Сандра Мэй - Ничего личного
На крыльце она замерла, не в силах справиться с нахлынувшим восторгом. Теперь, когда все машины были отогнаны в гараж, и ничто уже не нарушало лесного колорита, вокруг царило великолепие Монтаны.
Деревья высились над Домом зеленым шатром, а лужайка перед крыльцом утопала в солнечных лучах. Легкий ветерок доносил аромат неведомых цветов, воздух был напоен свежим запахом листвы и травы. Джош Белью оказался прав: воздух Монтаны можно было пить, как хмельное вино.
Белинда вовремя посмотрела под ноги — иначе непременно свалилась бы с крыльца. Только этого и не хватало, подумала она с возмущением. Так могла повести себя Тумба Карр, Белинда-Мымра, Чучело в Драных Колготках, но никак не эта, новая, изрядно помолодевшая СИМПАТИЧНАЯ БАРЫШНЯ, как назвал ее давеча Джош.
Она подала руку Мэтью и спокойно спустилась с крыльца. Они пошли по дорожке, усыпанной гравием и еще носившей на себе следы разрушения, произведенного «хаммером» Джоша Белью.
Навстречу им шел высокий пожилой человек в шикарном охотничьем комбинезоне и высоких шнурованных ботинках. При виде Карлайла он приветственно вскинул руку, в которой болталась связка окровавленных птичьих тушек. Белинда тихо охнула и спряталась за спину Мэтью, торопливо пряча очки в карман джинсов. Лучше уж видеть все слегка в тумане, чем смотреть на убитых животных…
Высокий пожилой заговорил, и Белинда едва сдержала нервный смешок. Голос у него был совершенно неподходящим для такой внешности — пронзительный, немного жеманный, с растянутыми гласными и слегка присвистывающими шипящими.
— Привет, Карлайл! Рад вас видеть. Только приехали? Кто это с вами? Представьте меня вашей очаровательной спутнице…
Белинда почувствовала, как подлец-румянец снова наползает из-под пуловера. Что ж творится! Второй, совершенно посторонний миллионер за сегодняшний день делает комплимент!
Карлайл отреагировал неожиданно сухо.
— Добрый день, Тревор. Это мисс Карр. Белинда, это мистер Тревор Хант, глава банковского холдинга «Семпико».
Мистер Хант ухватил протянутую руку Белинды потной и холодной ладошкой, с жаром потряс и выпустил. Даже без очков она смогла разглядеть выражение слащавой приторности — или приторной слащавости? — на лице банкира.
— Очень приятно, мистер Хант…
— Для вас — Тревор. Просто Тревор и без всяких мистеров. Я еще сражусь за ваше внимание с Карлайлом. Между нами говоря, он не заслуживает такой Дамы. Он вообще не заслуживает дам, он слишком любит работать.
— Гм… Мы все здесь любим свое дело. Если следовать вашей логике, то вы больше всего любите деньги…
Тревор Хант рассмеялся дребезжащим и абсолютно неискренним смехом.
— Дорогой мой Карлайл, деньги — это единственная вещь на свете, способная не только составить конкуренцию женщинам, но и выиграть это состязание. Любовь к женщине недолговечна, любовь к деньгам неизменна. Отнюдь не все мужчины любят женщин, — но абсолютно все люди на Земле любят деньги. Увидимся за ланчем, дорогая мисс Карр. Карлайл, до встречи. Несу свои трофеи на кухню.
Он удалился, и Белинда откровенно перевела дух. Мэтью с кривой усмешкой взглянул на нее.
— Не слишком приятный тип, верно?
— О да! Или так говорить неприлично?
— Вы искренни — и для здешнего общества это большая редкость. Не меняйтесь. И не бойтесь ни Тревора, ни кого другого. Пойдемте?
И они углубились в лес, следуя узенькой, но ухоженной тропе.
Прогулка захватила обоих, но, в отличие от Белинды, Мэтью чувствовал довольно сильную усталость. С непривычки болела спина, немилосердно жгло в изящных, но неудобных туфлях ноги, он запыхался и, кажется, вспотел. Белинда Карр, напротив, выглядела свежей и бодрой, хотя они прошли по лесу и бездорожью не меньше мили. Легкие кожаные мокасины словно сами несли женщину по тропе, а дышала она на удивление ровно.
Мэтью споткнулся о спрятавшуюся в траве корягу и запросил пощады.
— Я сдаюсь! Давайте отдохнем хоть пять минут.
— Кабинетный работник, сразу видно. Вообще-то я тоже устала.
— Глядя на вас, этого не скажешь. Свежи и бодры. Как вам это удается? Спортом занимаетесь?
— Что вы! Для спорта я слишком ленива и совершенно лишена азарта. Возможно, это все дыхательные упражнения…
— Цигун?
— Нет, не то чтобы цигун…
Она вдруг расхохоталась своим удивительным, звонким, девчоночьим смехом, запрокинув голову и зажмурившись, и Мэтью окаменел. Он вдруг совершенно явственно вспомнил ощущение…
… Рита Дельгадо открыла дверь своего номера и повернулась к Мэтью Карлайлу. Она стояла совсем близко к нему, так близко, что пушистый мех ее белого палантина щекотал его руку.
От Риты пахло духами и совсем немного — шампанским. Черные глаза блестели, полуоткрытые губы напоминали о бутонах роз на рассвете — нежные, розовые, чуть влажные…
Легкая улыбка тронула ее губы, и Рита Дельгадо произнесла своим низким, хриплым, возбуждающе-женственным голосом:
— Такая ночь, Мэтью! Такая ночь способна заставить человека возненавидеть рассвет. Хотите кофе? Или нет, лучше ликер! Ирландский ликер, темный и пряный, как эта ночь! Пожалуйста, не говорите, что у вас еще много работы! Зайдите хоть на пять минут.
И он зашел, несчастный дурак, и пил ликер. А Рита Дельгадо зажгла душную, сладко-ароматную свечу, и шампанское вступило в химическую реакцию с ирландским ликером. А глаза Риты при свете свечи сверкали все ярче и ярче, и белая накидка сползала с низкого диванчика на пол, и Мэтью Карлайл уже не помнил, как и зачем он здесь оказался, он вообще себя не помнил, потому, что это было неважно, неважно, неважно…
Он вдруг понял, что должен поцеловать Риту Дельгадо, а поцеловав, понял, что не может жить без нее, без черных жарких глаз, безупречного тела, горячей белой кожи, хриплого голоса — он влюбился в нее мгновенно и насмерть, не умея этого делать и не понимая смысла того, что делает.
Все потому, что ему тогда очень захотелось поцеловать ее…
Сейчас он смотрел на смеющуюся Белинду, слушал звонкий смех и чувствовал то же самое. И это при том, что вокруг шумел лес, ветер был свеж, и Белинда была похожа на Риту так же, как день похож на ночь!
Тоненькая, точеная брюнетка Рита — и крупная, спокойная, русоволосая Белинда. Черные глаза-пожары — и серые лучистые очи-омуты.
Белинда умолкла и со всхлипом вытерла выступившие слезы. Наваждение вроде бы улетучилось, но Мэтью все равно был настороже.
— Простите. Цигун для ленивых — вот, что это было. В какой-то момент я решила заняться собой. Наверное, так у всех бывает, но выдержать оказалось очень сложно. Короче говоря, сначала отпал бег по утрам, потом упражнения для пресса, потом приседания, а вот дыхательные упражнения мне очень понравились. Их можно было выполнять, не вставая с дивана.
