Оливия Голдсмит - Билли-талисман

— Мужчин так легко вспугнуть, — добавил Брайс. — Помню, когда Этан Хаусхолдер мне сказал…

— Не сейчас, Брайс, — прервала его Кэйт.

— Да, простите. Продолжай, дорогая.

Кэйт должна была признать, что Бина не могла найти двух более благодарных слушателей, чем Брайс и Эллиот. Иногда просто выговориться было лучшим методом лечения. Но тут, как только она подумала, что они начинают выпутываться, Бина снова заплакала. Легкие пошлепывания Эллиота и воркование Брайса только усугубляли дело.

— И вот его лицо словно все побелело. И он сказал: «Бина, ты знаешь, что мне придется пробыть в Гонконге почти пять месяцев, и это будет непросто». Он все держался за свой нагрудный карман, и напряжение было почти невыносимое. Мне все казалось: сейчас это произойдет. А он все сидел. Мне хотелось крикнуть: «Почему ты сейчас же не вытащишь эту вещицу оттуда и не попросишь выйти замуж за тебя?» Но — ничего. Он просто сидел, смотрел вниз и доедал этих чертовых цыплят по-рангунски.

Глава X

— И как ты поступила? — спросил Эллиот.

Кэйт боялась, что сейчас услышит, как Бина впала в истерику, набросилась на Джека, устроила страшную сцену или что-то еще более драматичное. Однако Бина ее удивила.

— Конечно же, я пошла в комнату для леди.

— Конечно, — одобрил Брайс. — Не будем говорить, сколько раз мне хотелось самому пойти туда.

— Итак… — продолжала Бина. Она широко распахнула глаза, и они остекленели, словно она увидела ту сцену опять.

Кэйт, Эллиот и Брайс задержали дыхание. Тут зазвонил телефон.

— Черт! — бросила Кэйт и схватилась за трубку, проверяя определитель. — Это опять твоя мама. Я думаю, тебе лучше поговорить с ней.

— Лучше застрели меня! — был ответ. Кэйт застыла на мгновенье. Она бы не смогла изложить ситуацию Майре Горовиц, но сердце не позволяло ей передать трубку Бине. Но она не могла снова не отвечать на звонок…

— Я отвечу, — вызвался Эллиот.

— Не смеши, — сказала Кэйт, осознавая, что он все глубже увязает в ее бруклинской жизни. Она нажала кнопку ответа.

— Кэти! Слава богу! Слушай, тебе известно, где Бина?

— У нее все отлично. Она здесь, со мной, — ответила Кэйт, солгав один раз вместо двух.

— Так пусть она подойдет.

Бина бешено трясла головой, прижав руки к лицу, будто защищаясь от удара.

Кэйт была благодарна за каждую минуту, проведенную в доме Горовицей, иначе даже с учетом ее тренировки никаких психотерапевтических приемов было бы недостаточно, чтобы переговорить миссис Горовиц. Кэйт сыпала льстивыми словами, отвлекала вопросами, убеждала, потом выразила свою любовь к доктору Горовицу. Все это время Эллиот, вращая рукой, настаивал на продолжении разговора, в то время как Брайс, наоборот, приставлял указательный палец к горлу, призывая закончить его поскорее. Можно подумать, ей нравилось быть посредницей! Наконец она повесила трубку.

— Кончено, — сказал Брайс.

— Итак, ты была в комнате для леди, — подсказал Эллиот.

— Да. Знаете, я просто хотела побыть одна хотя бы минуту, перед тем как вернуться, — объясняла Бина. — Я подправила макияж, и я до сих пор должна доллар работнице, хотя и не воспользовалась туалетом. Я только посмотрелась в зеркало и сказала себе: «Бина Горовиц, эта ночь изменит твою жизнь. Будь мила и счастлива».

— То, что и нужно было, — заметила Кэйт.

— Я вернулась к столу, и Джек встал. Он обычно делает так, когда мы в дорогом ресторане. Он наклонился, чтобы помочь мне со стулом и… — она подавилась, — коробочка с кольцом выскользнула из кармана. Это было похоже на автомобильную аварию. Я будто видела происходящее в замедленной съемке. Коробочка с кольцом падала, падала, падала. В момент, когда коробочка коснулась пола, Джек выпустил из рук мой стул. Кольцо вылетело из коробочки, и он пополз за ним. Я застыла, я видела, как кольцо скользило по полу, а эта тупая сволочь официантка согнулась в три погибели, чтобы поднять его.

— Bay! — все, что могла сказать Кэйт.

— И правда — вау, — добавил Брайс.

— И что же ты?

— Я просто села, как индейка, и поняла, что Джек с полу мог заглянуть этой женщине под юбку. Правда, это произошло быстро, потому что она сразу же распрямилась. И она не присела, сгибая колени, как вы, наверно, подумали, а согнулась в талии. И на ней не было нижнего белья.

— Что? — все трое воскликнули в изумлении.

— Ничего. И Джек на полу, смотрит прямо вверх на нее, прямо на нее…

— Мы можем себе представить, — сказала Кэйт.

— И Джек это видел. Все смотрели. Наверно, тогда он и потерял рассудок. Должно быть, именно в тот момент. Джеку удалось подняться и оторвать глаза от ее голого зада, а она поворачивается и отдает ему кольцо. Он встает и кладет его в правый карман. Потом он поднимает коробочку и кладет ее в левый.

Бина на минуту остановилась и замотала головой.

— Он идет назад к столу, — она повернулась к Кэйт. — Я уже не могу быть счастливой, Кэти. Я сказала Джеку, что если он хотел сделать вечер запоминающимся, то ему это удалось. Я чуть не ударила его, я была вне себя. И как вы думаете, что сказал этот гад?

— И что же? — спросила Кэйт.

Бина, снова подражая Джеку, сказала:

— «Я бы не хотел запомнить тебя именно так, Бина».

— Ох, ну и ну, — обронил Брайс.

— Подожди, — оборвал его Эллиот.

— Вы, двое, вы как Твидл-ди и Твидл-веридам, — сделала им замечание Кэйт. — Дайте женщине закончить рассказ, который, похоже, приближается к финалу.

— Почти, — сказала Бина. — Так вот, теперь я гадала, в котором из его карманов было мое кольцо. Это мне напомнило игру, Кэти, в которую мой отец играл с нами, когда мы были маленькими. Ты помнишь, когда он приносил нам подарки, а мы должны были угадать, в каком они кармане.

Кэйт кивнула, почти улыбнувшись при этом воспоминании. Доктор Горовиц был так добр к ней. Обычно он дарил дочке что-нибудь каждое воскресенье, и, поскольку ее отец по воскресеньям обычно отсыпался и редко давал ей деньги, доктор Горовиц всегда дарил Кэйт такой же подарок: большим событием воскресенья был поход в кондитерский магазин и закупка леденцов «Джуниор минт» и конфет «Бит-о-хани». Не говоря уже о комиксах про Бетти и Веронику. Бина и ее семья были очень добрыми людьми, и Кэйт была в бешенстве от того, что она стала участницей этого жестокого фарса. Кроме того, у Бины с Джеком позади годы знакомства, и они были созданы друг для друга.

— И дальше что? — спросила она.

— Ну, — продолжала Бина, — Джек посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Бина, мне нужно кое-что тебе сказать». И я подумала, что когда-нибудь потом мы будем рассказывать обо всем этом нашим внукам и хохотать! Но Джек продолжал дальше: «Я хочу быть честным; Гонконг — далеко отсюда. Очень далеко». Как будто я не знаю географии, а? Мне подумалось, может, он хочет, чтобы мы сбежали. Это разбило бы матери сердце, да и мне хотелось свадебного платья и так далее, казалось, что я прямо сейчас умру. Я все ждала, когда же Джек достанет кольцо, но его руки лежали поверх стола. Он тяжело вздохнул, поглядел в потолок и сказал: «Я думаю, с моей стороны было бы непорядочно покинуть тебя и просить дожидаться меня». Я ему ответила, что я согласна, и посмотрела вниз на свою руку, словно уже примеряя кольцо. И тут он говорит: «Полагаю, что эта разлука нам будет полезна… да, будет полезна… думаю, она даст нам возможность проверить наши чувства».