Турецкий променад по набережной забытых обид - Люси Фер
— Вот тогда-то и началась моя весёлая турецкая жизнь… — наигранно улыбается мне пернатый. — С законом проблем не возникло, там всё просто обстряпали… А вот побороться с конкурентами за жирной кусок туристического рая пришлось… Казалось бы, кому русский сосунок соперник, а на деле не по зубам оказался…
— Я и не думала… — бормочу я виновато, — что всё так…
— Мало кто задумывается, как людям успех достаётся… — подмигивает он мне. — В общем, пободались мы с ними какое-то время, а потом они поняли, что всё бестолку… Думал, вот теперь хоть чуть-чуть выдохну… Только воздуха в грудь набрал, как новая напасть… Бабаанне, матушка Умута, слегла… — тепло улыбаясь поясняет Орлов, — она мне и впрямь бабушкой, которой у меня никогда не было, стала… Операция на сердце серьёзная предстояла, врачи мало шансов давали… Там-то долгими часами ожидания возле больничной койки, я и начал строить планы по расширению отеля. Сначала просто, чтобы отвлечься, а потом уже увлёкся… И инженерное прошлое хоть и нереализованное, пригодилось… — усмехается он.
— И что с бабаанне? — мучает меня настырный вопрос.
— Обошлось… — кивает Орлов, и счастливая улыбка озаряет его лицо. — Долгих ей лет… Она неподалеку живёт, до сих пор старается меня откормить, как видишь безрезультатно… Но за её пахлаву я готов продать душу… — в экстазе закатывает он глаза.
— Я думала твой отель новый, слишком всё по-современному… — возвращаясь к его бизнесу, хмурюсь я.
— Так и есть. Это первый отель сети, который открыл лично я и второй в моём владении. Сейчас наша сеть уже насчитывает пять отелей в разных точках Турции, и на подходе открытие шестого, вот там-то глобальная стройка… — с гордостью кивает он, задумчиво глядя в окно. — Может пройдёмся?
— С радостью… — с улыбкой поднимаюсь я, разминая затекшие ноги.
Капучино уже давно булькал внутри моего желудка, я же была всё еще под впечатлением от рассказа своего экс-врага.
— Я в шоке… — выдыхаю я, когда мы оказываемся в духоте турецкой улицы. — Никогда бы не подумала, что жизнь тебя так потрепала, но ты молодец, развить такой бизнес… Я бы не смогла…
— Ты слишком к себе строга… — улыбается мне Орлов и я, кажется, начинаю отчаянно краснеть. — Да к тому же, когда жизнь особо не даёт выбора, приходится изгаляться…
— А почему ты живёшь именно в "Blue Stars"? Или ты как кочевой начальник, странствуешь по всем отелям, принося с собой теплый ветер перемен?
— Кочевой начальник — это сильно… — открыто смеётся Миша, и я любуюсь его искренними эмоциями. — На самом деле я не живу в отелях… Обычно… У меня дом неподалеку от бабаанне… А по отелям действительно кочую по мере необходимости. Вот в "Blue Stars" застрял… Никак толкового управляющего найти не могу, сама видишь, крепкая рука там необходима…
— Про тебя можно мотивационную книгу писать… — пытаюсь пошутить я, смотря на него с искренним восхищением.
— Инструкция как перестать быть кретином?! — хитро подмигивает мне Орлов, и я отрицательно качаю головой.
— Я серьёзно… А где мы? — верчу я заинтересованно головой по сторонам, когда за разговорами мы оказываемся на оживлённой набережной, в центре которой стоит огромная каменная глыба.
— Бульвар Ататюрка… — поясняет мне Миша, указывая рукой на виднеющуюся вдали статую первого турецкого президента.
— Но местные называют это Набережной Забытых Обид…
Глава 19
— Забытых обид? — хмурюсь я, переваривая странное название.
— Именно… — улыбается мне мужчина, неспешно ведя меня по брусчатке вдоль лазурной кромки моря. — Есть давняя легенда о султане, что однажды влюбился в свою наложницу.
— Надеюсь, ты не собираешься пересказывать мне «Великолепный век»?! — острю я, хитро блестя глазами.
— Раскусила… — шутливо негодует Орлов. — На самом деле местные очень любят развлекать туристов этой историей, мне кажется они свято в неё верят, даже если нет ни малейшего исторического доказательства этих событий.
— Заинтриговал…
— Всё до банального просто: бравый султан, чьего имени я, прости, не помню, влюбился в одну из сотен своих наложниц. А может и тысяч, кто их там разберёт?! Однако она этой участи не желала, слишком горда была, чтобы делить с ним постель без брачных уз…
— Если эта история была правдой, то я искренне восхищаюсь этой девушкой…
— Кто бы сомневался… — улыбаясь, качает головой Михаил. — Султан безусловно желание своей возлюбленной выслушал, но как истинный мужчина исполнять его не спешил… Так и прожили они несколько лет, она в ожидании, он в обещаниях… Однако, когда по политическим соображениям султану пришлось объявить о своём браке с какой-то чужеземкой, его любимая наложница не выдержала. Сбежала из гарема под покровом ночи, и поминай её как звали…
— Всё правильно сделала… — негодую я, — навешал лапши на уши…
— Султан поначалу сильно разъярился, оттого и искать её не стал… Говорят, слишком гордым был… А спустя некоторое время затосковал и начал рассылать своих ищеек по окрестностям… Да только так не солоно хлебавши они и возвращались… Местные дамы любят добавлять, что султан даже занемог от печали, едва к праотцам не отправился, но всё же взял себя в руки ради благополучия своей страны…
— Какой молодец! — с издёвкой тяну я.
— Ну правителем он, говорят, был мудрым… — пожимает плечами Орлов и продолжает душещипательную легенду. — Много лет спустя, когда страна уже была в крепких руках султанского сына, он решил посетить с визитом свою дальнюю морскую провинцию… — разводит он руками, обозначая, какой именно город был выбран бывшим правителем, — прогуливаясь однажды по набережной он встретил женщину… Уличную торговку то ли цветами, то ли рыбацким уловом… (тут показания местных расходятся), — непринуждённо усмехается он, — и, конечно же, наш султан на пенсии не мог не узнать в ней свою давнюю возлюбленную, по которой тосковал не один десяток лет…
— Хэппи энд? — весело улыбаясь, довольно спрашиваю я.
— А как же?! Говорят, прямо на этой набережной они простили друг другу все обиды и отпустили прошлое… И, конечно же, у наложницы от султана нашёлся взрослый сын, который был с распростёртыми объятиями принят в венценосную семейку…
— И жили они долго и счастливо, и умерли в один день… — заканчиваю я его историю, воодушевляющим окончанием всех русских сказок.
— Ну, насчёт долго не уверен… — ухмыляется Миша, — всё-таки разлука была длительной. А вот насчёт счастливо, сомнений нет. Все сказки и легенды так заканчиваются…
— Ну не скажи, — хочу поспорить с ним я, — Колобок, например?!
— Эх, чёрт, подловила! — недовольно цокает пернатый и качает головой, — и как я мог забыть про этого мучного недотёпу?!!
— То-то же… — довольно смеюсь я, останавливаясь перед гранитной глыбой, которая привлекла моё внимание ещё в
