Я тебя не отпущу (СИ) - Коваленко Марья (Мария) Сергеевна Solazzo
Ожог и ужас из-за возвращения Евы соединяются в такой болезненный коктейль, что не могу сдерживаться.
— Разберемся. Жди!
В динамике какой-то шум. Затем раздается хлопок двери и короткое «дзинь», вероятно лифта.
— Ты кого-то выслал? — Почему-то даже спрашивать страшно.
Клим Хаванский — последний человек на земле, который сейчас нужен мне рядом. Однако у вселенной свои планы.
— Да. Я выезжаю.
______
* Главный фонтан Петергофа с водяным столбом в двадцать метров.
Глава 30
Глава 30
К приезду Клима я успеваю взять себя в руки и даже нахожу в аптечке спрей от ожогов. Помогает слабо, но хотя бы можно терпеть и не выть от боли.
К сожалению, гордость за то, что я не скатилась до образа плаксивой дуры, живет недолго. Стоит Климу переступить порог, атмосфера в доме мгновенно меняется.
Не слушая никакие «Всё в порядке» и «Лучше разберись с фонтаном», этот упрямый мужчина осматривает мое лицо, руки и ноги. Тихо матерится, заметив ожог. Затем достает из кармана небольшую коробку с полосками аквагеля и аккуратно, с мастерством опытного медбрата фиксирует их на ладони.
В другой ситуации я бы послала Хаванского подальше, — не нужна мне никакая помощь, особенно от него, — но сейчас становится так хорошо, что чуть не плачу от облегчения.
— Ничего опасного не было. Я бы справилась, — смущенно шепчу, осматривая свою руку.
— В аптеке сказали, что это точно поможет. Не понадобится никакое обезболивающее, и заживет быстрее.
Клим перекрывает воду и вынимает из моего пакета упаковку многоразовых салфеток. Как чувствовала, купила сегодня самые большие.
— Ты еще и фармацевта успел допросить?
— Горячий Самсон, — невесело хмыкает Клим, скидывая пиджак. — Ты предупредила.
Он закатывает рукава и, словно совсем не чувствует боли от горячей воды, начинает разбираться с потопом.
— Это не самое страшное.
Дико смотреть на Хаванского в дорогих брюках, рубашке и с тряпкой в руках. Это что-то противоестественное. Будто божество спустилось с Олимпа и решило затеять уборку в доме простого смертного.
— Я что-то пропустил? — Клим оборачивается. — Где-то еще ожог?
Резко бросив свое занятие, он подходит ко мне и устраивает повторную проверку.
Будто не доверяет глазам, кончиками пальцев скользит по коже. Вначале деликатно, не позволяя себе ничего лишнего, ведет от плеч к ладоням, от бедер к ступням... Потом с какой-то странной злостью поднимает руки, ныряет под платье и, не обращая внимания на сопротивление, стягивает с меня чулки.
— Я... Я совсем не то имела в виду! — От прикосновения к голой коже вспыхиваю до корней волос. — Не надо! Нет!
Забыв о боли, бью этого нахала по плечам, пытаюсь вывернуться, сохранить хоть один чулок. Но никакие крики и удары не мешают Климу завершить свое дело.
Только когда чулки оказываются в дальнем углу кухни, а пальцы завершают ощупывание каждого сантиметра ног, этот ненормальный успокаивается.
— Господи, да отпусти ты меня! — вырывается из груди с тихим всхлипом.
— Ты сказала, что это нестрашно! — Хаванский перехватывает мое запястье и подносит тыльной, обожженной стороной ладони к лицу.
— Я хотела сказать не об ожоге. Есть еще одна новость. — Выдернув руку, отшатываюсь от Клима подальше. — Ева... Биологическая мать Ники и жена Исаева. Зам сообщил, что она интересовалась мной. Сегодня! В офисе.
— Что?! — Клим трясет головой.
— Два года о ней ничего не было слышно, а сейчас она захотела встретиться.
— Ева? Исаева? Твой зам не ошибся?
— Не думаю. Алексей очень точно ее описал. До этого они не встречались.
— И какого черта ей понадобилось?
Он сокращает расстояние между нами.
— Не представляю. — Я вжимаюсь ягодицами в край барной стойки. — Ева оставила номер телефона. Видимо, уверена, что я позвоню.
— Перешли его мне.
Клим целомудренно поправляет платье и, легко касаясь тонкого ремешка, сдвигает пряжку к центру.
Никакого интима. Нет даже намека на интерес, но мурашки табуном несутся по телу. Цепляют маленькими острыми лапками нервные окончания. Заставляют вздрагивать.
— Перешлю. Только пообещай кое-что.
— Я не отдам им Нику. — Клим словно мысли читает.
— Ни ей, ни им двоим. — Опускаю взгляд.
— Пусть даже не пытаются.
— Я помню, что ты сказал в прошлый раз... Не получилось родить своего ребенка, и потому я забрала твоего. Так вот, это неправда. Ника все для меня. Я не смогу без нее. Она не просто маленькая девочка — она часть меня.
Клим уже пообещал помочь, и все равно — не могу остановиться. Страх лишиться дочери такой сильный, что я готова умолять его. Что угодно, лишь бы поклялся и защитил нас с малышкой.
— Я тогда был неправ.
Горячие пальцы обхватывают подбородок, вынуждая поднять голову.
— Не имеет значения. — Я смотрю в сторону.
— Имеет.
— Главное, чтобы ты был на моей стороне.
— У тебя есть сомнения?
— Я не знаю, зачем ты вернулся. Не в курсе твоих планов на дочь. — Заставляю себя взглянуть ему в глаза. — Клим Хаванский, ты человек-загадка.
— Я? Нет! А вот ты, Диана... Иногда кажется, что я совсем тебя не знаю.
— Тебе мало той грязи, в которую уже веришь? — Не удерживаюсь от нервного смешка.
— Скажешь, что с тем тощим хорьком у тебя ничего не было?
Клим смотрит так, будто хочет проникнуть в голову... прочесть все, что думаю и что чувствую. Жутковатое ощущение. Я перед Хаванским как муха в паутине. Дергайся не дергайся — итог один.
— Я не стану ничего доказывать.
— А ты попробуй.
— Ты все равно не поверишь.
— Используй свои потрясающие губы, чтобы произносить слова.
От близости Клима и напряжения становится слишком жарко. Кажется, еще пара минут, и я расплавлюсь, как какая-нибудь Снегурочка. Стеку теплым ручейком на пол и окончательно исчезну.
— Слова...
Внутренний голос испуганно требует, чтобы сбежала или начала говорить, но я не могу.
Пялюсь на то, как дергается кадык на горле Хаванского, как темнеют его глаза и заостряются скулы.
Два года прошло. Между нами тонны лжи, красавица невеста, а реакция Клима все та же. Уже второй раз... точно не случайно.
— Хорошо. — Меня резко подкидывают вверх, усаживают попой на холодную столешницу и сжимают в тесных объятиях. — Давай говорить по-другому.
Глава 31
Глава 31
Клим
Из всех видов сумасшествия мое — самое сладкое. Знаю, что не должен этого делать. Заранее уверен, что пожалею. Но похер!
С жадным вдохом я врезаюсь губами в губы Дианы. Заставляю раскрыть рот и ныряю в него языком.
Кайф накрывает с головой, как цунами.
Сдохнуть можно от вкуса и нежности. Шизануться от стона, с которым Диана подается мне навстречу.
Это как доза наркотика после долгой завязки. Горький опыт, знания, обещания самому себе — все летит к черту. Не остановить никаким стоп-краном. Предохранители бессильны.
Все, на что я годен, — сжимать эту женщину в своих объятиях, трахать языком податливый рот и скользить руками по роскошному телу. Как два года назад, как одиннадцать... Будто проклятый.
Не чувствуя сопротивления, действую как маньяк. Не жду никакого «да». Беру все, что могу взять прямо сейчас.
— Ты охуенная, — шепчу в губы Дианы, задирая платье до самой груди. — Хочу тебя! Пиздец как сильно. — Раздвинув шикарные ноги, я вжимаюсь ширинкой в шелковый треугольник белья.
Совсем не та поза, которую хочется, — слишком много препятствий. Но от того, как мы совпадаем... всеми изгибами и впадинами, в голове коротит еще сильнее.
— Сволочь... — Диана обдает меня горящим взглядом.
Он — настоящий напалм из гнева, обиды и дикой жажды. Ничего общего с прежними робостью и нерешительностью. Богиня охоты во всей красе. Взрослая, сексуальная и горячая.
