Моя сводная Тыковка (СИ) - Коротаева Ольга
Он тут же откидывается на подушку и корчит из себя умирающего:
– Мне плохо!
– Так пей таблетки.
– Они горькие.
Пошли на второй круг? Не-е-ет! Если он снова будет ласкать мои руки и оглаживать бёдра, то я не устою. А внизу ребёнок. Начинаю злиться.
– Так, всё!
Хватаю его за подбородок и ловко закидываю таблетки, как раньше делала с кошкой. Марат плюётся, кашляет, но таблетки он уже проглотил, лишь послевкусие осталось. Кривится:
– Горько! Как горько!
– На самом деле, как ребёнок, – прыскаю я и обещаю: – Сейчас принесу сладкого чая.
Но когда возвращаюсь с чашкой, Марат уже спит. Трогаю его лоб и шепчу:
– Нужен нормальный градусник.
Сама идти в аптеку не решаюсь, поэтому заказываю курьерскую доставку. Лекарств покупать почти не пришлось, врач выписал Марату почти то же самое, что и мне. Лишь добавила в заказ антивирусные средства для Жени.
– Я не болею, – отказывается мальчик.
– Это для профилактики, – поясняю и проверяю его температуру. – Нормальная. Тебе повезло с иммунитетом, столько пробыть на улице и не заболеть.
– Должно же мне хоть с чем-то везти, – улыбается он и кивает на ноутбук. – Смотри. До Марата мне ещё далеко, но я неплохо справляюсь. Зефирка и Ботан мне помогают. Хочешь с нами?
И тут меня осеняет. Да, хочу! Но не играть, а пообщаться с Зефиркой. Иду в свою комнату и включаю маленький ноут. Открываю игру с того аккаунта Марата, который он мне отдал «на растерзание», как сам выразился. Захожу в приват.
«Привет. Зефира, Марат заболел и странно себя ведёт».
«Заболел? В смысле странно? Кусается?»
И куча смайликов.
Тоже улыбаюсь, но подхожу к вопросу серьёзно:
«Ведёт себя неадекватно. Говорит глупые вещи».
Не глупые, а очень даже соблазнительные, от которых мурашки по коже и сердце стучит, как ненормальное. Но я бы поверила, будь на моём месте Королёва или моя подруга Лола. Красавицы, у которых от поклонников отбоя нет. А Марат лепетал что-то про ямочки, как у младенца.
«Да, настоящий бред! – добавляю со вздохом сожаления. – Но у него нет высокой температуры. Чуть повышенная. И уколов ему врач никаких не делал, я узнавала. Вот таблетки, что принимал».
Кидаю скрин выписанных лекарств.
«Всё в порядке, не переживай, – отвечает Зефира. – Он откровенничал, что болеет редко, но даже небольшая температура очень сильно на него действует. Вплоть до галлюцинаций и бреда».
«Врач тоже сказал, что все по-разному реагируют».
Потом мы ещё немного болтаем о том, о сём. Даже идём в короткий рейд, чтобы я не забывала, как играть. И зефира отключается, написав перед этим:
«Я гулять с собакой!»
Спускаюсь и готовлю манную кашу.
– Ненавижу манку, – ворчит Толя.
– Ты и Марата ненавидишь, – смеюсь я и ставлю перед ним тарелку. – Тем не менее, с ним играл и даже помогал по дому, когда я заболела.
– Хороший человек всегда готов признать свою ошибку, – важно отвечает он и берёт ложку. – Марат лучше, чем кажется при первой встрече. Разрешаю стать его девушкой.
– Разрешает он, – взлохматив ему волосы, я вздыхаю: – Девушкой. Скажешь тоже!
Толя уплетает ненавистную манку за обе щёки. То ли повар из Марата не очень хороший, то ли каша вкусная получилась. Перекусив сама, поднимаю третью тарелку на второй этаж и заглядываю в мамину комнату.
– Спишь?
– Да, – не открывая глаз, отвечает Марат.
– Понятно, – захожу и ставлю тарелку на тумбочку. – Есть будешь?
– Нет. Уходи.
– С чего это?
– Мне стыдно.
Он накрывается с головой одеялом. Догадываясь, о чём речь, я начинаю хихикать.
– О, так тебе полегчало, и ты вспомнил всё, что наговорил? – Тяну за одеяло. – Ну же, тебе там нечем дышать.
Он не поддаётся, и я отступаю. Потом вдруг, поддавшись порыву, наклоняюсь и шепчу:
– Всё это было совсем не в твоей манере и напоминало бред, но… мне понравилось!
Откинув одеяло, он пристально смотрит на меня.
– Почему?
Выпрямляюсь и пожимаю плечами.
– Во-первых, никто не говорил мне таких слов. Во-вторых, они казались искренними. В третьих… – Смотрю на него и улыбаюсь. – Я же призналась тебе. Забыл?
Он хмурится.
– Мне показалось, ты не всерьёз. Твоё признание звучало как «отстань».
– На самом деле, то и значило, – вздыхаю я и хитро посматриваю на Марата. – А ты довольно проницателен. Удивлена. Но вот понял моё признание не полностью. Я хотела сказать «Отстань, если ты играешь со мной».
– А если не играю?
– Тогда не отставай.
Он приподнимается и, не отрывая от меня тёмного, как ночь, взгляда, тянется к губам. Сердце замирает, ведь этот поцелуй я воспринимаю совсем иначе. Начинаю верить, что такой, как Марат, действительно мог заинтересоваться мной. Наши губы соприкасаются, и тело пробивает молнией.
Мужчина тянет меня к себе, и я падаю на него, но не волнуюсь, что раздавлю. Марат сильный. Очень сильный! Смотрит на меня жадно, и я тону в сумасшедшей темноте его глаз, а потом наклоняюсь, чтобы снова поцеловать…
– Есть кто? – слышим громкий голос. – Я фельдшер. Ищу мальчика Анатолия по просьбе его бабушки. Она выписалась из больницы и ждёт его дома.
Глава 29. Упс!
Глава 29. Упс!
Просыпаясь на следующее утро, улыбаюсь так широко, что щёки ломит. В мыслях снова и снова прокручиваю слова Марата про «милые ямочки» и млею всё сильнее. Прижимаю ладони к пылающему лицу и, зажмурившись, колочу ногами по кровати…
Раздаётся треск, и я замираю, не дыша.
Кровать сломала? Только не это!
Секунда, две… Тишина. Вроде всё нормально. Может, показалось? Приподнимаюсь, чтобы проверить, как треск раздаётся снова, и я, испуганно взвизгнув, ухаю вниз. Скатившись на пол, смотрю на отвалившуюся ножку. Пробивает нервный смех.
Через минуту в комнату врывается Марат. Весь мокрый, волосы в пене, на бёдрах кое-как намотано полотенце. Смотрит на меня, а я, мгновенно смолкнув, ошеломлённо гляжу на него. Да разве законно быть таким соблазнительным?!
Напряжённые мышцы выделяются сильнее под блестящей от влаги кожей, тёмные глаза горят огнём, пухлые губы приоткрыты, широкие плечи резко приподнимаются от рваного дыхания.
– Что произошло? – хрипит Марат.
Ему уже лучше, температура спала, горло уже не красное, но появилась приятная сексуальная хрипотца, от которой у меня по всему телу мурашки.
– Кровать сломалась, – смущённо отвечаю я.
– Как?
– Я тут немного попрыгала, она и сломалась.
– Ну вот, – искренне огорчается он и подмигивает, – развлекаешься без меня? Я тоже не отказался бы немного попрыгать. С тобой.
Чувствую, что краснею, но улыбаюсь, а сердце в груди так и колотится. Марат протягивает мне руку, чтобы помочь подняться, но поскальзывается и падает сверху, в последний момент удерживаясь на руках. Нависает надо мной, и его тёмные волосы обрамляют лицо. На меня падает пена и капли.
– Что ты делаешь? – жмурюсь, чтобы не щипало глаза. – Разве время принимать душ?
– А почему нет? – хрипло уточняет он.
– Ты болеешь! – обвиняю я. – У тебя слабость…
– В слабости меня ещё не обвиняли, – улыбается так, что ёкает в груди.
– Что, если ты потеряешь сознание в ванной?
– Если переживаешь, пошли туда вместе, – мурлычет на ухо. – Если упадём, то вместе.
– Опять бредишь? – отталкиваю его.
И тут полотенце соскальзывает, и я вижу – нет, не бредит. И уже готов упасть со мной где угодно. Но мы ведь уже лежим? Краснея, отвожу взгляд, а у самой по венам уже лава струится, и сердце вот-вот вырвется из груди.
Марат молча подаётся ко мне, касается моих губ своими очень легко, будто бабочку целует. Повторяет, и снова, а потом ещё раз, пока я не выдерживаю и не приподнимаюсь, чтобы ощутить, наконец, вкус его поцелуя.
И тогда мужчина набрасывается на меня, втягивая в водоворот страсти, демонстрируя виртуозное мастерство, когда простой поцелуй становится таким порочным, что замирает душа. Сжимаю его стальные плечи, провожу ладонями по мускулистому торсу, опускаюсь ниже, касаясь паха…
