Наталья Штурм - Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества
Деловой человек Василиса. В ее фирме главным человеком был юрист, а потом шли она и все остальные. Для человека, ведущего бизнес, это супернормально. Но от меня это было все весьма далеко.
— Ты знаешь, Вась, я не забыла еще свои суды по разводу и дележке сына. Это кровавая эпопея, которая никогда не должна повториться. Снова проходить этот судебный ад, осложненный тем, что это другая страна с другими законами, мне не под силу.
— Тогда плати неустойку, — спокойно ответила Василиса.
Письма на почту приходили каждые три дня. День ото дня все более грозные. Шапки на документах носили уже названия испанских юридических компаний, и теперь подписывались не русской риелторшей, а неизвестными мне испанскими лицами.
На мне сошлись джинсы, которые я носила еще до родов, руки вспомнили, как держать сигареты, которые я бросила курить пять лет назад, общение с ушлыми юристами занимало все свободное и несвободное время.
Мне хотелось придушить Дедка. Ничего не значащая в моей жизни фигура сумела доставить мне столько проблем!
События, как четки, нанизывались друг на друга и замыкались в круг: Дед предложил — я поверила — дала согласие риелторам — они, видимо, подмахнули бумаги, чтобы избежать лишней волокиты с оформлением, или просто аферисты… стоп! Тут я поняла, что не надо больше «вынимать мозг» адвокатам, переводчикам и Василисе. Выход где-то близко.
— Не спишь, гадюка? — ласково спросил полутрезвый Роберт, позвонив около трех ночи.
— Тебе будет особенно приятно услышать, что мне не до сна, — мрачно ответила я.
— Что так? — дурашливым голоском спросил бывший муж. — Совесть никак замучила?
— Замучила, конечно, что столько лет на тебя потратила.
— Нет, мышаня, ну, правда, расскажи, что случилось — я порадуюсь, — продолжал ёрничать Роберт.
Состояние было расслабленное. К тому же глобализация моего образа в виде покупателя недвижимости за рубежом грело самолюбие. Я знала наверняка, какой вывод из моего идиотского поступка сделает бывший муж. Что я в состоянии что-то купить. А это для него был неприятный удар серпом.
Я подробно изложила события. Правда, опустила историю с Дедом. Его я виртуозно заменила многодетной семьей, которая в последний момент якобы передумала и не стала вкладываться в мою квартиру.
— Квартирку решила прикупить… А я куплю в Арабских Эмиратах пентхаус за два лимона, чтобы знала, сука, кого потеряла!
Как я и предполагала, Роберту не так важно было что есть у него, — главное, чтобы не было у меня.
— Может, совет какой дашь, опытный ты мой.
— А какой тут совет? Ты лохушка, и развели тебя, как лохушку. Скажи им, что пойдешь в посольство и пожалуешься как на аферистов. Их лишат лицензии и все. Но предоплату ты свою прое…ла, ха-ха-ха.
Оставив Роберта торжествовать над моим финансовым поражением, я легла спать.
А на другой день спокойно без лишних нервов объяснила риелторше последовательность моих дальнейших действий.
Больше писем мне не приходило.
Вроде недавно все было…
А сейчас никто ночью не позвонит, потому что нормальные люди ночью спят. Только Роберт и я не спали на разных концах Москвы, как две совы на ветках разных деревьев.
Куда же он мог деться?..
Я приехала к Василисе забрать лимон. Его вовремя поливали и опрыскивали. За полгода дерево еще больше разрослось, но по-прежнему не хотело плодоносить.
— А я уже привыкла к нему, — улыбнулась Василиса. — Так пахнет вкусно, жду, когда лимоны можно будет прямо в коньяк срезать.
— Я решила отдать его в Ботанический сад, там у него будут братья и сестры, за ним станут ухаживать и любить. А у меня он хиреет, потому что в воздухе нет градуса любви.
— Это у тебя-то?! — сдержанно возмутилась Василиса. — По-моему, ты только и перебираешь кавалеров. Ни у одной моей подруги нет такого конвейера воздыхателей. Ты дождешься, что одна останешься.
— А я и так одна.
Василиса полезла в овощную корзину и вытащила луковицу:
— Салат оливье сделать? Давай настроение твое поднимать.
Я вытащила из сумки готовый салат из «Перекрестка» и отдала Ваське.
— Выложи его в салатницу, только постарайся хоть туда лук не сунуть.
Василиса улыбнулась, но в глазах просквозил холод.
— Вот смотри, в чем твоя ошибка. Ты хочешь, чтобы все было так, как ты хочешь. Извини за тавтологию. Но, дорогуша моя, так не бывает. Давно уже понятно — мужчин без недостатков нет, как и салата оливье без лука.
— Мужчин нету, я знаю. И хуже всего, что у них нет запаха МОЕГО мужчины. Чужеродность отталкивает навзничь. Терпеть, приспосабливаться, слушай, надоело! Ради чего — чтобы не быть одинокой? Но не одинокие женщины также плачут по ночам, потому что они недолюблены, им изменяют, их бьют, используют, с ними не спят. А они терпят. А если не терпят — уходят и становятся одинокими, но спокойными. А насчет лука — тут ошибаешься. Я его не люблю, потому что он плохо пахнет. Клади его только себе, а мне оставь право выбора. Это самое главное право человека — право выбора.
— Твой Роберт пах как надо? — с усмешкой спросила Василиса, опустив глаза в тарелку.
— Да.
— Так что же ты с ним развелась?
— Выбор между жизнью и смертью. Если бы он не распускал руки и ноги — я не ушла бы.
Василиса отправила в рот вилку салата и непринужденно ответила:
— А мне кажется — нормальный мужчина. И симпотный и молодой и бабок до хрена, не изменял. Просто ты не могла с ним договориться.
— «С преступниками не договариваются». Вэ Вэ Путин, — процитировала я.
Василиса легко рассмеялась.
— Слушай, а куда же Роберт все-таки делся? Может, это твой Дед придумал, чем еще обратить на себя внимание?
Я налила в чайник немного воды и поставила на плиту:
— Да ты что… Деда теперь с огнем не найти, он, наверное, в квартире у себя окопался и трясется.
— От этих тихонь никогда не знаешь, что ожидать. Ты тоже не думала, что он тебе может такую подлость устроить. Но устроил же. Обратил на себя внимание, заставил советоваться, звонить ему аж из-за границы, уважать его, а потом ненавидеть. Видишь, сколько эмоций получил в награду за свою любовь тухлый, невзрачный старичок. Ведь он же сделал тебя по полной!
Я внимательно посмотрела на Василису.
И когда я решила, что она меня любит?..
Портрет седьмой
Натуралист
Василиса полностью соответствовала своему имени. Дебелая, роскошная, рыжая, с глазами цвета резеды. Я такие необыкновенные глаза видела только у актрисы Алферовой. Мужчинам нравились Василисины глазки, осанка, полные губы. Жалуясь на одиночество, Васька слегка лукавила. Кавалеров было в изобилии. Не однотипные, разномастные, но все фактурные. В основном работники культуры: артисты, художники, продюсеры. Ей с ними было веселее. Каждый из мужчин поселялся в ее квартире, и какое-то время в тусовой душе Васьки наступало затишье. Через месяц мужчина уходил, выжатый, как лимон в коньяк. Причем всегда без конфликта. В тот момент, когда мои бывшие вынашивали планы мести, нанимали шпионов и громили мое имущество, у Василисы звонил домашний с Пашей и мобильный с Яном, и с обоими бывшими она премило беседовала, обсуждая их проблемы. «И волки сыты и овцы целы», — называла я Василису. «Страсти мадридского двора, — обзывалась в ответ Васька. — Мне проблемы не нужны. Любовь была, любовь ушла — теперь друзьями будем». Васька не ссорилась, просто отползала на мягких лапках, тихо посмеиваясь, как обычно. Миролюбивая женственная кошечка. Но основной прикол в том, что Василиса была замужем. Ее супруг жил отдельно в своей квартире, Василису он не беспокоил, она умела научить людей вести себя как ей удобно.
