Розамунда Пилчер - Спящий тигр
Они вышли из дома. Джордж указал ей на машину, и Селина поначалу решила, что это какая-то шутка. Машина выглядела так, словно ее разукрасили для студенческого карнавала; ей страшно хотелось спросить, сам ли он придумал покрасить колеса в желтый цвет, однако ей не хватило решительности. Они забрались внутрь, Джордж положил пальто Селине на колени, завел мотор, включил передачу и стал разворачиваться, заставляя машину совершать бешеные скачки взад-вперед. Казалось, катастрофа неминуема. Один раз они со всего размаху налетели на стену. Потом сдали назад, и задние колеса нависли над узкой лесенкой, а машина угрожающе зашаталась. Селина зажмурила глаза. Наконец они вырвались из переулка и загрохотали по дороге, оставляя за собой густой шлейф выхлопных газов. Откуда-то из-под ног у Селины раздавался леденящий душу лязг. Обивка сидений прохудилась, ковровое покрытие истерлось много лет назад, и сейчас пол в машине больше напоминал дно помойного ведра. Селине оставалось надеяться, что яхту Джордж поддерживает в более работоспособном состоянии — ради собственного блага.
Тем не менее поездка через Кала-Фуэрте в машине Джорджа Дайера доставила ей немало приятных мгновений. При виде их детишки заливались смехом и махали руками, радостно их приветствуя. Женщины, сидевшие в садиках или болтавшие с соседками, стоя в дверях, улыбались и кивали. Мужчины, сидевшие за столиками кафе или возвращающиеся с работы, останавливались, пропуская их машину, и выкрикивали шуточки на испанском, которых Селина не понимала — в отличие от Джорджа.
— Что они говорят?
— Спрашивают, где это я нашел мою новую сеньориту.
— И все?
— Этого недостаточно?
Они эффектно подрулили ко входу в отель Кала-Фуэрте и затормозили так резко, что из-под колес поднялось облако белой пыли, которая тут же стала оседать на столики и в бокалы постояльцев Рудольфо, сидевших на террасе и наслаждавшихся первым за сегодняшний вечер аперитивом. Какой-то англичанин с возмущением пробормотал «чертов осел», но Джордж Дайер проигнорировал его слова, выскочил из машины, не потрудившись открыть дверцу, и пошагал по лестнице вверх, к двери с занавесом из цепочек. Селина двинулась следом за ним.
— Рудольфо!
Рудольфо стоял за баром. Он сказал на испанском:
— Нечего кричать.
— Рудольфо, где таксист?
Рудольфо даже не улыбнулся. Разливая напитки, он бросил коротко:
— Уехал.
— Уехал? И что, не взял денег?
— Еще как взял. Шестьсот песет.
— Кто же ему заплатил?
— Я, — ответил Рудольфо. — И мне надо с тобой поговорить. Подожди, я должен обслужить клиентов.
Он вышел из-за стойки, прошел мимо них, не говоря ни слова, и исчез за занавесом на террасе. Селина посмотрела на Джорджа.
— Он рассердился?
— На первый взгляд кажется да.
— А где Тони?
— Уехал. Рудольфо ему заплатил.
Ей потребовалась секунда или около того, чтобы осознать масштабы бедствия.
— Но если он уехал… как же я вернусь в Сан-Антонио?
— Понятия не имею.
— Вам придется меня отвезти.
— Я не собираюсь опять тащиться в Сан-Антонио сегодня вечером, и потом билет нам все равно не купить.
Селина прикусила язык. Потом сказала:
— Поначалу Рудольфо показался мне очень милым.
— Как у всех нас, у него есть оборотная сторона.
Рудольфо вернулся; цепочки занавеса звякнули у него за спиной. Он поставил на стойку пустой поднос и повернулся к Джорджу.
Он заговорил по-испански — к счастью, потому что выражения, которые он использовал, никак не годились для ушей благовоспитанной молоденькой английской сеньориты. Джордж горячо защищался. Когда их голоса грозили перейти на крик, Селина, понимая, что ругаются они в основном из-за нее, делала попытки вмешаться, говоря «простите, объясните мне, пожалуйста, в чем дело» или «вы не могли бы сказать это по-английски», однако мужчины даже не смотрели в ее сторону.
Перепалку прервало появление упитанного немца, заказавшего стакан пива; пока Рудольфо отвернулся, чтобы обслужить его, Селина воспользовалась возможностью и потянула Джорджа за рукав.
— Что случилось? Объясните мне, что происходит?
— Рудольфо злится, потому что вы сказали, что будете ждать в Каса Барко, и он решил, что таксист подождет с вами. Ему не нравится, когда незнакомые таксисты торчат у него в баре, накачиваясь бренди, а этот оказался еще и буйным.
— Ох!
— Да уж, ох…
— И это все?
— Конечно, не все. В конце концов, чтобы избавиться от таксиста, Рудольфо ему заплатил. Теперь он утверждает, что я должен ему шестьсот песет, и злится, думая, что я не смогу их вернуть.
— Но я отдам ему деньги, обещаю!
— Не в этом дело. Он хочет получить их прямо сейчас.
Толстый немец, почувствовав накаленную атмосферу в баре, вышел со своим пивом на террасу; стоило ему исчезнуть, как Рудольфо и Джордж снова повернулись друг к другу, но тут Селина сделала шаг вперед.
— Прошу, мистер… то есть, Рудольфо! Это я во всем виновата, и я обязательно вам заплачу, но, видите ли, у меня украли кошелек…
Это Рудольфо уже слышал.
— Вы сказали, что будете ждать в Каса Барко. Вместе с таксистом.
— Я же не знала, что он просидит здесь так долго.
— А ты, — Рудольфо снова повернулся к Джорджу, — где ты торчал все это время? Поехал в Сан-Антонио и пропал, никто не знал, где ты…
— Тебе-то, черт побери, какое дело? Я сам решаю, куда мне ехать и что делать, и не собираюсь перед тобой отчитываться!
— Придется, раз я оплачиваю твои счета!
— Я тебя не просил за меня платить! И счет, кстати, не мой. Вообще, ты все испортил, потому что теперь сеньорита не может вернуться в Сан-Антонио.
— Отвези ее сам!
— Будь я проклят, если поеду! — заорал Джордж. С этими словами он вылетел из бара, парой прыжков преодолел лестницу и вскочил в машину. Селина бросилась за ним.
— Что же мне делать?
Он обернулся и посмотрел на нее.
— Поедешь со мной или останешься здесь?
— Я не хочу оставаться!
— Тогда поехали.
Другого выхода не было. Половина деревни и посетители бара Рудольфо с нескрываемым интересом наблюдали за разыгравшейся сценой. Джордж потянулся открыть ей дверцу, и Селина уселась в машину рядом с ним.
В этот момент, словно по приказу неведомого небесного режиссера, ударила буря.
Небо расколола молния, раздался гром, резкий порыв ветра пробежал по верхушкам сосен. Скатерти на террасе отеля Кала-Фуэрте взлетели и захлопали как плохо натянутые паруса, с прилавка перед магазинчиком Марии сорвалась шляпа и, словно большое желто-розовое колесо, покатилась вниз по улице. В воздухе спиралями закручивалась пыль. Следом за ветром налетел дождь: он шел отвесной стеной, а капли были такие большие и тяжелые, что за несколько секунд сточные канавы наполнились до краев.
