Елена Усачева - Игра по чужим правилам
Она так и видела, как незадачливый влюбленный тащит на веревке упирающегося щенка. Что-нибудь здоровое и лохматое. Очень хотелось поприсутствовать в момент передачи подарка. Не каждый день бои гладиаторов показывают. Потому что смерть, медленная и мучительная, Никодиму гарантирована, при этом зрители на трибунах будут кричать: «Убей!» Собака и Катя – две вещи несовместные. Катя терпеть не может возвращаться домой, там лежбище папочки-боксера. Собака пойдет в комплект.
– Да, подари собаку. Она о ней часто говорит, – Ира постаралась сказать это как можно убедительней.
А теперь делайте ставки, как долго еще этот Никодим продержится. Через день пойдет по указанному в бумажке адресу вместе с подарком. Не может она сделать подруге столько зла – оставить рядом с ней такое чудо. На волю, скорее на волю!
В кино расхотелось. Там разыграется такой же цирк. Ленка, как храбрый дрессировщик, станет класть голову в пасть льву. Лешке снова будет все равно. Какое фантастическое, однако, терпение у человека.
Никодим ушел, а Ира еще долго стояла на улице. Оказаться бы дома, закрыть дверь и больше ни о чем не думать. Что будет, если она не появится в назначенное время около центра? Завтра от Ленкиных комментов не отбиться. Лешка расстроится. Может, вместе с ней ему не так тоскливо?
Вот бы не пойти.
Напомнил о себе мобильный. Курбанова.
– Ты где?
– А что? – вопросом на вопрос ответила Ира.
– Щукин не с тобой?
– Нет. Потеряла?
– Сказал, что пошел ко мне, а его все нет.
Интересно, успеет он метнуться до Вилкиной и обратно? Вряд ли. Там на час езды в один конец.
– Так еще не три.
– Полчаса осталось!
– Появится! Куда денется?
Ира дала отбой. А правда, куда он пропал? В принятых был номер Лешки – он вчера два раза звонил. Подумала, погладила холодную пластмассу телефона. Надо же – Курбанова Щукина потеряла. Вот комедия-то!
Сама не заметила, как послала вызов.
– Алло! – отозвалось сквозь треск помех.
– О! А тебя тут все потеряли.
– Ну не все, – протянул Лешка. – Где ты сейчас?
– На улице стою. Около супермаркета.
– Вот и стой. Я скоро.
Ира озадаченно посмотрела на гаснущий экран. Что-то она не поняла. Это Щукин ей сейчас предложение сделал? У них типа свидание?
Но сначала появился не Щукин, а сигнал его телефона. Звонкая трель неслась над улицей. А потом из-под деревьев вынырнул Лешка с трубкой в руках.
– Звонит? – кивнула на мобильный Ира. Проблем с Курбановой не хотелось.
– Нормально все. – Лешка был спокоен. Как всегда. – Ты чего с портфелем? Домой еще не заходила?
– Не успела.
– Давай тогда понесу.
Ира не успела ответить. Щукин перехватил лямку сумки и перекинул себе на плечо.
– Жрать охота.
– Там, в центре, есть ресторанный зал… – Ира почувствовала себя в безвоздушном пространстве.
– Отлично, – Щукин прибавил шагу. – Ты же ешь пиццу?
В три Ленка снова позвонила на мобильный, Ира сказала, где они находятся. Она пришла и с немым укором уставилась на стопку пустых пластиковых тарелок – по одному куску пиццы им оказалось мало, они взяли по второй, а потом и по третьей, еще откусывали друг у друга, выясняя, у кого вкуснее.
– Я тебя искала. – Лена демонстративно села рядом с Лешкой, пододвинула к себе его стакан с шипучкой, отпила.
– А мы еще не успели потеряться. – Щукин отправил в рот последний кусок.
– Ты станешь толстая и некрасивая. И помрешь в одиночестве. – Курбанова в упор посмотрела на Иру. Та, зажмурившись, закивала – ей пришел в голову только что рассказанный Лешкой анекдот.
Никодим был прав, ничего хорошего в кино не показывали. Муть какую-то про слонов и садистов. Все, как говорила Катя, – сбывшиеся желания похожи на кошмар. Причем фильм был меньшим злом, потому что Курбанова под конец закатила Лешке грандиозный скандал. Ира предпочла ретироваться, оставив Щукина на растерзание волкам. Лешка смотрел на нее с грустью, но помочь Ира ему ничем не могла.
Никодим появился через неделю. Попросил передать записку. Ира напомнила, что почтовая служба у них в городе развита очень хорошо, за сутки перешлют письмо. Но Никодим сверкал стеклами очков, пытаясь произвести впечатление. Чтобы убить Иру окончательно, рассказал, что нашел собаку. Ира уже представила сцену с избиением младенцев – в гневе Катя ужасна. Но, к своему удивлению, ошиблась.
Кате собака понравилась. Даже очень. Хотя Никодим ухитрился раздобыть самую неказистую и малосимпатичную зверюгу. Имя у нее образовалось соответствующее – Цуцка. Это была помесь таксы с кем-то сильно волосатым – белая, с черными пятнами, с короткими лапами и небольшой мордой, хвост метелкой.
Фотография псины на мобильном – отец через два дня прекратил свой эксперимент – первое, что продемонстрировала Катя на следующее утро после получения подарка. Ира хмыкнула. Собачка и ее даритель оказались на одно лицо.
– Представляешь! Вчера под дверью нашла.
Никомед был еще и не оригинален.
– Вот, это тебе, – перекинула Ира записку через стол.
На послание Катя посмотрела как-то странно, словно пыталась спалить бумагу взглядом.
– От Ника, – уточнила Ира, а то вдруг подруга чего не то подумает. – Мы вчера с ним встретились…
Катя покосилась на Иру.
– Читала?
– Нет. – Ира бы на месте Сергеенко поинтересовалась, с чего вдруг ее молодой человек передает записки сложным путем, но Катю, видимо, это не волновало. Что там такого в записке, что надо было обязательно читать?
Катя положила ладонь на письмо.
– Саша приехал, – медленно, тщательно взвешивая слова, произнесла она. – Хочет с тобой сегодня встретиться.
Какая неожиданность, Ира про него почти забыла.
– Врешь! – С чего вдруг пересохло во рту? Почему так сдавило в висках?
– Вчера в клуб пришел. Попросил встречу организовать. В шесть на остановке. Я его приведу.
– Не надоело?
– Очень надоело. Встречайтесь без меня.
Никакого Саши нет! Она снова старательно себя в этом убеждала всю последнюю неделю. Даже спать стала спокойней. Тогда кто же будет на остановке? Это не рассказ о ком-то там, сидящем в кустах. Не мятая бумажка с четырьмя словами. Человек. Реальный. Саша? Тут же захотелось вернуться назад. В ее шаткую уверенность, потому что сколько можно ждать. На нее снова навалились всей своей тяжестью ожидания прошедшего месяца.
Глава пятая
Остановка во времени
Записи на вырванных листочках:
«Она стояла на сцене. Это был триумф. Безусловный. Она еще не слышала оценок, ей еще никто ничего не сказал, но уже по тому, как притих зал, по тому, как на нее смотрели зрители, – было понятно. Победа.
