Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес
- Ебанно.
- Ты не представляешь насколько.
- И че?
- Уйти хочет.
- А ты?
- Тупой вопрос.
Снова виснет пауза, я вздыхаю, а Багир тихо спрашивает.
- Может, хуй бы с ней? Отпусти. Элен…
- Если бы я считал, что Элен — подходящая партия, я бы сразу на ней женился, - рублю жестко, предостерегающе смотрю на него, и когда этого уже достаточно — снова пялюсь на унылый пейзаж за окном, - Мы закончили обсуждать мою личную жизнь.
- Давно она стала личной?
- Завязывай, Багир.
- Тебе не кажется…
- А тебе не кажется, что когда я говорю «завязывай», то надо заткнуть свой рот?! То, что мы родственники, не дает тебе никаких привилегий!
Выхожу из себя и рычу. Багир сразу переводит все свое внимание в лобовое стекло. Супер, мозгоебства больше не будет.
- Вот и чудненько. Крути баранку молча, блядь, и не беси.
- Это приказ?
- Да, сука, - отвечаю на его саркастично-ядовитый тон в похожем ключе, - Это приказ.
Сам считаю снежинки. Знаю, что дома полный пиздец. Это немного давит. Некомфортно так. Мне не нравится.
Слишком все сложно; слишком…неоднозначно. Все просто «слишком» вдруг стал, и слишком очевидно, в том числе. Это должно было быть просто, и я знаю, какие вопросы крутятся на языке у Багира. В последнее время, я сам себе их задаю, просто до ответа не добираюсь намеренно.
Ни к чему он мне. Все нахер. Думай о деле; это приоритет. Как обычно…
Лили
Целый день я провожу с дочкой. Очевидно, нас никто не выпустил из дома, и нет, кстати. Такое периодически случается, когда Малик просит меня никуда не ходить. Я соглашаюсь спокойно, но это обычно я соглашалась спокойно. Когда не знала, какой он ублюдок!
Хотя с другой стороны, в принципе, я всем довольна. Можно так сказать. Сижу с Надией в гостиной, пока она играет с Аленой, утыкаюсь в ноутбук. Таблица «excel», номера телефонов — все по-взрослому. Я нахожу все юридические компании в радиусе…черт, даже до Химок дохожу! Потом начинаю обзванивать.
Мне кажется, что это вполне разумный выход. Меня никто не может принудить оставаться чьей-то женой. Звучит же логично и разумно, так? Так. И если мне отец родной указал на дверь, всучил какие-то гребаные напутствия из разряда: подчинись и молча терпи его блядство. Это не значит, что я больше не имею никаких путей решения своей ситуации! Не хочет мне помогать?! Да, пожалуйста! Сама справлюсь! Я уже не ребенок!
Но с каждым номером, который мне приходится окрашивать красным, становлюсь злее. От тупого бессилия, которое только нарастает.
Все они говорят одно, когда слышат мою фамилию: извините, мы не можем вам помочь.
Вот так…
Вечер мягко опускается, погружая дом в темноту. Я погружаюсь в густую ярость. Меня даже Надия сейчас немного раздражает, и это мерзко. Я знаю. Так нельзя, но…наверно, мне просто страшно, что придется вечность провести в этом замке на холме. И вся моя жизнь — коту под хвост. Да ладно моя! Ее жизнь тоже…
Господи, что же я наделала?
В конце концов, я дохожу до какого-то совершенно острого исступления. В детской комнате, где моя Надия видит уже десятый сон, скачут тени от ее ночника. Медленно крутятся звездочки, луна. Розовый полумрак. А сердце мое бахает гулко, отдается в висках. Последняя контора послала меня на хер сорок минут назад, и все сорок минут я хожу из угла в угол и накручиваю себя все сильнее и сильнее.
Дышать аж сложно.
Ладно я. Плевать уже! Но Надия...он же разрушит и ее жизнь! Она вырастет, и что потом? Отдаст ее за такого же козла, каким является сам? Просто продаст ее выгодно?! И я ничего не смогу сделать?! Помочь?!
А потом происходит это. В детскую стучится один из амбалов Малика, который говорит мне тихо:
- Лилия Антоновна, оставайтесь наверху. Пожалуйста.
Это означает одно: чудовище вернулось. Обычно я его слушаюсь, что тоже надо отметить. Если Малик просит меня оставаться наверху даже через своих людей, я залезаю под одеяло и включаю какой-нибудь фильм. Он приходит обычно ночью. Я никогда не задавалась вопросами, что творится внизу в такие моменты, да и сейчас мне откровенно насрать. Наверно, притащил своих гребаных партнеров, пьет и обсуждает какую-нибудь дичь. Например, сколько у него интрижек курсировало на этой недели, не знаю! Ну точно не индекс Доу Джонса! Согласитесь. Нелепо.
Сейчас я ловлю дикую ярость, которая накрывает меня с головой. Нет, не из-за тайн или недомолвок, которых, судя по всему, в нашем браке гораздо больше ставших очевидными. Мне действительно класть с высокой колокольни на все его тайны, даже если это миллион детей на стороне! Я хочу высказать ему все, что я думаю! Именно сейчас! Вот именно. Сука. Сейчас!
Поэтому уже в следующее мгновение резко рву дверь на себя, прикрываю ее аккуратно, конечно, но на чистом материнском инстинкте. Зато топаю по коридору, далекая от матери-львицы. Больше похожа на психопатку.
Амбал не успел еще спуститься вниз, так что ловит меня у лестницы и мотает головой.
- Нет, Лилия Антоновна. Я же сказал…
- Руки от меня свои убрал!
Шкаф слушается. Но тут же роняет брови на глаза и повторяет.
- Вам туда нельзя. Это приказ…
- Похер мне на ваши приказы! Отошел! Или ты пожалеешь, я тебе клянусь!
- Лилия Антоновна…
- Я Малику скажу, что ты меня схватил и ударил! Усек?!
Он замирает. В глазах страх, непонимание, как действовать, а по-простому — долгая загрузка процессора. Я этим пользуюсь, подныриваю под его руку и сбегаю на первый лестничный пролет.
Картина маслом.
Внизу в нашей большой, светлой прихожей целая толпа похожих шкафов. Все они собрались вокруг своего лидера и внимают…Этот же…черт благочестивый! Весь в черном, с хмурой рожей, и крест дебильный поблескивает в свете от люстры.
И все у него схвачено. Все у него тип-топ, одна я в говне, как в шелках!
- Как ты посмел?!
Мой голос звучит громко, уверенно и зло. Он ударяется от стен эхом и распространяется, кажется, по всему дому. Как река буйная, не имеющая контрольной точки.
Никаких ограничений.
Дышу тяжело, держу в руках подол от своей накидки, а Малик медленно поднимает на меня глаза. Рожа кирпичом. Разумеется. Стандартно, и так бесит! Что у
