Измена. Боль моего сердца (СИ) - Янова Екатерина
– Маша, не накручивай! Всё не так!
– А как? Вы ведь все ломали передо мной комедию! Вы изначально были в курсе. И всё равно поздравляли меня, улыбались. А сами что думали? Какая же она дура! Идиотка с безразмерными рогами! Лицемеры вы всё, вот что я вам скажу! Наталья самая честная, получается. Если бы не она, я бы так и ходила слепой!
– Маша! – рявкает Свят, пытаясь поймать меня за руку.
– Не прикасайся ко мне! – шиплю на него. – Ты мне отвратителен, понятно? Не знаешь ты, что у меня на душе, так я тебе скажу! Пусто у меня там и гадко! Всё хорошее ты измазал! И я не хочу тебя видеть!
Внутренне я понимаю, что меня несёт. Что эта безобразная истерика, она неправильная. Но… я ничего не могу с собой поделать и контролировать эти эмоции невозможно.
Из соседней комнаты вдруг раздаётся громкий плач сына. И от этого звука моё раздражение усиливается стократно и берёт вверх. И я снова понимаю, что ужасная мать, потому что я хочу одного – сбежать!
– Что вы всё на меня так смотрите! – ору я. – Иди успокаивай сына, – гаркаю на Свята. – Он всё равно только тебя и слушается. А я… А я не могу больше находиться здесь! На меня всё давит! Я здесь задыхаюсь!
Выбегаю в прихожую, хватаю с вешалки пуховик, влетаю в сапоги и выскакиваю за дверь.
– Маша, стой! – слышу окрик мужа.
– Пошёл на хрен! – выдаю на весь подъезд, нажимаю кнопку лифта.
Слышу звуки жаркого спора в нашей квартире. Ожидаю, что Свят сейчас бросится за мной, психую, что лифт едет так медленно. Но в момент, когда он приезжает, и я уже делаю шаг внутрь, из дверей выбегает Аня.
– Стой! – успевает она всунуть ногу между створками. – Меня подожди. Думаю, нам нужно немного расслабиться без мужиков! Мне тоже иногда хочется послать их на три буквы!
Глава 28.
Аня тянет меня в сторону машины. Изящный белый седан подмигивает нам фарами.
– Это твоя?
– Да. Гордей подарил, – улыбается Аня. – Поехали, покатаемся.
Мы едем по ночному городу. Яркие огни бликуют на мокром асфальте и сливаются в радужную картинку. Или это слёзы застилают глаза…
Я молчу. Говорить не хочется. Моя истерика сменяется полным опустошением.
Я очень благодарна Ане, что она не лезет ко мне с расспросами.
Мы долго катаемся в тишине. Видимо, в какой-то момент меня выключает. Когда открываю глаза, машина уже никуда не едет. Оглядываюсь. Мы в незнакомом дворе.
– Где это мы? – потираю сонно глаза.
– Здесь мы сейчас живём с Гордеем, – Аня указывает на окна где-то в вышине. – Пойдём. Гордея нет, он у вас остался. А у нас сейчас будет гастрономический беспредел, – хитро подмигивает Аня, демонстрируя коробку с пирожными.
Едва ли какая-то еда сейчас полезет в меня, но Аню обижать не хочется. И домой возвращаться тоже. Поэтому я поддаюсь.
Мы сидим у них на кухне. Аня суетится, накрывая на стол. К пирожным добавляется травяной чай, домашние печеньки, клубничное варенье.
Аня такая милая и уютная. Домашняя. В простом спортивном костюме забирается с ногами на диванчик рядом со мной.
А мне отчего-то вспоминается Наталья, первая жена Гордея. Всегда идеальная, ледяная и надменная.
Полная противоположность. Она бы точно никогда не допустила такого беспредела, чтобы трескать печенье, сорить крошками и похрюкивать от удовольствия.
– Чёрт, малиновые пирожные – это моя слабость, – горестно вздыхает Аня. – Разнесёт меня скоро, как корову! Придётся на диету садиться.
Невольно отвечаю ей улыбкой. Такая Анька забавная и непосредственная.
– Не нужна тебе диета. У тебя отличная фигурка, а даже если немного добавится, Гордей точно не расстроится.
– Ой, не скажи, – снова вздыхает. – У него в офисе полно силиконовых хищниц. И меня это бесит.
– Если бы ему была нужна силиконовая хищница, он бы не развёлся.
– Тут ты права. Бывшая его… Бр-р-р! – передёргивает Аню. – До сих пор нам нервы пытается трепать.
– Но мужиков на таких тянет, – выдыхаю с болью.
Снова возвращается это омерзительное чувство в груди, которое скручивает в узел.
– Маш, – смотрит Аня сочувственно, – я не знаю всех ваших обстоятельств, но я знаю Гордея. И вот был момент, когда они очень сильно поругались со Святом. Там точно была замешана Наталья. Но потом прошло немного времени, они поговорили. Я не знаю детали, но Гордей как-то поделился подозрениями, что Наталья двинулась головой. Потому что здоровый человек творить такой треш не станет. А ещё он сказал, что Свят попал под этот невменяемый каток по полной программе, и это разрушило вашу семью, и чуть не стоило тебе жизни. Ты тогда ещё в коме лежала. А потом да, мы узнали, что ты очнулась и ничего не помнишь. Свят очень переживал. Видела бы ты его…
– Ань, не нужно его защищать…, – выговариваю устало.
– Не буду… Но хочу сказать, что он тебя любит. И сыночка вашего. И просто выслушать его, я думаю, стоит.
– Я боюсь его слушать, – вдруг понимаю я. Глаза снова наполняются слезами. – Сейчас я цепляюсь за свою ненависть, обвиняю его, и мне так легче. А если он и правда скажет что-то такое… Мне придётся его простить? Ради семьи, ради сына… Но… я не смогу, наверное. Это же всё равно будет висеть между нами. А я не хочу так жить.
– Ты его любишь, Маш?
– Сейчас я уже не знаю, – задумываюсь над её вопросом. – Скорее ненавижу.
– Это обратная сторона любви, – улыбается Аня. – Я тоже Гордея ненавидела. Я ему по роже даже разок съездила. Я же не знала, что он женат. Нас Наталья застала в очень пикантный момент, ну и яду вылила прилично. Мне казалось, я в там и умру. Я сбежала и так злилась на Гордея, что чуть умом не двинулась.
– Ну он же и правда женат. Как ты его простила?
– Как-то, – пожимает плечами. – Он умеет убеждать. Ну и иногда так дурит мне голову, что я ничего не соображаю.
– Это они умеют, – невольно улыбаюсь, вспоминая, как раньше и я таяла в руках мужа. – Но Гордей ведь тебе не изменял.
– Да. Поэтому я не берусь советовать тебе что-то. Единственное, что знаю наверняка: Наталье верить нельзя. Она полностью больная на голову и способна на любые подлости. А Святу просто позволь рассказать, как всё было, а потом будешь решать, казнить или миловать. Ты же не сможешь всю жизнь убегать от правды.
– Ты права, конечно. Но… это так больно, что я не знаю, справлюсь ли… Лучше бы он ушёл и бросил нас, вот честно, – начинаю всхлипывать. – А так… Я себя чувствую отвратительной матерью. Молоко у меня перегорело, пока я в больнице валялась, а теперь я даже накормить Богданчика не могу. У меня он то захлёбывается, то капризничает. А у Свята всё получается, как будто он уже троих воспитал!
– Это же чудесно, на самом деле, – улыбается Аня. – Гордей тоже хочет ребёночка, а я пока не готова…
– Ты не хочешь?
– Хочу. Но чуть позже. Через годика два. Но Гордей сегодня взял на руки вашего малыша, и у него было такое поплывшее, трепетное выражение лица… Короче, мне кажется, он задумал стать отцом намного раньше.
– Если ты его любишь, может, стоит поддаться?
– Я подумаю, – вздыхает Аня. – Кстати, вы на свадьбу нашу придёте?
– Я не знаю. Мне сейчас не до праздников.
– Дело твоё, но я бы очень хотела вас видеть.
И так искренне Аня на меня смотрит, что я не могу отказать.
– Мы постараемся быть, – отвечаю, и тут же понимаю, что по привычке ответила «мы», имея в виду себя и мужа.
Да только правда в том, что «нас» больше нет…
Глава 29.
Аня привозит меня обратно. На душе всё ещё тяжело, но истерика отступила. Мы вдоволь наплакались, наговорились и даже немного посмеялись. Аня лёгкая и приятная в общении, но она права, прятаться вечно не получится. У нас со Святом ребёнок, а он не должен расти в нервной, нездоровой обстановке. А значит, надо хотя бы попытаться понять, по какому пути возможно разрешить наш конфликт.
Пока на эту тему у меня идей нет. Развод видится хорошей перспективой для моего душевного спокойствия, но это точно не лучший выход для Богданчика. И пока я в тупике.
