Ольга Арсентьева - Серенада новогодней ночи
Игорь облегченно вздохнул, потом посмотрел в сторону девушек и улыбнулся открыто и дружелюбно:
– Привет. Ну как вам тут? Нравится?
– Да так, ничего себе, – небрежно ответила Ирина. – А кого это ты привез?
Игорь понизил голос:
– Это Тамара Грубина.
– Кто?!
– Ну кто… Жена президента. Бывшая, но официально они не разведены.
Ирина с Натальей переглянулись.
– Надо предупредить Алену, – сказала Наталья.
Ирина неохотно кивнула:
– Надо. Хотя она этого и не заслуживает.
– Черт, как я сам не догадался! Надо предупредить шефа! – Игорь ушел на улицу. Скорее убежал, прижимая к уху трубку.
– Чего это он? – удивилась Наталья. – Грубин же в отеле…
– Знаешь, Наташа, – медленно произнесла Ирина, – по-моему, здесь происходит что-то странное…
* * *– Ираида, кто были две девицы, столь нагло уставившиеся на меня в холле? Ну, толстая белобрысая корова и тощая рыжая коза?
– А, эти… Подруги той самой.
– Ага… Ладно, с этим после. А где мой Сандро?
– Не знаю. Я правда не знаю. Может, как вчера, ушел на лыжах?
– Может. Ну что ж, подождем.
* * *– В номере ее нет. И мобильник не отвечает.
– Ира, набери-ка еще раз! Ага, ну точно! Она оставила трубку в номере! Слышишь, за дверью тренькает?
– Слышу! Ну и что мы теперь будем делать?
– А может, она сейчас у Грубина?
* * *Алена крутила в руках колье из темно-голубых, как ее глаза, звездчатых камней и так и этак: подносила к электрической лампе и подставляла под угасающий солнечный свет, пока, успокоенная, не надела его и не застегнула крошечный потайной замочек.
Это, конечно же, не сапфиры. Иначе такое колье стоило бы целое состояние. И металл оправы не платина или белое золото, хотя Алена, сощурившись, и разглядела что-то похожее на пробу. Но лупы под рукой не оказалось, не нашлось ее и в ящичках легкой и изящной, карельской березы, мебели, и Алена решила, что это серебро. Или посеребренный мельхиор. А камни, возможно, не простое стекло или хрусталь, а какие-нибудь там кристаллы Сваровски. Даже в этом случае – очень недешевая вещь.
Разве может она принять такой подарок от мужчины, с которым знакома чуть более суток?
О нет, дольше, гораздо дольше, лениво мурлыкнул коварный внутренний голос. Не его ли ты регулярно видела во сне, начиная лет эдак с двенадцати?
«Однако, если я примерю колье и покажусь в нем ему – это еще не значит, что я приняла подарок, – подумала Алена, не в силах оторвать взгляда от чарующей игры света в голубых кристаллах. – Какое оно красивое! Александр увидит меня в его звездном блеске и… и… Ну все, достаточно колебаний! Надо уже пойти и посмотреть, что с ним тогда будет, что он скажет или сделает!»
* * *Увидев Алену в белом шелке, с голубыми искрами на нежной полуоткрытой груди и ее глаза, сиявшие куда ярче драгоценных камней, Грубин уронил деревянную лопаточку, которой осторожно помешивал фрикасе из тигровых креветок в винном соусе.
– Я пришла, – сообщила Алена без особой необходимости. Его реакция на ее появление оправдала все ожидания. Он стоял в полном остолбенении и пялился на нее с самым мечтательным выражением.
Вместо того чтобы смутиться, опустить глаза и сказать что-нибудь легкое – например, ой, а что это у нас на обед? – Алена тоже подвергла Александра самому тщательному осмотру.
Лицо как на старинной монете: тонкое, четкое, правильное, с единственной вертикальной морщинкой на лбу и лучиками в уголках глубоко посаженных глаз, серых, но для Алены ласковых темно-синих, словно освещенное солнцем северное море.
Худощавая подтянутая фигура: ничего лишнего, никакого наглого, бьющего в глаза выпирания перекачанных мышц – спокойное, уравновешенное сочетание силы и изящества.
Одет просто, неброско: тонкий черный джемпер-водолазка и черные же джинсы – то ли принес все это с собой в рюкзаке, то ли позаимствовал у хозяина дома.
Скорее первое. Уж очень все по фигуре.
И простота эта, как не преминула бы отметить Ирина, не такая уж простая. И совсем не дешевая. Джемпер небось тончайшей кашмирской шерсти, легкой, теплой и мягкой, как шелк…
Алена медленно провела ладонью по его плечу. Ну точно как шелк… А под шелком выпуклость упругого бицепса. В кончиках пальцев закололи крошечные иголочки, и моментально пересохло во рту. Девушка попыталась отдернуть руку, но Александр перехватил ее, легонько сжал и поднес к губам.
* * *Зашипела и принялась плеваться во все стороны раскаленным соусом сковородка с креветками.
Остановившиеся на один волшебный миг вселенские часы снова пошли.
Редко, ах как редко бывают в жизни такие мгновения! Взглядом, прикосновением, дыханием сказать самое важное и… увидеть, вдохнуть, почувствовать ответ.
А потом затаивший дыхание мир снова начинает течь вокруг тебя, играть, веселиться, шутить, а при случае и кидаться различными предметами.
Алена потерла ужаленную маслом руку.
Александр поднял лопаточку и, швырнув ее в мойку, принялся с грохотом выдвигать и задвигать ящики в поисках новой.
– Ведь была же еще одна, – бормотал он, – куда я ее…
Алена глубоко втянула острый дразнящий запах:
– Саша, да ничего и не подгорело! Давай уже есть, а! Очень хочется!
Креветки оказались изумительными. Впрочем, Алене в ее нынешнем состоянии что угодно показалось бы изумительным – из его-то рук. Александр же был серьезен и, пробуя соус, морщился.
– Твоя охота в лесу была успешной… – Алена хотела его отвлечь. – Я никогда не видела таких крупных и красивых креветок!
– Надо было положить меньше базилика, – отозвался Александр, – непозволительная ошибка. А, креветки… Креветки я нашел в холодильнике…
– А я как раз очень люблю базилик! И, по-моему, все просто замечательно! Как в новогодней сказке!
Он поднял на нее просветлевшие глаза:
– Это ты замечательная… Моя Снегурочка!
Алена, счастливая и смущенная первым услышанным от него комплиментом, нехитрым, но произнесенным с большим чувством, залилась краской.
Кроме креветок, было еще вино – легкое, золотисто-солнечное, с привкусом дыни и абрикосов. Его Алена, помня вчерашний вечер, пила с большой осторожностью. Были хрустящие, прозрачные, тающие на языке пшеничные хлебцы с тмином и кунжутом. И был десерт – нечто воздушное из лесных ягод со взбитыми сливками. То ли ягоды просто ждали их прихода в том же холодильнике, что и креветки, и сливки, и вино, то ли Александр договорился с Дедом Морозом и тот на полчаса впустил в лес знойный июль – Алена с легкостью поверила бы как в первое, так и во второе. А потом Александр сварил в настоящей медной турке кофе. В точности такой, как она любила.
