Выбери меня - Эля Муратова
— И что ты предлагаешь!? — истерично. — Бросить всё? Смириться?
— Ты пичкаешь себя таблетками. Не вылезаешь от врачей. У нас полный холодильник этой чёртовой брокколи! Это нельзя, то — нельзя! Секс превратился в какую-то обязаловку. Вся наша жизнь напоминает ё*аный тюремный режим!
— Не матерись, — сухо.
— А то что? Мои сперматозоиды сдохнут, так и не достигнув цели!?
Отворачиваюсь. Пялюсь в своё окно бездумно. Слёзы накатывают на глаза.
— Зачем ты так?
Он молчит. Выкручивая руль, сворачивает на обочину у автобусной остановки.
— Прости, — глухо. — Прости меня.
— Мне тоже тяжело. Мне тоже хочется иногда опустить руки.
Андрей смотрит вперёд, за ветровое стекло. Взгляд расфокусированный.
— Возможно, нам просто не суждено. Ты не думала об этом?
— Нет. Я не думала об этом. Это всего лишь небольшие трудности, — говорю упрямо.
Он продолжает после паузы.
— Знаешь, когда мы поженились, я был самым счастливым человеком на свете.
— А сейчас? — мой голос дрожит.
— Сейчас — я не знаю.
Упирается лбом в рулевое колесо.
— Такое ощущение, что вся твоя жизнь превратилась в стремление к деторождению. А я — всего лишь инкубатор со спермой.
— Это не так! — отрицаю яростно.
Он тяжело вздыхает, потирая виски.
— Я больше не могу любить за двоих. Я устал.
Звонок моего телефона, лежащего на консоли, заставляет нас обоих вздрогнуть. Андрей переворачивает экран лицом вверх. На нём фотка улыбающейся Даши. Протягивает мне:
— Ответь.
Дрожащей рукой принимаю вызов.
— Алло?
— Вы ещё далеко, систер? Ужин уже на столе.
Дашка весело щебечет в трубку. Вздыхаю. Иногда мне хочется быть такой же лёгкой и беззаботной, как она. Напускаю на себя беспечный вид.
— Лебедевку проехали. Так что отворяй ворота!
Всю оставшуюся дорогу до дома Коломийцевых мы с Андреем молчим, не сговариваясь.
Поводом для сегодняшнего визита послужил день рождения сына Даши и Никиты. Сестра буквально поставила мне ультиматум. Или я приезжаю, или… Не знаю, что должно было случиться после этого «или», но звучала Дашка предельно серьёзно. Так что пришлось ехать. Да и отговорки для того, чтобы не приезжать, у меня закончились.
Основной праздник запланирован на завтра. А сегодня — ужин в узком кругу для своих. Помимо семейства Коломийцевых на нём присутствуют родители Никиты и мама Дашки Анжела Витальевна.
Отношения с Анжелой у меня напряжённые. Всё-таки именно с этой женщиной мой отец изменил моей матери. Из-за неё наша семья чуть не распалась. Я стараюсь абстрагироваться от того, что давным-давно прошло, но до конца не получается.
Ужин проходит в целом спокойно. Андрей сидит рядом. Заботливо подливает мне вино. Общается так, как будто ничего не случилось, и не было между нами этого терзающего душу в клочья разговора в машине.
После трапезы мы устраиваемся в гостиной. Никита разжигает камин, что делает этот вечер невероятно уютным. Пока Даша сервирует небольшой столик у дивана закусками и вином, я держу на руках маленького Егора.
Ему сегодня исполнился год. Буквально на днях он начал ходить. И теперь приходится проявлять недюжинную сноровку, чтобы удержать его, когда это необходимо.
— Тебе так идёт материнство, — голос Анжелы заставляет меня вздрогнуть.
Вымученно улыбаюсь.
— А вы, кстати, когда планируете? Уже пора. Сколько тебе? Тридцать пять?
В груди становится тяжело и одновременно пусто. Как всегда, когда мне задают подобные вопросы. Непроизвольно ищу глазами Андрея. Помоги!
Он не видит меня. Занят разговором с Никитой на противоположном конце комнаты.
Отвечаю спокойно, хотя внутри всё дрожит.
— Тридцать один. Мне тридцать один.
— Почти тридцать два, — нравоучительно говорит Анжела. — Я помню, у тебя день рождения в начале марта.
— Ээээ, ну да.
Проще согласиться.
— Ты знала, что чем старше возраст роженицы, тем выше риск развития патологии у плода?
Молчу. Егорка, сидящий на моих руках, с интересом перебирает многослойные звенья цепочки, обвивающей шею. Стараюсь сконцентрироваться на нём.
Анжела продолжает. Её настырный голос огромным шурупом вкручивается в мои мозги.
— Моя соседка, Надежда. Родила, тридцать пять ей было. И хорошенькая вроде дитёшка. Светленькая такая. Только глазки смотрят в разные стороны. Ох, и намучилась с ней Надька…
— Такое может случиться в любом возрасте, — робко протестую.
— Может, — охотно соглашается Анжела. — Но чем старше… Или… — смотрит на меня изумлённо. — Может вы из этих… чилдфрей? — коверкает слово, но я едва замечаю.
В ушах нарастает звон. Время начинает как будто замедляться, обостряя восприятие отдельных звуков. Андрей заливисто смеётся, рассказывая что-то Никите. Его смех напоминает скорее уханье совы. Дашка передвигает бокалы на столике. Стекло, соприкаясь, противно дребезжит, мучая мои и без того расшатанные нервы. Егорка тянет за цепочку сильнее. Она больно впивается мне в шею. А Анжела всё говорит и говорит… не переставая.
— Хватит! — мой голос срывается на визг.
Люди в комнате удивлённо оборачиваются на меня. В глазах Андрея ловлю знакомое беспокойство.
Егорка на руках вздрагивает, пугаясь. Начинает хныкать. Пытаюсь успокоить его. Одновременно обращаюсь к Анжеле, чеканя слова:
— Хватит. Я Вашего мнения не спрашивала. Это моя жизнь. Моя и моего мужа! Если захотим, то и в сорок пять родим. Или вообще не родим, как нам заблагорассудится. Это не Ваше дело. Не Ваше! — начинаю задыхаться.
Все молчат. Анжела пялится на меня, приоткрыв рот. Наверное, это было невежливо. Но знаете что? Пофигу!
За приливом ярости ожидаемо следует приступ жалости к себе. Мне очень хочется поплакать сейчас. И желательно в одиночестве.
— У меня голова разболелась, — обращаюсь ко всем сразу. — Даш. Возьми, пожалуйста, Егора. Думаю, мне лучше прилечь.
В полной тишине выхожу из гостиной. Слёзы догоняют меня уже на лестнице. Проплакав почти час, лежу на кровати, бессмысленно уставившись в стену.
Андрей заходит в комнату, тихо прикрывая за собой дверь. Раздевается, не говоря ни слова. Слышу, как тихо бряцает пряжка его ремня.
Устраивается позади меня, обнимая. Целует куда-то в ухо. От ощущения его тепла рядом меня опять прорывает. Всхлипываю.
— Шшшш…. Родная. Не плачь.
Утираю нос тыльной стороной ладони.
— Прости. Прости меня, малышка.
Его слова звучат для меня приговором. Я просто понимаю. Что это… ВСЁ.
Глава 16
Не суждено
Дубль два. Осенняя трасса. Та же картина за стеклом моей двери, только с другой стороны. Мы с Андреем мчим в Питер.
Сюда мы приехали, как муж и жена, а возвращаемся обратно как… друзья?
Вчера вечером мы занимались сексом. Нам обоим это было нужно, наверное. Поставить точку.
Секс — это не то слово. Скорее — близость. Близость двух хорошо знакомых друг другу людей. Близость израненных душ. Мы слишком многое пережили вдвоём, чтобы злиться или копить обиды.
Я
