Фиона Уокер - Правила счастья
– Что? – он, казалось, вообще не воспринимал ее шуток: либо решил на них не реагировать, либо не понимал.
– Сегодня был мой день рождения, – вздохнула Джуно, пониже наклонив голову, так как он тер губкой ее плечи.
– Ты мне ничего не сказала об этом, – губка с бульканьем опустилась под воду – Джей сжал ее, выпуская воздух.
– А чем тут хвастаться?
– Сколько тебе исполнилось? – Он провел губкой по ложбинке на ее спине.
Джуно под водой скрестила пальцы на руке. Двадцать пять, – она почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и, чтобы скрыть смущение, наклонила голову пониже и подвинулась к нему поближе:
– Пожалуйста, продолжай.
– Мне нравится эта штучка у тебя на спине, – он провел губкой вдоль ложбинки. – У большинства женщин тут торчат позвонки, как шишки.
Я вообще та еще штучка, – Джуно сжала пальцы у него на ногах.
– Да уж, это я заметил.
Они еще долго лежали в ванне, так что кожа у них на пальцах сморщилась, а на теле уже скрипела, хоть и была покрыта сладкой испариной предвкушения.
– Вода остыла, – сказал Джей. – Чуть теплая, как ваше английское пиво.
– И тоже без пены, – в тон ему ответила Джуно, подхватив шутку.
Снимая полотенце, она почувствовала острый приступ смущения, и вновь волна сомнения прокатилась у нее в душе, словно отражение волны, поднявшейся в ванне, когда она вставала.
Джей по-прежнему лежал в воде, глядя на нее прищуренными блестящими глазами. Совсем как у волка: бледно-золотые, чужие и опасные, – подумала Джуно. Недаром же ему нравится носить этот зуб на шее. Он волк в волчьей шкуре. Несмотря на розоватый цвет разогретой кожи, в его удлиненном теле было что-то не только притягательное, но и пугающее. Кроме традиционной кельтской татуировки на правой руке, на плече была вытатуирована маленькая сосулька: казалось, что неаккуратный рисунок синего цвета с неровными краями выполнен при помощи обычного ножа и чернил.
Она обмоталась полотенцем и сделала шаг назад:
– Пойдем в постель?
Джей оставался в воде, желтые глаза не мигая смотрели на нее:
– В твою или в мою?
Она хотела шутки ради сказать «в общую», но передумала. Вместо этого, заметив краем глаза в запотевшем зеркале свое распаренное лицо и растрепанные волосы, она произнесла, совершенно упав духом:
– В любую – тебе выбирать.
– Ну что ж. Твоя завалена разным хламом. У меня чистая простыня.
Что-то уж очень по-домашнему все это происходит, в панике подумала Джуно. А ведь она собиралась сыграть роль необузданной соблазнительницы, а не домохозяйки. Еще немного, и они прихватят с собой в постель по чашечке какао и грелку с теплой водой. Нужно срочно пробудить в себе внутреннюю роковую обольстительницу, где, черт возьми, моя femme fatale.
Джуно подошла поближе к зеркалу. Ей показалось, что ее внутренняя роковая обольстительница настоятельно рекомендует ей срочно принять кое-какие меры и причепуриться. Волосы были в полном беспорядке, а на подбородке начал набухать предменструальный прыщ.
– Тогда идем в твою, – по-прежнему не оборачиваясь к нему, Джуно обшаривала глазами полки над раковиной в надежде найти завалявшийся тюбик с маскирующим кремом или пудру, которыми она могла бы украдкой воспользоваться под предлогом чистки зубов, например. Но там не оказалось ничего подходящего. Косметичка была у нее в комнате. Необходимо срочно изобрести предлог, чтобы зайти туда. За расческой – это отличный предлог, но вот только расческа лежит в ванной, на самом видном месте.
– Мне нужно взять противозачаточный колпачок, – объявила она, прежде чем до нее дошел смысл сказанного.
У себя в спальне она громко застонала и несколько минут билась головой об кровать. Боже, как это все неаппетитно, несексуально! Господи, Джуно, что с тобой? Сначала ты, как дежурная горничная, организуешь размещение по спальням, затем в припадке самонадеянности заявляешь, что тебе необходим противозачаточный колпачок, который к тому же ты еще в прошлом месяце как-то ночью проколола булавками – чтобы неповадно было, поддавшись соблазну, откликнуться на телефонный призыв Джона подогреть их остывшую, словно пицца навынос, любовь с доставкой на дом. Ты тупица, Джуно! Вспомни об искусстве спонтанного обольщения! Похоже, ты плохо понимаешь смысл слов «действуй в нужном направлении». Ты не Самка, о, нет! Ты просто жалкая дуреха.
А всему виной эта неожиданно нахлынувшая самонадеянность. После Джона ей не так уж часто приходилось обмениваться с мужчинами не то что телесными флюидами, но даже номерами телефонов. Совсем несложно держаться уверенно, когда ты одета, но вместе с платьем ты расстаешься с этим замечательным качеством, превращаясь в болтливую истеричку, острящую кстати и некстати. Ее тело кричало: «Да, да, да!», в то время как ее рот нес всякую околесицу. Она находила Джея безумно сексапильным, у нее кружилась голова от желания быть сегодня вечером непобедимой обольстительницей и уложить его в постель с всезнающей улыбкой на устах и сонмом бесстыдных замыслов в голове, но вряд ли она блестяще справилась с этой задачей. Какая-то часть ее существа хотела, чтобы он повелевал ею и взял управление ситуацией в свои руки. А он, несмотря на холодный и резкий тон, похоже, предпочитал игру «следуй за лидером».
Итак, я намерена лицом к лицу встретиться со своей внутренней роковой обольстительницей, со своей подлинной сексуальностью, твердо сказала себе Джуно. Я хочу быть в сексе такой же беззаботной, распутной и безудержной, как Лидия. Я занимаюсь этим для своего собственного удовольствия и развлечения, как и подобает зрелой, сексуально раскрепощенной женщине, которая умеет в постели быть властной и эгоистичной, которая обладает высоким либидо и позитивным я-образом и не стыдится своего тела. Сейчас-сейчас, вот только сначала нужно замазать этот дурацкий прыщик на подбородке…
Из ванной комнаты донеслось громкое журчание, которое свидетельствовало о том, что Джей вынул пробку из ванны.
– Джуно, все в порядке? – донесся его голос из коридора.
– Все отлично, – она торопливо обрабатывала подбородок рассыпчатой пудрой.
Повернувшись, она увидела, что он стоит на пороге в своем пушистом зеленом купальном халате.
– Ты выглядишь немного бледной, – он прислонился плечом к дверному косяку и стал вытирать свою мокрую гриву капюшоном халата.
– Это из-за освещения, – Джуно взглянула наверх, на светильники в потолке, и зажмурилась. По собственному опыту она знала, сколь непривлекательно выглядит лицо в их свете. Недавно, на одной из самых отвязных вечеринок у Шона, она забрела сюда в поисках его приятеля Барфли – тот голышом неподвижно распростерся на кровати, питая слабую надежду на какие-либо ответные действия с ее стороны. В ярком свете галогеновых лампочек он выглядел скорее как труп в ожидании вскрытия, чем как объект желания. Она легла на диване в гостиной.
