Сводный Кошмар (СИ) - Кофф Натализа
Демьян выходит из салона автомобиля, открывает ворота, а после паркует свой джип почти у самого крыльца.
Я лениво наблюдаю за передвижением парня, за тем, как он вносит пакеты с продуктами в дом, включает свет в комнатах.
За тем, как Демьян возвращается к машине и подходит с пассажирской стороны, ко мне, я тоже слежу.
И почему-то улыбаюсь, когда вижу лицо Морозова прямо перед собой. В волосах путаются снежинки. Ворот пальто распахнут. Свитер, на который Демьян меняет классический пиджак, прекрасно оттеняет цвет глаз. Да и вообще, сейчас мне кажется, что Демьян Морозов — самый красивый мужчина из всех, кого я знаю.
— Проснулась, Спящая красавица? — улыбается он мне, а я киваю.
Мне совсем не хочется шевелиться. Руки спрятаны в рукава пуховика. Мне тепло и уютно в салоне. Да и вообще меня вдруг одолевает странная и непривычная лень.
Демьян словно читает мои мысли. Отстегивает мой ремень безопасности и легко подхватывает меня на руки.
— Я и сама могу дойти, — смеюсь я громко.
— Сама ты не прыгнешь в сугроб, Кошмар! — смеется Демьян в ответ и делает вид, словно действительно собирается бросить меня в снег, но будто передумывает в последний момент и поднимается по ступенькам крыльца.
Я смеюсь, обхватив парня руками за шею. Демьян ногой закрывает двери домика, и совсем не торопиться выпустить меня из рук.
Веду пальцами по его щеке. Мне приятно касаться лица Демьяна. Вижу отклик в его глазах. Вижу его улыбку. Чувствую, как руки сжимаются на моих плечах крепче.
— Какая же ты у меня красавица, — слышу его негромкий голос с хрипотцой.
Тону в горячем взгляде Демьяна. Мне жарко, кончики пальцев покалывает от желания касаться колючего подбородка.
Замираю, задерживаю дыхание, когда мою ладонь накрывает сильная мужская рука.
Кончики пальцев обжигает огнем жадного поцелуя.
Вдруг гаснет свет. Я не сразу понимаю, что Демьян успевает щелкнуть по выключателю и провернуть ключ в замке входной двери.
В доме тихо, тепло и пахнет праздником. В гостиной мерцают разноцветные огни. Но все становится вдруг неважным.
Я тянусь к твердым губам, чтобы коснуться их своими.
Демьян набрасывается на меня, словно кто-то срывает стоп-кран. Я не сопротивляюсь, когда моя одежда разлетается в стороны. Да что уж! Я и сама непослушными пальцами стягиваю с Демьяна свитер, с трудом справляюсь с пряжкой ремня.
Я прекрасно помню наш первый раз. Помню ласки моего мужчины, и то, насколько он был осторожен со мной.
Но сейчас мне мало одних воспоминаний. Хочу большего. Хочу, чтобы та сказка, что вырисовывается в моей голове превратилась в реальность.
Горячие прикосновения и жадные поцелуи лишают меня воли, заставляют потеряться в пространстве. Я не знаю, где я. Но прекрасно понимаю, с кем.
Демьян Морозов, человек, которого я почти ненавидела и с которым враждовала — становится настолько необходимым мне, что, кажется, я не смогу без него дышать.
Я остаюсь совершенно раздетой. На Демьяне лишь расстегнутые брюки. Но все это забывается, когда я оказываюсь прижата к мужскому телу.
Морозов несет меня на руках, а я торопливо и жадно целую его, куда могу дотянуться.
Лицо, шея, плечо…
— Стой, стой, девочка…, — бормочет он, — давай я разожгу камин… Продукты надо убрать…
— Потом! — сбивчиво обещаю я и сама не узнаю себя.
Мне кажется, что если прямо сейчас Демьян не повторит со мной всего того, что было в первый раз, я просто умру.
Низ живота тянет горячей болью. Мое тело превращается в тугой комок. Каждая клеточка ноет от желания, чтобы ощутить поцелуи и откровенные прикосновения.
Мы оказываемся в спальне. Секунда — и я лежу на спине, придавленная к матрасу тяжелым разгоряченным телом.
Обнимаю руками за широкие плечи, обвиваю ногами узкую талию, прогибаюсь навстречу …
— Дёма…, — выдыхаю я и развожу бедра как можно шире.
— Твою мать, Талия! — со стоном бормочет он в мои губы. — У меня крышу рвет… Ты такая… Такая…
Его голос тонет в нашем поцелуе. Я цепляюсь за крепкую шею. Вскидываю бедра, принимаю первый толчок.
И не могу сдержать громкий стон удовольствия, когда чувствую, как изнутри меня заполняет мой любимый.
Сладкое удовольствие, на грани с болью. Я хочу кричать, потому что мне нереально хорошо. Потому что меня разрывают эмоции. Потому что я дико и безудержно счастлива.
Демьян отстраняется.
— Посмотри на меня, Талия! — требует Морозов.
Я с трудом разлепляю непослушные веки. Тону в темном омуте, сотканном из наслаждения и теплоты.
Протяжно вскрикиваю, когда мой мужчина вновь толкается вперед. Плавно, осторожно скользит, погружается настолько глубоко, что, кажется, ранит в самое сердце.
Мне хочется закрыться. Хочется оставить хотя бы частичку души, не затронутой Морозовым.
Но не могу. Не получается.
Демьян захватывает меня целиком. Подчиняет себе, своей власти.
А взамен дарит острое удовольствие, словно знает, что именно мне сейчас так необходимо.
Я таю в его руках. Мое тело больше не подчиняется мне. Кажется, что мои руки послушны желаниям Демьяна.
Меня разрывает на сотни кусочков, а перед глазами — фейерверк. Мое тело плавится под горячими пальцами. А душа улетает куда-то вверх.
Кажется, я засыпаю, придавленная сильным телом, крепко обнимаю моего мужчину, не позволяю ему откатиться в сторону.
— Я тебя задавлю, маленькая, — шепчет он мне на ухо.
Его голос звучит мягко, нежно, тепло. И я улыбаюсь от того, насколько мне хорошо сейчас.
— Поспи, девочка, я занесу сумки в дом, — сквозь сон слышу ласковый голос Демьяна и послушно засыпаю, наплевав на все заботы.
***
Я просыпаюсь ранним утром. Демьян спит рядом, обнимая меня рукой. Мне жарко от его объятий, да и естественные нужды гонят меня в уборную.
— Куда?! — хрипло требует ответа Морозов.
— Ой, да спи еще, — фырчу я, — я быстро.
— Две минуты, и чтобы вернулась, — ставит мой деспот условие, но я лишь посмеиваюсь беззвучно.
Морозов открывает один глаз.
— Ладно, ладно! — киваю я и, подхватив мужскую футболку, решаю воспользоваться ею в качестве ночной сорочки. — Я в дамскую комнату, Морозов. Спи дальше.
Демьян переворачивается на живот, подтягивает мою подушку ближе и вновь, кажется, засыпает.
— Время пошло, Кошмар, — бормочет он, не открывая глаз, — две минуты. Или в душ идем вместе.
Я моментально вспыхиваю румянцем смущения. Ну конечно! Пусть даже не мечтает!
Закрываюсь в ванной комнате, принимаю душ, чищу зубы. Когда возвращаюсь в спальню, стараюсь не шуметь. Двигаюсь по комнате на цыпочках, отыскиваю чистое белье, спортивный костюм и теплые носки, и, уже одевшись, выхожу в коридор.
Плотно закрыв за собой двери, иду на кухню.
Сегодня тридцать первое декабря. Значит, нужно приготовить праздничный стол. Да и завтрак Демьяну, как только тот проснется, не помешает. Потому я приступаю к готовке.
Я негромко напеваю веселые детские новогодние песенки, представляю, как обрадуется Демьян, когда проснется, потому что я успеваю немного принарядить гостиную, создать атмосферу праздника и даже разжигаю камин.
И вдруг застываю на месте, глядя в окно.
Липкий холодок пробегает по спине. Почему-то мне становится страшно. Вернее, даже не страшно, а стыдно, совестно. Не знаю, как объяснить мои эмоции. Но я испугалась, да.
Я вижу через огромное окно, как к крыльцу приближаются двое. Мужчина и женщина.
В их руках — огромные коробки в яркой подарочной упаковке. Улыбки на лицах. На голове мужчины — красный колпак. Женщина смеется каким-то словам, сказанным негромко ей на ухо.
Мои пальцы дрожат, выпускают миску с кремом для праздничного торта, который я решаю испечь заранее. Та разбивается, осколки разлетаются по всему полу.
— Стой! — требует сонный голос Демьяна за спиной.
Я оборачиваюсь. Сводный брат смотрит на меня тепло и так, что сразу становиться ясно, что между нами больше нет вражды, и это очень мягко сказано.
