Солнечное Настроение - Дианна Грей

Хейнс выглядел довольным.

— Рад это слышать. Я рассказывал Столлу о твоей истории выздоровления.

Человек в черном поло кивнул и сказал:

— Это впечатляет. Мы рады, что ты вернулся, Говард. Ты — важная часть команды.

Я поднял бровь, потому что что-то в этом предложении показалось мне знакомым.

— Э-э.… спасибо. Я рад, что вернулся.

— Ты хорошо выглядишь на площадке, — продолжил Столл. — Бесстрашный, несмотря на все, что произошло.

Я пожал плечами. Один из плюсов амнезии заключался в том, что я не помнил своих страхов. Бояться было нечего, если только я не получал плохих результатов. Или если это не связано с некой ясноглазой девушкой.

— Сегодня я разговаривал с Аденом, и он сказал, что ты на правильном пути, — Хейнс одобрительно кивнул. — Если ты будешь продолжать посещать его и своего лечащего врача в течение недели, ты будешь допущен к игре во время игрового времени. Я не хочу слышать о том, что ты пропускаешь какие-либо обследования.

— Понятно, — я не подал виду, но мысль о том, что мне придется в течение недели обследоваться не только у Адена, но и у своего врача, показалась мне чрезмерной.

После возвращения в университетский городок я надеялся, что мои контакты с врачами, которые будут тыкать и тыкать, будут ограничены. С Аденом я справлюсь. С остальными будет сложно.

Хейнс прочистил горло и заколебался, прежде чем продолжить. Он взглянул на Столла, который, казалось, кивнул ему в знак одобрения. Моя спина напряглась, боль усилилась, и я приготовился к плохим новостям.

— Все хорошо? — спросил я.

— В этом году Уитфилд будет играть на левом фланге. О'Брайен во втором звене, остальные двое тоже в полном составе, — Хейнс скрестил руки на груди, словно ожидая от меня какого-то ответа. — Я не думаю, что в этом сезоне ситуация изменится. Было много парней, претендующих на место в стартовом составе. Если ты хочешь выходить на лед, тебе придется работать над этим. А Уитфилд очень голоден. Он не даст тебе это просто так.

Джек Уитфилд был наглым, крикливым человеком. Я сталкивался с ним в раздевалке и быстро понял, что ему нравятся интеллектуальные игры. Это было полезно для хоккеиста, но неприятно для товарища по команде. Я не хотел позволить такому засранцу, как он, победить меня.

— Я тоже голодный, сэр, — пообещал я, расправив плечи. — Я буду работать ради этого.

— Как раз то, что мы хотели услышать, — Столл похлопал меня по плечу.

Я на секунду уставился на место.

Кто, черт возьми, был этот парень?

И почему мне казалось, что этот разговор у меня уже был?

— Тренер, — прервал нас Сэм, остановившись рядом со мной. — Готовы ли мы поменяться?

— О, точно! — Хейнс свистнул, привлекая внимание ребят, уже находившихся на льду.

— Мистер Столл, — Сэм кивнул мужчине и повернулся, чтобы спросить меня: — Готов ли я показать тебе эту игру?

Какую игру?

Я не показал вопроса на своем лице. Я просто кивнул и пошел за ним.

— Что там происходило? — Сэм схватил шайбу и бросил ее, пока говорил.

— Тренер хотел, чтобы я знал, что я не собираюсь начинать в ближайшее время, — мне пришлось сдержать желчь в своих словах.

Решение было разумным. Я уважал его и поступил бы так же, если бы мой игрок тоже выздоравливал. Но это не означало, что оно должно было мне нравиться.

— А Столл? — Сэм передал мне шайбу.

Я не знал, что с ней делать, и просто пошёл в дриблинг.

— Кто он? — спросил я.

Поскольку Сэм знал о степени потери моей памяти, я не чувствовал себя слишком неловко, прося его заполнить пробелы.

Сначала он выглядел немного растерянным от моего вопроса.

— Уоррен Столл — спортивный директор. Очень дружен с Хейнсом и остальными членами хоккейного отдела.

— Ты так говоришь, как будто это плохо.

Наличие спортивного директора на своей стороне может пригодиться. Особенно когда речь шла о бюджете. Из того, что я знал, наша команда была хороша, но в Менделле было много программ, которые были лучше. Например, баскетбольная команда пять лет подряд становилась чемпионом штата. Линкольн не переставал сравнивать наши рекорды с их рекордами во время разминок.

Сэм усмехнулся.

— Может быть, это зависит от того, кого ты спрашиваешь. Он сказал, что ты выбыл на сезон?

— Да, Уитфилд, — просто ответил я.

— Уитфилд, — Сэм снова засмеялся. На этот раз смех не был юмористическим. — Боже, как богато. Идеально, правда.

— Что?

— Смотри, — он придвинулся ближе, когда несколько наших товарищей по команде пронеслись мимо, выполняя спринтерскую тренировку. — Этот сезон очень важен для нас. И для тебя тоже. В нашей команде больше нет новичков. Я знаю, что ты справишься с работой здесь. Тренер тоже это знает. Но… как бы ты ни старался, о ледовом времени, скорее всего, не может быть и речи. Хейнс может заставить тебя думать, что ты сможешь получить его, если будешь работать достаточно усердно. На твоем месте я бы не надеялся на это. Я бы начал думать о других вариантах ради своей карьеры.

Я нахмурился.

— Почему ты так говоришь?

Сэм вздохнул и потянул шею.

Он выглядел усталым.

Он всегда выглядел усталым, но что-то в тяжести его глаз казалось уникально тяжелым.

— Я все время забываю о том, что ты забыл. Просто… иногда люди, отвечающие за это, ищут способы быстро заработать. И мы платим за это. Мы с тобой собирались это изменить, пока тебе не проломили голову.

Я поморщился от такой формулировки.

— Извини. Плохо подобрал слова.

— Все в порядке, — я не любил говорить о той ночи. Не любил задерживаться, потому что все было кончено. В прошлом, где ему и место.

Сэм, похоже, не был готов забыть об этом.

— Я хотел извиниться".

— Ты уже извинился.

Все ребята извинились. Как только я смог принять посетителей, Сэм, Линкольн и Хенрик были там. Они жалели, что не нашли меня раньше той ночью. Они жалели, что не заставили меня остаться с ними подольше.

— Я знаю, просто мне никогда не казалось, что этого достаточно, — его челюсть сжалась. — Финн, я чувствую, что…

Я покачал головой.

— Ты не должен больше ничего говорить. Если ты действительно считаешь, что тебе есть что исправить, то помоги мне вернуть мое место.

Он вздохнул.

— Это будет нелегко. На самом деле, это может быть невозможно.

— Мне это нужно, Сэм. Это все, что у меня осталось.

Кроме Чаи, конечно. Но если мое признание не пройдет для нее даром, хоккей станет моим единственным.

Сэм изучал меня. Он видел решимость в моих