Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Ответ на этот вопрос появился буквально сразу: оказалось, Мо Вэйюй был известным акробатом и каскадером с весьма неясным прошлым, в котором он вроде бы когда-то давно занимался балетом. Об этом Ваньнин узнал уже позже, от Наньгун Сы, своего первого ученика — тот даже сбросил учителю Чу несколько выступлений талантливого артиста.
Опасные трюки под куполом, в сиянии лазерных огней, откровенные костюмы, необычные танцевальные приемы… от всего этого перехватывало дух.
Ваньнин буквально «подсел» на шоу с участием Мо Вэйюя: за сутки он пересмотрел практически все выступления этого молодого человека, и все сильнее убеждался, что тот не захочет принять участие в балетной постановке. Это был не его уровень. Он просто не мог согласиться — с чего ему соглашаться, если он мог выступать где угодно и как угодно?..
Чу долго колебался прежде чем пригласить его на репетицию. Набирал сообщение и стирал его раз десять, не уверенный, что может написать такого, чтобы Вэйюй хотя бы на секунду задумался о предложении выступить в постановке.
А затем… Мо Вэйюй внезапно явился на общую репетицию. С опозданием — потому что Ваньнин отправил ему сообщение с адресом в последний момент. Но… явился. С таким видом, словно ему было совершенно не интересно все, что происходит вокруг. Как будто он пришел, сам не зная, зачем...
То, что он внезапно согласился выступать, казалось абсурдом. Какой-то шуткой.
Ваньнин настолько воспрял в тот момент духом, что вовсе выпустил из головы свою полную неспособность исполнять танец в классическом дуэте… а когда внезапно об этом вспомнил, ему стало дурно.
...Настолько дурно, что в итоге он физически заболел.
Балетмейстер Чу вздохнул. Ему стоило уже давно признаться самому себе, что Мо Вэйюй полностью занял его мысли — этому человеку удалось даже на какой-то момент отогнать обыкновенную повышенную тревожность Ваньнина. Когда Чу смотрел на Вэйюя, в нем словно постепенно расслаблялась максимально сжатая пружина.
И в то же время… за эти несколько дней он успел наговорить этому юноше столько острых слов, сколько обыкновенно не мог из себя выдавить и за месяц. Он абсолютно не мог контролировать яд, который, казалось, сам изливался из его рта.
Он обозвал Мо Вэйюя едва ли не бездарным лентяем, кричал, чтобы тот убирался прочь, называл его слова чушью и вздором…
На самом деле, было удивительно, что молодой человек все еще никуда не исчез — а всего лишь похитил его антидепрессанты.
Ваньнин поднялся с пола, пристально вглядываясь в собственное отражение в зеркале.
«Ты, видимо, совсем дурак, раз вообще думаешь о нем…» — медленно проговорил он самому себе, и голос непривычно резко прозвучал в тишине ванной комнаты отражаясь от пустых мраморных стен эхом.
Из зеркала на него хмуро взирало собственное отражение: растрепанный неловкий мужчина с болезненно-бледным лицом и неприветливым взглядом. Всем своим видом Ваньнин словно излучал неодобрение. Даже если он улыбался, выглядело это так, словно он делает это натянуто, и даже ехидно.
«Ты знаешь, чем все закончилось в последний раз, когда ты о ком-то вообще думал... — напомнил он себе, горько усмехаясь, — Прекрати, Ваньнин. Они чем-то похожи — но на том всё. Тебе нужно остановиться. Ты закрыл эту дверь в своей голове шесть лет назад. Достаточно.»
...В этот момент его телефон мягко пискнул, уведомляя о сообщении.
Ваньнин от неожиданности дернулся, и перед глазами на мгновение все поплыло: видимо, температура все еще не пришла в норму, и простуда всерьез собиралась его доконать.
Внезапно вспомнив о том, что он так и не удосужился никому сообщить о своем плачевном состоянии, мужчина в ужасе воззрился на три пропущенных от Хуайцзуя и несколько десятков сообщений в мессенджере.
Он действительно сходил с ума раз позволил себе настолько выпасть из жизни.
В следующее мгновение он уже самостоятельно набирал Хуайцзуя, молясь, чтобы тот ответил как можно скорее.
— Юйхэн? — тот ответил после второго гудка, как будто ждал его звонка все это время.
— Хуайцзуй, — поприветствовал его Ваньнин. — Слава богам, ты на связи! Я сегодня окончательно разболелся…
— Я знаю, — прервал его Хуайцзуй. — Господин Вэйюй уже предупредил труппу, так что всё в порядке. Как твое самочувствие?
— Я… эм… уже лучше, — Ваньнин бессовестно врал. Он понятия не имел, стало ли ему лучше — по факту, его все еще шатало от слабости из стороны в сторону, а с ночными кошмарами и нависшей угрозой панической атаки он сейчас явно не мог похвастаться ни физическим здоровьем, ни психическим.
— Юйхэн, даже не думай приезжать на репетиции на этой неделе, — вещал тем временем Хуайцзуй. — Я давно говорил тебе, что идея выступать в одной из главных ролей и одновременно ставить чужие номера доведет тебя до истощения. Ты не единственный балетмейстер в этой труппе, так что какое-то время мы справимся самостоятельно. В конце концов, я ведь тоже имею опыт подготовки хореографических постановок — а ты сейчас должен больше думать о своем здоровье и предстоящей роли…
Ваньнин поморщился, невольно отстраняя телефон от уха. Подобные монологи он выслушивал не впервые. Хуайцзуй когда-то был его учителем, так что вполне справедливо беспокоился о Чу — хоть он и не понимал, что именно было не так с Ваньнином, он прекрасно знал, что у того бывают приступы астмы и панические атаки.
Конечно же, с таким «набором» он изначально не должен был бы допускать Ваньнина к выступлениям — но видимо он все же что-то разглядел в нем, раз решил закрыть глаза на такие серьезные проблемы со здоровьем. Впрочем, именно он предложил Ваньнину стать балетмейстером и понемногу отказываться от выступлений на сцене, поскольку знал, что тот не может себе позволить сильные физические нагрузки.
Кажется, он знал о пределах Ваньнина даже больше, чем сам Ваньнин…
В обычной ситуации Чу бы начал спорить с Хуайцзуем и настаивать на том, что он будет ходить на репетиции — вот только после кошмара, со все еще горящей головой и накатывающей слабостью, он не нашел в себе сил воспротивиться даже ради приличия.
— Хорошо, — мягко согласился он. — Я действительно думаю, что отдохнуть на этой неделе
