Белая лошадь, черные ночи - Иви Марсо

Она даже умнее, чем я предполагал, и чертовски решительна. Но это не значит, что я проявлю жалость, когда она снова окажется в моих руках.

Я доставлю ее в Сорша-Холл.

Хотя, следуя за ней и Мист в течение следующих нескольких часов, я начинаю беспокоиться о том, что произойдет позже, после того, как мы доберемся до замка лорда Райана. В Сорша-Холле царит беззаконие. Ни один здравомыслящий человек не осмелится прикоснуться к невесте лорда Райана, но непрекращающийся разгул делает мудрых людей глупцами. Пьяные, разнузданные и глупые, некоторые безрассудные мужчины могут положить глаз на Сабину.

Райану понадобится телохранитель для нее, и очень важно, чтобы это был человек, которому он доверяет. Он решил, что я ― единственный, кто достаточно предан, чтобы доставить ее в Дюрен в целости и сохранности, так почему бы не продолжить службу? Он может найти другого ведущего охотника, чтобы заменить меня. Охотники встречаются так же часто, как шлюхи ― может быть, не такие искусные, как я, но вполне способные добыть ужин для Валверэев. Мне придется потратить некоторое время на исследование пограничной стены, но это не отвлечет меня надолго от Сабины.

Сабина никогда не согласится. Она ненавидит тебя. И будет ненавидеть еще больше, когда ты ее поймаешь.

Эта мысль отрезвляет меня, когда я снова нахожу след Мист там, где она вышла из ручья, и иду по еще влажным отпечаткам ее копыт на восток. Что ж, Сабина не будет иметь права голоса в вопросе о своем телохранителе. Пусть она меня ненавидит, но ей придется смириться и привыкнуть ко мне.

Ее презрительный голос звенит у меня в ушах: Я не удивлена, что у тебя никогда не было домашнего животного. И вообще никого, чтобы любить.

Но она ошибается. Я любил. Я заботился о другом существе. И это меня чертовски сломало.

Джоки не испытывал привязанности ни к одному из мальчиков, которые находились под его контролем. Он вел себя как приемный отец, когда рядом были агенты Валверэев, но стоило нам остаться наедине в полуразрушенной старой конюшне, которую он превратил в казарму, как он упивался тем, что наказывал нас. Заставлял голодать, издевался над нами, натравливал нас друг на друга. Он не хотел, чтобы мы объединились против него, поэтому делал все, чтобы мы не дружили. Он хотел, чтобы мы ненавидели друг друга, чтобы агрессия выплескивалась на бойцовском ринге и была более реалистичной.

Кроме того, мы не были идиотами. Мы понимали, что нет смысла пытаться сблизиться с мальчиком, которого на следующей неделе ты можешь изуродовать в драке, а то и убить.

Но Джоки держал в старой конюшне и бойцовых собак. Большинство из них были злобными дворнягами с улицы, как и мы. Онно был другим. Он был настолько огромен, что ему не нужно было рычать, чтобы заслужить уважение других собак. Он дрался на собачьих боях так же, как и мы, но для него это было не развлечением, а способом выживания.

Мне нравился Онно, а ему нравился я. Я делился с ним остатками ужина, а ночью мы прижимались друг к другу через решетку, чтобы согреть друг друга.

Я должен был знать, что это большая гребаная ошибка.

Джоки считал, что наличие питомца делает его мальчиков слабыми. Поэтому его долбаный мозг придумал новый вид борьбы. Мальчик против собаки. Когда мы вместе вышли на ринг, Онно даже не пытался бороться со мной. Он просто смотрел на меня своими большими карими глазами, зная, что только одному из нас удастся выбраться живым. И пусть этим одним буду я.

Я выныриваю из темного прошлого, когда следы Мист достигают развилки. Лесная тропинка сворачивает налево, а главная дорога в Миддлфорд идет прямо. Сабина едет в нескольких футах от дороги, чтобы скрыть следы, но видно, что они поехали прямо.

Что в Миддлфорде? Ее любовник?

На горизонте проступают первые признаки рассвета. Черт. Почему я их до сих пор не догнал? Я не могу рисковать тем, что кто-то увидит ее в светлое время суток, и до Райана дойдет весть о том, что его невеста прогуливается одна по сельской местности. Или, что еще хуже, кто-нибудь найдет ее раньше меня и решит, что она ― соблазнительное лакомство.

Теперь я двигаюсь быстрее, отдаюсь охоте. Больше не нужно медлить. Она уже достаточно повеселилась. Какая-то часть меня всегда получала удовольствие от погони. Когда Райан согласился сделать меня охотником, я обрадовался. Мне доставляет удовольствие задействовать свои обостренные чувства, чтобы испытать, на что я способен.

Пульс бьется в венах, побуждая меня к действию. Я уже близко. Я игнорирую все остальные раздражители и сосредотачиваюсь на том, чтобы выследить девушку и лошадь.

Аромат фиалок теперь такой насыщенный, что я практически задыхаюсь от него. Запах Мист тоже присутствует: мокрый конский волос.

Я останавливаюсь и закрываю глаза, чтобы прислушаться.

Проходит некоторое время, но я улавливаю тяжелое дыхание животного. Они остановились отдохнуть, но Мист все еще тяжело дышит от усталости. Сосредоточив внимание, я в конце концов улавливаю дыхание и Сабины.

Медленное и ровное. Она спит.

Я молча натягиваю лук и двигаюсь через лес. Мист почует мое приближение, но к тому времени будет уже слишком поздно. Сабина услышит предостерегающее фырканье, проснется и обнаружит стрелу, нацеленную в грудь ее дорогой кобылы.

Чтобы спасти свою лошадь, она пойдет на все. Она будет молить меня о пощаде своими идеальными розовыми губами.

Я замечаю впереди Мист, частично укрытую выступом скалы, она ест траву, отвернув от меня голову. Она вымазана темной грязью, чтобы скрыть свой белый цвет, который резко выделял бы ее в темном лесу. Я в очередной раз поражаюсь находчивости Сабины.

Но потом я вижу Сабину, и мои мысли улетучиваются.

Она спит, свернувшись калачиком в углублении скалы, которая частично скрывает ее. На ее руках и босых ногах грязь, и она выглядит совершенно изможденной, как кролик, который бежал и бежал, пока его мышцы не отказали. Рубашка задралась на бедрах, открывая мне непристойный вид на ее голую задницу, покрасневшую от ночной езды.

Мое дыхание перехватывает.