Парадное платье? Неужели это действительно оно?

— Мари поможет вам одеться. — Он сочувственно улыбнулся. — Если, конечно, вы не предпочтете, чтобы вас запечатлели в неглиже.

— Послушайте, — в смятении воскликнула Джессика, — что все это означает?

— Сегодня вечером мы должны быть вместе, — сказал Рауль. — Его улыбка угасла. — Вы это помните?

— Д-да, но…

— Вечер уже начинается. Мари принесла вам платье для торжественных случаев, в котором вы будете позировать фотографам. Парикмахер и визажист ждут вас, как и множество репортеров. Как только вы оденетесь, мы впустим прессу. Могу я попросить вас прихорошиться?

— Как вы?

— Вот именно. — Рауль улыбнулся, и на Джессику повеяло теплом.

Сегодня вечером он нуждается в ней. Она согласилась.

— Джесс… — Ее собственное имя прозвучало так нежно, словно он поцеловал ее. Рауль снова улыбнулся ей, и она почувствовала…

То же, что он. Казалось, ему трудно отвести от нее взгляд.

— Подойдите, Мари. Джесс, это платье надевала моя мать, бабушка и прабабушка. Оно имеет историческое значение, поэтому отец не посмел избавиться от него. Мама уверена, что оно подойдет вам.

— Но…

— Джесс, это королевская свадьба. Наденьте его, принцесса Джессика. — Лукаво улыбнувшись, Рауль вышел.

Она потрясенно смотрела на свое отражение в зеркале. Серебристая парча была расшита малиновыми и золотыми нитями. Лиф с глубоким квадратным декольте подчеркивал округлости ее грудей. Рукава, расширяясь от локтей, достигали кончиков пальцев. Легкая ткань, которой были обшиты манжеты, ниспадала почти до колен. Впереди широкая тяжелая юбка касалась пола. На роскошном серебристо-пурпуровом шлейфе был вышит дракон.

— Фамильный герб, — пояснил Рауль. — Думайте, что это домашний любимец. Вы же член семьи.

— Тогда давайте заменим его на маленького желтенького червячка, — предложила она, — потому что я чувствую себя именно так.

Рауль усмехнулся. Отступать было поздно. Джессика не успела опомниться, как к ней устремились репортеры и операторы, и она попыталась найти спасение в юморе:

— Мне не хватает только колпака, чтобы походить на принцессу из комиксов.

Эти слова были встречены гробовым молчанием. Джессика поймала укоризненный взгляд Рауля. Он опасается, что она подведет его?

— Ну, придется обойтись без него, — грустно сказала она. — Я думаю, дорогой, что, раз уж мы останемся на ночь в замке, я обойдусь этим старым платьем. В конце концов, — Джессика кокетливо улыбнулась Раулю, — ты одет явно не для прогулки.

В его глазах промелькнуло удивление, сменившееся восхищением. Репортеры, словно не веря своим ушам, замерли. Но вскоре молчание сменилось смехом.

Джессика умела обращаться с представителями прессы. Так как ее модели были широко известны, у нее часто брали интервью, и она научилась манипулировать репортерами в своих интересах. Теперь она не обращала внимания на вопросы, на которые не хотела отвечать.