Взрослые игры - Вера и Марина Воробей
Миша потихоньку стал пробираться к двери. Главное, что с Тусей все в порядке. А подробности этой душераздирающей истории он может узнать и попозже. Сейчас для него важно отыскать Риту. Это надо же, Швыдко и есть тот самый убийца, который терроризировал весь район. Он уже взялся за ручку, когда услышал:
— Вот кто сильно пострадал на этой заброшенной даче, так это ваша учительница Маргарита Николаевна Суворова.
— Рита!
Миша тяжело опустился на стул, неизвестно откуда взявшийся. Возле него с нашатырем захлопотала Кошка. Он раздраженно отвел ее руку от своего лица.
— Я в порядке. Что с ней? — спросил он, каким-то чудом сумев взять себя в руки.
— Ее отвезли в Склифосовского, — сообщил старший по званию, сверившись с документами. — У нее черепно-мозговая травма. Она получила удар по голове, когда пытал ась освободить Наталью Крылову.
Дверь с шумом распахнулась.
— Людмила Сергеевна, уже все собрались. Пора начинать! — напомнил Егор Тарасов, один из ведущих вечера.
— Да, Егор, сейчас. — Кошка обвела всех растерянным взглядом.
— Что же делать? Не отменять же вечер.
— Ни в коем случае, — категорично заметил Кахобер Иванович. — Начало я беру на себя. А вы присоединитесь позже.
Он пошел к выходу, где стоял недоумевающий Егор. Он понял, что что-то произошло, но не понял, что именно!
— Идем, идем! — сказал ему Кахобер Иванович, а потом посмотрел на Мишу. — Ты сейчас в больницу?
— Да.
— Хорошо. Я позже подъеду.
* * *
У Риты в голове смешались день и ночь, забытье и пробуждение. Она приходила в себя и снова проваливалась в пугающую черноту. Кто-то трогал ее, о чем-то спрашивал, проверял пульс, Рита оставалась к этому безучастной. Единственное, что волновало ее — это Туся. Она беспрестанно просила спасти ее.
В один из светлых моментов Рита увидела Мишу, бледного, потерянного.
— Пожалуйста, — произнесла она, — не позволяй ему убить нас… — или ей только показалось, что она это произнесла.
Очнувшись в очередной раз, Рита обнаружила, что ее душа, покинув телесную оболочку, парит под самым потолком.
Внизу она видела себя, измученную, с забинтованной головой, вокруг нее какие-то трубочки, над кроватью на штативе — пакетик с кровью. Боли она не чувствовала, мучило острое чувство потери.
Миша сидел возле ее кровати, почему-то это не удивило ее.
— Рита, не уходи. Я не успел, сказать тебе самое главное. Я люблю тебя. Я не смогу жить без тебя.
Рита увидела, как по его лицу текут слезы. Он взял ее ладонь в свои руки и стал согревать своим дыханием.
— Вернись ко мне! Не покидай меня! — заклинал он.
И тут Рита ощутила тепло, которое шло от его губ, оно живительными потоками разливалось по ее телу. Она плавно вернулась в свою оболочку ради него, чтобы он понял, что она все еще жива…
Когда Рита пришла в себя, она увидела Мишу прямо перед собой. Он сидел, опустив голову на согнутые в локтях руки. Его рыжеватая челка свешивалась ему на глаза.
— Миша! — Голос ее прозвучал, как дуновение ветерка, но Миша услышал и поднял голову. Золотистые глаза ввалились от страдания и бессонных ночей, под ними легли фиолетовые тени. А на щеках и подбородке пробивалась светлая щетина.
— Рита! — радостно выдохнул он. Что-то в нем изменилось в это мгновение, он как будто сбросил непосильный груз, тянувший его вниз. — и она осторожно погладил ее кончиками пальцев по щеке, и Рита почувствовала, как они дрожат.
— Все хорошо, — успокоила она любимого. — Я никуда не уйду. Я тоже тебя люблю. Очень! — И она провалилась в целительный сон.
19
— Знаешь, что утром придумала моя мамочка? — спросила Туся, усаживаясь на свободное место рядом с Лизой. Они встретились на автобусной остановке. Собирались отправиться в школу пешком, но подошел почти пустой автобус и подруги, не сговариваясь, шагнули в него — грех было не воспользоваться услугами цивилизации.
Лизе до смерти надоел разговор о том, как Тусина мама, вернувшись из командировки, то и дело что-то требует от дочери и что-то придумывает для ее же пользы. Сначала Инна Дмитриевна очень испугалась, узнав подробности случившегося с Тусей. А потом с деспотичной ретивостью принялась наверстывать упущенное, то есть воспитывать дочь, вечно попадающую в переделки. Она уже записала Тусю в кружок английского языка и собиралась устроить в театральную студию, чтобы лишить ее свободного времени и уберечь от глупостей. Против второго Туся не возражала, первое — терпела с трудом.
Лиза приготовилась выслушать заезженную тему, как подруге не дается звук «з», который надо произносить, высунув кончик языка между зубами. Но, к ее удивлению, Туся заговорила совсем о другом:
— Я собираюсь в школу, а мамочка мне и говорит, что я должна сразу же после уроков мчаться домой и писать приглашения на свой день рождения.
— А разве устно нельзя с этим справиться? — поинтересовалась Лиза.
— Я ей то же самое говорю. Мол, все будут устно оповещены в свое время, да я и так заочно пригласила полкласса. А она настаивает, чтобы все было по всем правилам. Она даже открытки купила с золотым тиснением, как на свадебных приглашениях.
— Да ладно тебе, — успокоила Лиза. — Трудно, что ли, подписать десяток открыток?
— Десяток. Если бы! Будет человек тридцать, а с родственниками и того больше. Ты, разумеется, приглашена, на тебя я даже открытку тратить не стану.
— Вот спасибо, подружка, — притворно надулась Лиза, а потом улыбнулась. — И как же вы в вашей квартире разместите тридцать человек? — поинтересовалась она, вспоминая, что на второй день Сониной свадьбы у них в такой же, трехкомнатной квартире негде было повернуться от гостей, а ведь тогда собралось человек двадцать.
— Ха-ха! — упивалась Туся новостью. — Мама договорилась снять кафе на углу на целый вечер. Горячее и закуски готовят повара, накрывают и подают официантки, будут танцы под оркестр.
Лиза онемела от восторга. Она, конечно, не сомневалась, что вечно благоухающая дорогими духами и блистающая изысканными туалетами Инна Дмитриевна устроит единственной дочери прекрасный праздник, о котором будут долго вспоминать в классе, но, честно говоря, такого размаха Лиза не ожидала.
— Мамочка спрашивает: какие лучше цветы заказать на стол — розы или нарциссы с тюльпанами? — доканывала ее подруга.
— Розы слишком избито, — высказала свое мнение Лиза почти что
