Не возвращайся - Дана Блэк
— Ее я уже слышала, — вспомнила нашу встречу возле офиса Паши и сжала в пальцах ремешок сумки. Слишком часто мы видимся с этой девчонкой, и меня тошнить начинает всякий раз, ведь перед глазами сразу встает та ночь, в которую все рухнуло.
— В чем дело тогда? — резко бросил Паша. — Тебе неважно услышать правду, Ася, тебе говорят — а ты уперлась, тебе нравится думать, что я изменяю? Ну, думай.
— А что мне еще делать? — тряхнула волосами. — Ты вчера говорил про какие-то доказательства, а сегодня я снова тебя с ней застала. Ты же врешь и сам знаешь, что никогда мне не признаешься.
— Блять, — выругался муж. Широким шагом обошел машину. Распахнул дверь и за руку вытянул Тамилу. Без церемоний, словно она тряпичная кукла, он потащил ее ко мне.
Внутренне содрогнулась.
Муж не влюблен в эту малолетку — очевидно. Он был влюблен в меня, и ни разу не позволял себе грубости, наоборот, он и нашего сына учил, что маму нужно беречь, защищать, заботиться.
— Ничего не было, — повторил Паша.
— Д-да, — заикаясь, поддакнула Тамила. Она смотрит себе под ноги, и я тоже глянула на ее туфли — малиновые, замшевые, на высоких каблуках. И очень ей идут. Подчеркивают тонкие, как у аристократки, щиколотки, длинные стройные ноги, едва прикрытые бежевой юбкой. Тамила несмело подняла голову. — Анастасия Николаевна, мы встретились просто поговорить. Я не знала, к кому обратиться, а Паша…то есть, Павел Романович, — торопливо поправилась она, заметив, как я изменилась в лице, — в общем, у меня проблемы. И Павел Романович…
— Короче, — Паша шагнул ко мне, взял под локоть и повел в сторону авто. — Ася, ты взрослый человек. Похожа эта девица на мою любовницу? Она же блеет, как овца.
— Что не помешало ей забраться той ночью к тебе на колени.
— Ты опять?
Выдернула руку и отошла к машине. Отвернулась, чтобы перевести дух.
Успокоиться надо.
Но как же сложно.
Тамила не овца, я вижу совсем другое — она хитрая изворотливая дрянь. Она писала моему мужу, что выгораживать его готова перед семьей, чем она сейчас и занимается. Прикидывается. И Паше это на руку.
— Ася, у меня с этой студенткой ничего не было и нет. Вопрос закрыт, — муж приблизился и развернулся, спиной привалился к авто. Он выглядит уставшим, словно посиделки в ресторане его утомили. — Как там Глеб? А Лика?
— Нормально, — буркнула. Покосилась в сторону — Тамила топчется возле машины моего мужа. Будто ждет, когда он мне лапши на уши навешает, и они вдвоем поедут развлекаться. Обсуждать, какая я старая дура, если не теряю надежды докопаться до правды. Кивнула на нее. — Почему она еще здесь?
— Тамила, езжай домой! — без колебаний крикнул ей муж.
От его властного голоса она вздрогнула, Паша будто собачке команду отдал. Проследила за ее фигуркой, что неровной походкой двинулась в сторону остановки.
— Так что там дети? — повернулся ко мне муж. — Поподробнее можно? Глеб успокоился на счет концерта?
— Он сейчас на таблетках из-за сотрясения и ему тяжело, — отозвалась. — Но станет лучше — и он поймет, что музыка никуда не убежит.
— А Лика?
Не ответила.
Он издевается. Словно ничего не случилось, о детях меня расспрашивает после того, как обедал с любовницей. Они вместе в машину сели и если бы я не приехала, не постучала в стекло…
Не хочу представлять, но картинки, на которых они обнимаются и целуются — так и мелькают перед глазами.
— Ты слышишь, что я говорю? — спросил Паша.
Молча достала ключи из сумки, открыла машину. Паша за спиной шумно выдохнул и процедил:
— Так. Все. На один вопрос мне только ответь, Ася. Ты чего хочешь? Развод?
— Да, — ответила бездумно, из-за обиды, от боли, от нежелания больше слышать его вранье. Посмотрела ему в глаза.
Муж выглядит так, словно не спал давно, под глазами залегли тени, он словно похудел за последнее время, и если другие женщины продолжают видеть в нем привлекательного мужчину — то я его знаю. С ним что-то не в порядке.
Сожалеет о сделанном? Извинится сейчас, во всем мне признается?
— Я понял тебя, — сухо сказал Паша и отступил от машины. — Хочешь развод, Ася — будет тебе развод.
Глава 18
День прошел словно в тумане. Закончился он бессонной одинокой ночью — я не могла обдумывать то что произошло, мне просто было больно.
Утро я встретила разбитой. Но привычные заботы на время меня отвлекли — выдала Глебу лекарства, вложила в сумку Лики пенал — дочка почему-то всегда забывает его дома. Приготовила тосты: Лика любит с творожным сыром и с помидорами, Глеб — с авокадо, семгой и яйцом-пашот, а Паша…
А Паша — всё.
Нет, — тряхнула головой, и решила пока не думать о муже. Вчерашний день до сих пор кошмаром перед глазами стоит — снова он, снова Тамила.
— Вкусно, мам. Я побежал, — Глеб поцеловал меня в щеку.
— Не побежал, а поковылял. Тоже мне, Усейн Болт, — подколола брата педантичная Лика. — Вообще-то, мама нас обоих отвезет, доходяга.
— Мне к третьей паре, я в студию.
— Глеб, — я покачала головой, — тебе врач объяснял то же, что и мне: никаких наушников, никакой громкой музыки. Опасно, ты понимаешь это? Не трехлетний ребёнок же, в самом-то деле.
— Ой, мам!
— Что «ой, мам»? Вот о маме и подумай, раз о себе не хочешь, — сложила руки на груди как настоящая сварливая мать. — Если с кем-то из вас что-то случится — я не переживу.
— Да ничего не случится, — возмутился сын. — Я читкой займусь, не записью. Парни тексты мои послушают, подправят косяки. Всё норм.
Вечно у них «всё норм». Я такой же была, интересно? Думала что бессмертна, здоровья — неисчерпаемый запас?
Боже, а я ведь и забыла, какой я была. Все воспоминания о юности — это Паша. Как мы встречались. Как он пришел знакомиться с моими родителями, которые ему скандал устроили — нищеброд, желторотик, будущий маргинал. Клейма поставили на нём.
А Паша тогда встал с дивана —
